Полное умиротворение. Лежать как бревно, ни о чем не думать и ничего не чувствовать. И спать. Спать шестнадцать часов в день, остальные восемь ничего не делать... Почти как смерть. И тогда останется крохотный шажок, чтобы покой стал вечным...
— О чем вы думаете? — спросила Линни. Она открыла глаза и смотрела мне в лицо.
— О рае.
— Больше похоже, что об аде. — Она покачала головой и резко выпрямилась в кресле. — Сколько еще осталось лететь?
— Около часа.
— Мне понравится миссис Теллер?
— Разве вы не видели ее прежде?
— Один раз. Когда была маленькой. Я ее совсем не помню.
— Ее нелегко забыть, — улыбнулся я.
— Правда, — согласилась Линни. — Что-то странное есть в том, что я лечу в Америку, чтобы жить с ней на ферме. Конечно, я сказала, что в восторге от такой перспективы. И кто бы не обрадовался путешествию?.. Это же суперкласс. Но у меня ощущение, что у папы и мистера Теллера были более серьезные причины послать меня в Штаты, и я хочу знать какие.
— Они надеются, что, если у нее будет компания, она перестанет пить в одиночку.
— Ну да?! — Линни удивленно взглянула на меня. — Вы шутите?
— Они не говорили мне об этом, но я догадываюсь.
— Но я же не смогу запретить ей пить, — запротестовала Линни.
— И не пытайтесь. Она не бросит пить. И уверен, она вам понравится, если вы не будете вмешиваться в ее привычки.
— Моя мать не одобрила бы ее поведения, — засмеялась Линни.
— Пожалуй, не одобрила бы.
— Наверно, поэтому я и видела миссис Теллер всего один раз. — Линни лукаво усмехнулась. С каждой сотней миль влияние Джоан на глазах испарялось, хотя Линни и не сознавала этого.
Во второй половине дня местного времени мы добрались до «Билтмора», откуда Линни с гидом отправилась в пешеходную экскурсию по Нью-Йорку, а я поехал на такси в «Жизненную поддержку». Жара по-прежнему висела над городом, а воздух еще больше сгустился. Казалось, все погружено в летаргию и дрему, утомленные машины вяло тащились в ущельях дрожавших в мареве зданий. Переступив порог «Жизненной поддержки», я попал в другую температурную зону, поднялся на седьмой этаж, чувствуя, как конденсируется влага на рубашке, и обмяк в кресле в кабинете Уолта.
— Полет прошел нормально? — спросил он. — Вы выглядите...
— Угу, измочаленным, — закончил я.
Уолт улыбнулся, будто ждал этого слова. Усталость чувствовалась и в его улыбке, он тоже умел вкалывать.
— Какие новости из «Снэйл экспресс»? — спросил я.
— Они охотно пошли нам навстречу. — Он достал из стола лист бумаги. — Беда только в том, что в те дни тридцать пять их грузовиков работали в тех штатах и могли на развилке свернуть на запад. — Он протянул мне список. — Работа надолго.
Я посмотрел на список имен и адресов, а потом на часы.
— Думаю, нам надо проверить все.
— Я так и знал, что вы это скажете. — Уолт заметно помрачнел.
— Я, пожалуй, начну, если вы не возражаете. — Я улыбнулся. — Не знаете, где могут быстро сделать увеличенные отпечатки с негативов? — Уолт кивнул. Я протянул ему негатив: — Пара в левом верхнем углу. Парень и девушка. — Он опять кивнул. — Есть еще носовой платок. — Я достал его. — Вы не будете против, если я попрошу вас обойти все кабинеты на этом этаже и спросить, какие ассоциации вызывает у людей этот платок?
Уолт с любопытством взял белый квадратик ткани.
— Медведь Йоги. Что это значит?
— Платок принадлежал девушке, которая, вероятно, знает о Крисэйлисе больше, чем ей следует. Той девушке, что на негативе.
— Найти ее — это почти что найти лошадь? — Уолт недоверчиво и одновременно взволнованно смотрел то на меня, то на платок.
— Может быть.
— Тогда я начну, — с порога бросил он. — Увидимся.
Я принялся изучать список. Люди из «Снэйл экспресс» добросовестно выполнили поручение. К большинству имен прилагалось два адреса, старый и новый. В списке указывались дата и место следования грузовика, гараж, где его проверяли после поездки. И номера телефонов — несколько на Восточном побережье и несколько — на Западном.
Постепенно я приближался к концу списка. С длинными паузами, когда новые жильцы искали новый номер телефона прежних. Я представлялся как сотрудник «Снэйл экспресс», который хочет знать, удовлетворены ли переезжавшие клиенты обслуживанием и есть ли у них предложения или жалобы. Я выслушал больше похвал, чем критики, и обзвонил двадцать семь человек, нанимавших в те дни фургоны для перевозки мебели.
Когда я догрызал один из карандашей, Уолт вернулся и спросил, что делать дальше. Стрелки показывали ровно три часа. Он остался без ленча, но принес большой белый конверт и осторожно открыл его. Шесть увеличенных отпечатков верхнего левого угла негатива Питера. Различных размеров. От почтовой открытки до больших — девять на семь дюймов. На маленьких лица получились четко, на сильно увеличенных — расплывчато.
— Фотограф обещал, что вечером сделает столько, сколько вы хотите, но ему нужно знать, какого формата.
— Попросите его шесть вот таких. Размером с открытку.
— Хорошо. — Уолт снял трубку, нажал кнопку и передал мое пожелание.
Парень и девушка стояли рядом, их головы были слегка повернуты налево, в ту сторону, где мы сидели под зонтом от солнца. Они почти одного роста. Лица спокойные, приятные и в чем-то похожие. У парня волосы темнее. Клетки на рубашке парня получились очень четко, и было видно, что одна пуговица или не застегнута, или потерялась. У девушки на запястье виднелись часы с очень широким браслетом. Когда она держалась руками за столб, часов у нее на руке не было.
— Обычные американцы. Молодые. Ну и что?
— Что вам удалось узнать про платок?
Уолт достал квадрат белой ткани.
— Пятнадцать человек объяснили мне, что это медведь Йоги. Десять понятия не имеют, что это такое, шестерым пришли на ум непристойные предположения, одному — Йеллоустонский парк.
— Одному — что?!
— Йеллоустонский парк.
— Почему Йеллоустонский парк?
— Там живет медведь Йоги. На детских картинках пишут «Джеллистоун», но вообще-то правильно Йеллоустон.
— В Йеллоустоне все еще живут настоящие медведи?
— Конечно.
— Красивая природа... Прекрасное место для отдыха... — Я смутно вспомнил рекламный плакат.
Уолт кивнул.
— И там продают сувениры?
— Не думаю, что это нам поможет.
Я согласился. Это всего-навсего сузит поле наших поисков среди множества людей, кто побывал когда-то в Йеллоустонском парке или знал кого-то, кто побывал там. Но я вспомнил парня с Ямайки, который хотел устроиться на работу в оборонную лабораторию биологических исследований, а ему отказали, потому что в его спальне стоял сделанный в России бюст Кастро. Бывает, и сувениры приносят пользу.
— Вероятно, платок изготовлен в Японии. У вас есть рассыльный, который мог бы узнать, кто импортирует такие платки и где продает их здесь?
— Рассыльный? — сердито повторил Уолт. — Рассыльный — это я. — Он положил носовой платок в конверт, попытался найти ответ на мои вопросы по телефону, потом бросил трубку и неохотно встал. — Мне придется пойти поискать, кто занимается ввозом этих медведей. Какие новости о грузовиках?
— Двадцать семь в порядке. Из оставшихся восьми пять не отвечают, а в трех случаях нет телефона.
Я снова позвонил по неотвечавшим номерам. По-прежнему бесконечные долгие гудки. Уолт заглянул в короткий список еще не проверенных фургонов, которые я вынес на отдельный лист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61