Сэртис, решив, видимо, что продолжение спора ни к чему не приведет, неожиданно напал на меня пока я стоял, повернувшись в сторону Ксении, Сэртис подскочил ко мне и с размаху нанес мне удар в живот. Я не удержался на ногах.
Навалившись на меня сверху, Сэртис постарался развить успех. Я никогда не занимался борьбой и не знал, что мне делать, чтобы не проиграть эту схватку. Я только перекатывался с боку на бок по грязному гравию, увлекая за собой Сэртиса и прилагая все усилия к тому, чтобы выкарабкаться из-под него, прижать его к земле и, освободившись от захвата Сэртиса, встать на ноги.
Где— то на периферии моего зрения и слуха подпрыгивала и визжала Ксения:
— Убей его, папочка, убей!
Возникла идиотская ситуация. Фарс. Конечно же, Сэртис вовсе не собирался меня убивать, но захват Гольден-Мальта в пользу Пэтси доказал бы мужество Сэртиса и его превосходство над ненавистным пасынком Айвэна. Это придавало Сэртису силы и делало его еще злее.
Ни ему, ни мне, однако, не удавалось достигнуть решающего преимущества. Сэртис, как и уверял меня Юнг, был не из тех, кто посещает тренировочные залы для боксеров.
А тут еще Ксения, которая привезла с собой хлыст для верховой езды, входивший в ее амуницию, пустилa его в ход.
Сэртис схватил меня за волосы и попытался ударить головой об землю. Я решил ответить ему тем же, но не сумел добиться цели, а Ксения тем временем, словно пританцовывая вокруг нас, стегая меня хлыстом. Иногда, правда, доставалось и ее отцу, что заставляло его рычать от ярости и досады.
Наконец мне удалось встать на ноги, но при этом я потянул за собой и Сэртиса, который ни за что не хотел отпускать меня. Ксения еще усерднее принялась хлестать меня по ногам, а Сэртис, широко растопырив руки, медленно размахивал ими, метя мне в голову. У меня появился шанс уклониться от удара и вцепиться в одежду Сэртиса. Я своего шанса не упустил и изо всех сил отшвырнул Сэртиса от себя. Он потерял равновесие и отлетел спиной на кирпичную стену сарая, да еще треснулся об нее головой.
Ошеломленный, он рухнул на колени. Раздался отчаянный визг Ксении:
— Моего папочку убили!
Хотя за версту было видно, что никто Сэртиса не убивал. Я обеими руками обхватил маленькое тельце Ксении, приподнял его от земли и крикнул Эмили:
— У тебя есть пустой денник?
— Два крайних! — крикнула в ответ Эмили, с трудом удерживая на поводке Гольден-Мальта, нервно бившего о землю копытом, потому что его напугали поднятые нами шум и возня. Верхняя половинка двери последнего денника стояла открытой, а нижняя была заперта. Я просунул бешено отбивавшуюся девчонку сквозь открытую часть двери и опустил ее на пол, закрыв верхнюю половинку на засов, чтобы Ксения не вырвалась оттуда. Потом, открыв обе половинки двери смежного свободного денника, я схватил одной рукой Сэртиса за ворот, а другой за пояс и, пользуясь тем что он еще не пришел в себя, не то втащил, не то зашвырнул его в денник и закрыл обе половинки двери, да еще проверил, надежно ли.
Ксения вопила и колотила в дверь ногами. Сэртис пока что оставался тихим. Сильно запыхавшийся, я подошел к Эмили. Она казалась не то возмущенной, не то готовой расхохотаться.
— Что дальше? — спросила она.
— А дальше я запру и тебя в деннике, чтобы никто не обвинил тебя в «пособничестве», а сам дам деру вместе с Гольден-Мальтом.
Эмили подозрительно вытаращила на меня глаза:
— Ты это серьезно?
— Какая тут, к черту, серьезность? Сплошной балаган, только совсем не смешной.
Оба мы прислушались к крикам Ксении.
— Она всполошит мне всех лошадей, — сказала Эмили, успокаивая Гольден-Мальта легким похлопыванием по шее. — Придется тебе, кажется, снова ускакать на этом парне. Я как раз собиралась седлать его, когда приехал Сэртис. Сходи за седлом, оно в деннике.
Я пересек двор, нашел седло, вернулся с ним к Гольден-Мальту и оседлал его. В деннике Гольден-Мальта можно было без проблем запастись в дорогу сеном, и еще там был хомут, чтобы привязывать лошадь надежнее и удобнее, чем поводом. Я вынес все это из денника и сложил в сумку на «молнии», из которой вынул шлем. Все остальное я перекинул через холку Гольден-Мальта, перед седлом.
Потом взял из рук Эмили повод и подошел к пустому деннику. Она вошла внутрь, и я закрыл на засов нижнюю половину двери.
— Поторопись, — спокойно сказала Эмили. — за каких-нибудь полчаса здесь соберутся мои конюхи, а еще через пять минут Сэртис позвонит в полицию, чтобы она разыскала тебя.
Я поцеловал Эмили и погладил ее по щеке.
— Через час уже стемнеет, — сказала она. — Куда ты собираешься ехать?
— Сам хотел бы это знать.
Я еще раз поцеловал Эмили и запер на засов верхнюю половину двери ее временной темницы. Взобравшись в седло, я застегнул на себе шлем и тронулся снова в сторону Даунса.
Шлем я надел больше для анонимности, чем для безопасности. Увидеть всадника в шлеме здесь было привычное дело, настолько привычное, что всадника без шлема почти наверняка приметили бы и запомнили, несмотря на то, что в этой части страны лошадей было куда больше, чем коров.
Гольден-Мальт, к моему великому облегчению, охотно шел по знакомой дороге, ведущей к месту тренинга. Казалось, он уверен в том, что ему не стоит сбрасывать всадника с седла и искать путь домой.
Вокруг — на некотором удалении — виднелись Другие лошади. Гольден-Мальт приветствовал их громким радостным ржанием. Слыша их доносившийся издали ответ, он опускал голову, как бы довольный этим, и шел вперед послушно, не делая никаких попыток избавиться от меня.
Но вот беда — я не знал, куда нам держать путь.
Сэртис мог и в самом деле пустить полицейских по моему следу. Они, конечно, не станут хватать меня, как на Диком Западе, но весьма вероятно, неприятностей мне не избежать. Главное — не попадать никому на глаза.
Я попытался вспомнить карту, которую вместе с Эмили рассматривали у нее на кухне. Но тогда я сосредоточил свое внимание на пути Фоксхилл, а теперь мне туда дорога заказана. Средиработников Эмили есть осведомитель Пэтси. Какой-нибудь жокей, получающий за это небольшое вознаграждение от Сэртиса. А у этого осведомителя есть теперь, надо полагать, подружка в Фоксхилле. Так что рисковать не стоит.
Волнующееся море травы окрестностей Ламборна было привычно для моих глаз. Я достаточно часто бывал здесь вместе с Эмили. Мы приезжали сюда в ее «Лендровере», но с тех пор прошло пять или даже шесть лет. Оглянувшись, я долго не мог определить, каким путем надо возвращаться обратно.
Надо было решить, что делать дальше.
Скоро стемнеет. В это время лошади обычно возвращаются в конюшни. Близится час их кормления. Я решил быть как можно неприметнее и непринужденнее, не пробуждать ни в ком любопытства.
Риджуэй, вспомнил я. Не терять направления, выехать на эту дорогу.
Гольден-Мальт шел резвой рысцой вдоль Мэндауна. Для него это был привычный путь. Однако, когда я остановил Гольден-Мальта почти в конце дороги, по которой его выводили на тренинг, а не повернул обратно, в направлении конюшен, он забеспокоился.
Похлопывая коня по шее, я заговорил с ним так, как это сделала бы Эмили.
— Не бойся, старина, мы здесь в безопасности, — повторял я бодрым голосом, а сам все ждал, когда он начнет брыкаться или повернет вспять, чтобы вернуться домой. Гольден-Мальт постепенно успокоился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77