Никто оторвался от стены и умоляюще протянул руки:
– Не делайте им ничего, пожалуйста. Зиллах фыркнул и выплюнул на пол сгусток крови.
– Почему? – спросил он спокойно, но это было опасное спокойствие.
– Потому что они меня знают. Дух знает, кто я. Он сам сказал.
– Да? – Разбитые губы Зиллаха растянулись в подобие улыбки. – Я тоже знаю, кто ты. Ты – хорошенький маленький мальчик, который еще не научился знать свое место. Ты – маленькая зараза, и я лично перегрызу тебе глотку, если ты СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ЗАТКНЕШЬСЯ! – Зиллах шагнул к Никто и со всей силы ткнул ему в живот бейсбольной битой. Никто задохнулся и отступил назад, держась за живот обеими руками.
– Я хочу, чтобы он смотрел. – Зиллах взмахнул битой перед лицом у Стива. – Мне эта штука без надобности. Я справлюсь с вами обоими голыми руками. Но раз ты меня треснул…
Зиллах подошел к изголовью кровати и встал над Духом. Стив запрокинул голову до предела. Зиллах ткнул битой Духу в лицо, и в горле у Стива пересохло.
– Такая хорошая твердая деревяшка. Но такая унылая. Надо бы ее раскрасить, как думаешь? Может быть, красной КРОВЬЮ… или мягкими светлыми ВОЛОСАМИ… или чьими-то шибко умными МОЗГАМИ?
На последнем слове голос Зиллаха сорвался на крик, и он занес биту для удара. Стив резко выбросил вверх колени и дернулся со всей силы, пытаясь сбросить с себя то ли Молоху, то ли Твига, хрен их там разберет. Но тот даже не шелохнулся, а бита уже опускалась, опускалась…
– НЕЕЕЕЕТ! – Черное смазанное пятно промелькнуло в воздухе, черный плащ взметнулся, как огромные крылья; что-то большое и темное просвистело над кроватью и врезалось в Зиллаха. Бита выпала у него из рук и отлетела в дальний конец комнаты. Там как раз было окно. Бита разбила стекло и вылетела наружу.
Никто с Зиллахом отлетели к противоположной стене. Зиллах принял на себя основной удар. Он безвольно сполз по стене на пол и так и остался сидеть, оглушенный На стене – в том месте, где Зиллах приложился головой, – осталось бледное пятно крови в форме запятой. От него разбежались тонкие трещинки в штукатурке.
Никто скорчился рядом с Зиллахом, все еще пытаясь отдышаться.
– Прости меня, – всхлипнул он. – Ты заставил меня убить Лейна, и я это сделал. Но только не Духа. Только не Духа.
Молоха с Твигом так офигели от этого представления, что отпустили Стива с Духом. Стив вскочил на ноги и приготовился защищаться – он не сомневался, что они сейчас снова набросятся на него. Но вместо этого они подошли к распростертому на полу Зиллаху.
Твиг схватил Никто за грудки и рывком поднял его на ноги. Молоха поднес руку к лицу. Стив с удивлением увидел, что он собирается прокусить кожу у себя на запястье. И не просто собирается, а уже кусает. Когда из прокушенной раны потекла кровь. Молоха склонился над Зиллахом и прижал свое запястье к его губам.
У Стива ужасно болели руки. Наверное, это было последствие резкого выброса адреналина. И только потом до него дошло, что он сжимал биту так крепко, что его пальцы никак не хотели разгибаться – они были по-прежнему согнуты в форме ее рукоятки.
Когда Твиг рывком поднял Никто с пола, тот почувствовал кровь у себя во рту – наверное, прикусил губу или язык. Вкус крови напомнил ему про коктейль в бутылке из-под вина и про пир, который они устроили все вчетвером на крови Лейна. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться обратно в фургончике – пить и петь на пути в Новый Орлеан. Ему хотелось как можно скорее убраться отсюда. Что-то пошло не так.
Зиллах был жив. Хотя, судя по виду, он должен быть мертвым. Он не отключился, когда ему со всей дури врезали по лицу бейсбольной битой, и Никто был уверен, что и удар о стену он бы тоже пережил – хотя, будь на его месте кто-то другой, он бы наверняка сломал шею. Но два таких сильных удара подряд все-таки вырубили Зиллаха. Может быть, кровь Молохи приведет его в чувство. Никто не знал, что сделает с ним Зиллах, когда придет в себя. С ним, и со Стивом, и с Духом. Нужно скорей убираться отсюда, пока Зиллах не оклемался.
Он оторвал руки Твига от своего плаща.
– Чего ты стоишь тут, теряешь время?! – закричал он. – Зиллах тебя не просил со мной разбираться. И он тяжело ранен.
– Из-за тебя, между прочим, – прорычал Твиг. Никто чувствовал, как дрожат руки Твига. Ему, наверное, очень хотелось вцепиться в горло Никто. Никто понимал, что, если это случится, Твиг придушит его, как котенка.
– Лучше оставь меня для него. Пусть он сам меня накажет. Представляешь, как он распсихуется, когда придет в себя и обнаружит, что ты меня уже прикончил?!
Теперь Никто был уверен, что Твиг сейчас бросится на него и разорвет ему горло зубами. А если Твиг бросится на него, то и Молоха тоже. Они убьют сначала его, а потом – Стива с Духом. Никто поймал взбешенный взгляд Твига и уже не отпускал. Твиг был сильнее его. Он был психованнее и злее.
Но Никто был хитрее.
– Зиллах истекает кровью, – сказал он. – Если вы мне не поможете, я сам его вынесу. Я его вынесу сам. Но он все узнает, и ему это вряд ли понравится.
Он напрягся, готовый драться, если Твиг набросится на него.
Глаза Твига вспыхнули диким и хищным огнем.
Никто выдержал его взгляд.
И Твиг опустил глаза.
Потом Стив не мог найти слов, чтобы описать Духу, что он чувствовал в следующие пару минут. Дух, конечно, все понял. Но вовсе не потому, что Стив сумел подобрать правильные слова.
Атмосфера в комнате едва заметно изменилась. Она по-прежнему была напряженной, наэлектризованной и опасной – пропитанной кровью и вероятностью убийства. Но что-то все-таки изменилось.
Стив никогда не считал себя далековосприимчивым человеком, но он тоже это почувствовал. Позднее он сказал Духу:
– Если даже я это почувствовал, значит, что-то такое там было.
Как будто мальчик в черном плаще излил некую ауру, исполненную тепла, беззащитного и хрупкого. Это было похоже (Стив качал головой и смущенно смеялся, когда говорил об этом Духу) на неуловимую сущность ушедшего детства. Там было все: детская присыпка и сигаретный дым, забытые игрушки и черные карандаши для глаз, разорванные черные кружева, детские стихи и сортиры ночных клубов, где всегда пахнет блевотиной. Эта была чистейшая сущность всего, что потеряно безвозвратно, и всего, что пришло ему на смену.
Мне двадцать три года , – подумал Стив, хотя и не понял, с чего бы вдруг он об этом задумался. – Вроде как я уже взрослый. Я уже больше не верю в сказки. Никто не придет и не сделает так, чтобы все было опять хорошо. Потому что таких просто нет, кто бы смог это сделать.
А потом – как-то вдруг – в комнате не осталось никого, кроме него и Духа, и в воздухе снова повисло искрящее электрическое напряжение. Но теперь в нем уже не было запаха крови и желания убивать.
– Помоги мне его донести, – сказал Никто Молохе. Потом повернулся к Твигу. – А ты иди заводи фургон.
Глаза Твига вновь вспыхнули жгучим огнем, и Стив даже подумал, что на этот раз мальчик зашел уже слишком далеко. Но Твиг только с шумом вздохнул. – Стив почувствовал запах подгнившей крови – и вышел из комнаты.
Никто с Молохой подхватили Зиллаха с обеих сторон и помогли ему встать. Никто взглянул на Стива и попытался улыбнуться. В его глазах гордость боролась с печалью.
– Они ничего вам не сделали, я им не дал, – сказал он. – Теперь, может быть, вы мне поверите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99