Ничего.
Ромул . Ничего. Ну, я на его счет не очень и обольщался. Хорошо бы нафаршировать его каштанами и подать нынче к ужину.
Пирам . Будет исполнено, ваше величество.
Его величество ест хлеб с ветчиной.
Ромул . А о курице, носящей мое имя, ты ничего не скажешь?
Пирам . Это самое талантливое и благородное создание из всех, какие у нас есть. Высочайшее достижение римского куроводства.
Ромул . А яйца оно кладет, это благородное создание?
Пирам устремляет на Ахилла умоляющий взгляд.
Ахилл . Почти, ваше величество.
Ромул . Почти? Как это понимать? Курица либо несется, либо нет.
Ахилл . Пока еще нет, государь.
Его величество решительно взмахивает рукой.
Ромул . Значит, нет! Что ж, кто ни на что но годен, годен на сковородку. И пускай заодно со мной и Орестом повар поджарит еще Каракаллу.
Пирам . Ваше величество, Каракаллу и Филиппа Араба вы ели позавчера со спаржей.
Ромул . Пускай тогда возьмет моего предшественника, Юлия Непота. Он тоже ни черта не стоит. А впредь я желаю, чтобы по утрам мне подавали яйца Одоакра. Мне он симпатичен. Вот у кого выдающийся талант. Раз уж германцы пришли, надо по крайней мере взять лучшее из того, что у них есть.
Слева бледный как смерть вбегает министр внутренних дел Тулий Ротунд.
Тулий Ротунд . Ваше величество!
Ромул . Что тебе, Тулий Ротунд?
Тулий Ротунд . Ужас! Катастрофа!
Ромул . Знаю, мой милый министр внутренних дел, я уже два года не плачу тебе жалования, и вот сегодня, когда я намеревался это сделать, министр финансов удрал с государственной казной.
Тулий Ротунд . Государь, наше положение такое отчаянное, что о деньгах уже никто не думает.
Его величество пьет молоко.
Ромул . Стало быть, мне опять повезло.
Тулий Ротунд . Префект Спурий Тит Мамма проскакал два дня и две ночи, чтобы доставить вашему величеству вести из Павии.
Ромул . Два дня и две ночи? Ничего себе! За такое выдающееся спортивное достижение стоит посвятить его в рыцари.
Тулий Ротунд . Я сейчас же приведу рыцаря Спурия Тита Мамму к вашему величеству.
Ромул . А он не устал?
Тулий Ротунд . Совсем изнемог - и телом и душой.
Ромул . В таком случае, Тулий Ротунд, проводи его в самую тихую комнату, какая есть в доме. Спортсменам тоже нужен отдых.
Министр внутренних дел озадачен.
Тулий Ротунд . Ваше величество, а как же его донесение?
Ромул . То-то и оно. Самую скверную весть приятно выслушать, когда ее приносит хорошо отдохнувший, чисто вымытый и свежевыбритый человек, особенно если он хорошо поел. Пускай явится завтра.
Тулий Ротунд (совершенно растерян). Ваше величество, но он привез весть, которая взорвет мир.
Ромул . Мир взрывают не вести. Его взрывают события, которые мы не властны изменить, ибо когда мы о них узнаем, они уже свершились. Вести лишь будоражат мир, вот мы и стараемся их по возможности подольше не слышать.
Тулий Ротунд смущенно кланяется и уходит налево. Пирам подает Ромулу жаркое.
Ахилл . Антиквар Аполлион.
Слева входит антиквар Аполлион, одетый весьма элегантно по-гречески.
Аполлион (кланяется). Ваше величество!
Ромул . Мне пришлось дожидаться тебя три недели, антиквар Аполлион.
Аполлион . Простите, ваше величество. Я ездил на аукцион в Александрию.
Ромул . Ты предпочитаешь аукцион в Александрии банкротству Рима?
Аполлион . Дела, ваше величество, дела.
Ромул . Ну и что! А бюсты, которые ты приобрел у меня, тебе разве не по вкусу? В особенности Цицерон — ценная была вешица.
Аполлион . Это, ваше величество, особый случай. Пятьсот слепков удалось разослать по гимназиям — теперь их в германских первобытных лесах уйму понастроили.
Ромул . Господи помилуй, Аполлион, неужто же Германия цивилизуется?
Аполлион . Свет разума не остановишь! Когда германцы будут цивилизованными, они перестанут лезть на Рим.
Его величество режет жаркое.
Ромул . Если германцы придут в Италию или в Галлию, они получат культуру из наших рук, а если останутся в Германии, они создадут культуру своими силами, и это будет ужасно. Так ты возьмешь остальные бюсты или нет?
Антиквар оглядывается.
Аполлион . Надо бы мне их получше разглядеть. На бюсты спроса почти нет, в моде еще только великие боксеры да пышные гетеры. А тут у некоторых, кажется, еще и стиль какой-то сомнительный.
Ромул . Каждый бюст создан в том стиле, какого он заслуживает. Ахилл, подай Аполлиону стремянку.
Ахилл подает антиквару небольшую лесенку, грек влезает на нее и в течение последующих сцен, то стоя на лестнице, то слезая и передвигая ее дальше, разглядывает бюсты. Справа входит императрица Юлия.
Юлия . Ромул!
Ромул . Что, моя дорогая?
Юлия . Хоть бы в такую минуту ты перестал жевать!
Его величество кладет вилку и нож.
Ромул . Пожалуйста, Юлия.
Юлия . Я, Ромул, очень беспокоюсь. Обергофмейстер Эбиус намекнул мне, что получены ужасные вести. Я, правда, Эбиусу не слишком доверяю, он ведь германец, его настоящее имя Эби...
Ромул . Эбиус — единственный, кто свободно говорят на всех пяти международных языках — по-латыни, по-гречески, по-еврейски, по-германски и по-китайски. Впрочем, я, признаться, не вижу разницы между германским и китайским. Но, как бы то ни было, Эбиус набрался такой учености, какая римлянину и не снилась.
Юлия . Ты просто германофил, Ромул.
Ромул . Чепуха, я люблю их куда меньше, чем моих кур.
Юлия . Ромул!
Ромул . Пирам, поставь моей жене прибор и принеси первое яйцо Одоакра.
Юлия . Подумал бы о моем больном сердце.
Ромул . Вот поэтому садись и ешь.
Императрица, вздыхая, садится слева к столу.
Юлия . Ты мне скажешь, наконец, что за страшная весть пришла сегодня утром?
Ромул . Понятия пе имею. Гонец, который ее доставил, спит.
Юлия . Так вели же его разбудить, Ромул!
Ромул . Жена, побереги свое сердце.
Юлия . Как государыня...
Ромул . Как государь я, наверное, последний римский император, и уже поэтому занимаю довольно жалкое место во всемирной истории. Так или иначе, я кончу худо. Но в одном я дорожу своей репутацией. Никто не посмеет сказать, что я хоть раз позволил себе зря разбудить человека.
Справа входит принцесса Рея.
Рея . Здравствуй, отец.
Ромул . Здравствуй, дочка.
Рея . Как ты спал?
Ромул . С тех пор как я — император, я всегда хорошо сплю.
Рея садится справа к столу.
Пирам, поставь прибор для принцессы и принеси второе яйцо Одоакра.
Рея . О боже, Одоакр снос второе яйцо?
Ромул . Этот германец неутомим. Хочешь ветчины?
Рея . Нет.
Ромул . А холодного жаркого?
Рея . Нет.
Ромул . А рыбки?
Рея . Тоже нет.
Ромул . А спаржевой настойки? (Хмурится.)
Рея . Нет, отец.
Ромул . С тех пор как ты стала брать у актера Филакса уроки драматического искусства, ты совсем потеряла аппетит. Что же ты репетируешь?
Рея . Предсмертный плач Антигоны.
Ромул . Брось ты эти старомодные трагические вирши! Возьмись-ка за комедию, это нам больше подходит!
Императрица возмущена.
Юлия . Ромул, ты же понимаешь, что девушке, у которой жених уже три года томится в германском плену, неприлично играть комедию.
Ромул . Успокойся, жена. Кто дышит на ладан, как мы, тот способен понять только комедию.
Ахилл . Военный министр Марес просит разрешения обратиться к вашему величеству. Неотложное дело.
Ромул . Но понимаю, почему военный министр вечно является именно тогда, когда я беседую о литературе. Пусть придет после трапезы.
Юлия .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Ромул . Ничего. Ну, я на его счет не очень и обольщался. Хорошо бы нафаршировать его каштанами и подать нынче к ужину.
Пирам . Будет исполнено, ваше величество.
Его величество ест хлеб с ветчиной.
Ромул . А о курице, носящей мое имя, ты ничего не скажешь?
Пирам . Это самое талантливое и благородное создание из всех, какие у нас есть. Высочайшее достижение римского куроводства.
Ромул . А яйца оно кладет, это благородное создание?
Пирам устремляет на Ахилла умоляющий взгляд.
Ахилл . Почти, ваше величество.
Ромул . Почти? Как это понимать? Курица либо несется, либо нет.
Ахилл . Пока еще нет, государь.
Его величество решительно взмахивает рукой.
Ромул . Значит, нет! Что ж, кто ни на что но годен, годен на сковородку. И пускай заодно со мной и Орестом повар поджарит еще Каракаллу.
Пирам . Ваше величество, Каракаллу и Филиппа Араба вы ели позавчера со спаржей.
Ромул . Пускай тогда возьмет моего предшественника, Юлия Непота. Он тоже ни черта не стоит. А впредь я желаю, чтобы по утрам мне подавали яйца Одоакра. Мне он симпатичен. Вот у кого выдающийся талант. Раз уж германцы пришли, надо по крайней мере взять лучшее из того, что у них есть.
Слева бледный как смерть вбегает министр внутренних дел Тулий Ротунд.
Тулий Ротунд . Ваше величество!
Ромул . Что тебе, Тулий Ротунд?
Тулий Ротунд . Ужас! Катастрофа!
Ромул . Знаю, мой милый министр внутренних дел, я уже два года не плачу тебе жалования, и вот сегодня, когда я намеревался это сделать, министр финансов удрал с государственной казной.
Тулий Ротунд . Государь, наше положение такое отчаянное, что о деньгах уже никто не думает.
Его величество пьет молоко.
Ромул . Стало быть, мне опять повезло.
Тулий Ротунд . Префект Спурий Тит Мамма проскакал два дня и две ночи, чтобы доставить вашему величеству вести из Павии.
Ромул . Два дня и две ночи? Ничего себе! За такое выдающееся спортивное достижение стоит посвятить его в рыцари.
Тулий Ротунд . Я сейчас же приведу рыцаря Спурия Тита Мамму к вашему величеству.
Ромул . А он не устал?
Тулий Ротунд . Совсем изнемог - и телом и душой.
Ромул . В таком случае, Тулий Ротунд, проводи его в самую тихую комнату, какая есть в доме. Спортсменам тоже нужен отдых.
Министр внутренних дел озадачен.
Тулий Ротунд . Ваше величество, а как же его донесение?
Ромул . То-то и оно. Самую скверную весть приятно выслушать, когда ее приносит хорошо отдохнувший, чисто вымытый и свежевыбритый человек, особенно если он хорошо поел. Пускай явится завтра.
Тулий Ротунд (совершенно растерян). Ваше величество, но он привез весть, которая взорвет мир.
Ромул . Мир взрывают не вести. Его взрывают события, которые мы не властны изменить, ибо когда мы о них узнаем, они уже свершились. Вести лишь будоражат мир, вот мы и стараемся их по возможности подольше не слышать.
Тулий Ротунд смущенно кланяется и уходит налево. Пирам подает Ромулу жаркое.
Ахилл . Антиквар Аполлион.
Слева входит антиквар Аполлион, одетый весьма элегантно по-гречески.
Аполлион (кланяется). Ваше величество!
Ромул . Мне пришлось дожидаться тебя три недели, антиквар Аполлион.
Аполлион . Простите, ваше величество. Я ездил на аукцион в Александрию.
Ромул . Ты предпочитаешь аукцион в Александрии банкротству Рима?
Аполлион . Дела, ваше величество, дела.
Ромул . Ну и что! А бюсты, которые ты приобрел у меня, тебе разве не по вкусу? В особенности Цицерон — ценная была вешица.
Аполлион . Это, ваше величество, особый случай. Пятьсот слепков удалось разослать по гимназиям — теперь их в германских первобытных лесах уйму понастроили.
Ромул . Господи помилуй, Аполлион, неужто же Германия цивилизуется?
Аполлион . Свет разума не остановишь! Когда германцы будут цивилизованными, они перестанут лезть на Рим.
Его величество режет жаркое.
Ромул . Если германцы придут в Италию или в Галлию, они получат культуру из наших рук, а если останутся в Германии, они создадут культуру своими силами, и это будет ужасно. Так ты возьмешь остальные бюсты или нет?
Антиквар оглядывается.
Аполлион . Надо бы мне их получше разглядеть. На бюсты спроса почти нет, в моде еще только великие боксеры да пышные гетеры. А тут у некоторых, кажется, еще и стиль какой-то сомнительный.
Ромул . Каждый бюст создан в том стиле, какого он заслуживает. Ахилл, подай Аполлиону стремянку.
Ахилл подает антиквару небольшую лесенку, грек влезает на нее и в течение последующих сцен, то стоя на лестнице, то слезая и передвигая ее дальше, разглядывает бюсты. Справа входит императрица Юлия.
Юлия . Ромул!
Ромул . Что, моя дорогая?
Юлия . Хоть бы в такую минуту ты перестал жевать!
Его величество кладет вилку и нож.
Ромул . Пожалуйста, Юлия.
Юлия . Я, Ромул, очень беспокоюсь. Обергофмейстер Эбиус намекнул мне, что получены ужасные вести. Я, правда, Эбиусу не слишком доверяю, он ведь германец, его настоящее имя Эби...
Ромул . Эбиус — единственный, кто свободно говорят на всех пяти международных языках — по-латыни, по-гречески, по-еврейски, по-германски и по-китайски. Впрочем, я, признаться, не вижу разницы между германским и китайским. Но, как бы то ни было, Эбиус набрался такой учености, какая римлянину и не снилась.
Юлия . Ты просто германофил, Ромул.
Ромул . Чепуха, я люблю их куда меньше, чем моих кур.
Юлия . Ромул!
Ромул . Пирам, поставь моей жене прибор и принеси первое яйцо Одоакра.
Юлия . Подумал бы о моем больном сердце.
Ромул . Вот поэтому садись и ешь.
Императрица, вздыхая, садится слева к столу.
Юлия . Ты мне скажешь, наконец, что за страшная весть пришла сегодня утром?
Ромул . Понятия пе имею. Гонец, который ее доставил, спит.
Юлия . Так вели же его разбудить, Ромул!
Ромул . Жена, побереги свое сердце.
Юлия . Как государыня...
Ромул . Как государь я, наверное, последний римский император, и уже поэтому занимаю довольно жалкое место во всемирной истории. Так или иначе, я кончу худо. Но в одном я дорожу своей репутацией. Никто не посмеет сказать, что я хоть раз позволил себе зря разбудить человека.
Справа входит принцесса Рея.
Рея . Здравствуй, отец.
Ромул . Здравствуй, дочка.
Рея . Как ты спал?
Ромул . С тех пор как я — император, я всегда хорошо сплю.
Рея садится справа к столу.
Пирам, поставь прибор для принцессы и принеси второе яйцо Одоакра.
Рея . О боже, Одоакр снос второе яйцо?
Ромул . Этот германец неутомим. Хочешь ветчины?
Рея . Нет.
Ромул . А холодного жаркого?
Рея . Нет.
Ромул . А рыбки?
Рея . Тоже нет.
Ромул . А спаржевой настойки? (Хмурится.)
Рея . Нет, отец.
Ромул . С тех пор как ты стала брать у актера Филакса уроки драматического искусства, ты совсем потеряла аппетит. Что же ты репетируешь?
Рея . Предсмертный плач Антигоны.
Ромул . Брось ты эти старомодные трагические вирши! Возьмись-ка за комедию, это нам больше подходит!
Императрица возмущена.
Юлия . Ромул, ты же понимаешь, что девушке, у которой жених уже три года томится в германском плену, неприлично играть комедию.
Ромул . Успокойся, жена. Кто дышит на ладан, как мы, тот способен понять только комедию.
Ахилл . Военный министр Марес просит разрешения обратиться к вашему величеству. Неотложное дело.
Ромул . Но понимаю, почему военный министр вечно является именно тогда, когда я беседую о литературе. Пусть придет после трапезы.
Юлия .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15