Чувство не проходило, оно лишь затихало до легкого дискомфорта, За сегодняшний день на моем счету три трупа, и ни с одним я не провел ни одной спокойной минуты.
Я шагал к самолету по круглому туннелю. Меня сопроводили к моему месту, уютному, у окна, судя по билету, к месту, за которое Сэму не суждено заплатить, оно припасено для меня, словно я его заслужил. Тяжелые двери герметично закрылись, самолет тронулся, разогнался по взлетной полосе и поднялся в воздух. Подо мной развернулся Лондон – мерцающая паутина огоньков, плывущих по морю темноты. Через минуту мы пробили серый слой туч, которые всегда зависают над столицей, и я навсегда попрощался с городом.
Вскоре мы уже летели в сторону Атлантического океана. Из моего окна казалось, что внизу ничего нет, как и вверху. Убийца, у которого еще не высохла кровь под ногтями, ничего не подозревающие пассажиры прижимают к себе кейсы, младенцев и толстые книги, словно талисманы, гарантирующие успешное приземление, хрупкий металлический салон служит нам колыбельной – а что, если все это недвижно застыло в вязком черном пудинге? Я чувствовал себя уязвимым, но защищенным; съедобным, но наглухо закрытым, как устрица в раковине.
Мне так понравилась эта мысль, что я заказал тарелку устриц, как только ступил на землю Америки. Я слышал, что их там едят сырыми, в особенности на юге. Я не мог представить живую устрицу у себя во рту, как она сочится меж зубов, скользит вниз по горлу. Однако решился попробовать. Я научусь наслаждаться ощущением куска плоти на языке, подобию соленого клея на вкусовых сосочках. Это станет частью моего возрождения.
Устрицы оказались самым малым, что мне предстояло познать.
5
Джей свернулся калачиком в просторном кресле из черной кожи в домашней библиотеке. Угловатость его обнаженного тела скрывало мягкое одеяло ангорской шерсти. Первый луч рассвета окрасил оконное стекло в розовый, отбросив на пол расплывчатую тень. Джей листал цветные страницы учебника по хирургии, который некогда купил отец; с какой целью, Джей и представить себе не мог.
Он украл книгу, когда последний раз посещал родовой особняк на Сент-Чарльз, в котором ныне живет его кузен, сын Даниеля Деворе, вместе со своей семьей. Миньон завещала брату дом в благодарность за его помощь в ведении дел. Она знала, что Джею никогда не захочется жить в верхней части города.
Он рассматривал красочное поперечное сечение простаты: пара зажимов сидела на надрезе в мошонке, чтобы остановить кровотечение в маленькой вене; палец в перчатке забрался в задний проход, лаская пораженную железу; затем ее проткнули скальпелем, выпустив сладкий сок в кишечник через мышечную ткань. Предстательная железа походила на сморщенный грецкий орех темного цвета. Стенки прямой кишки напоминали гладкие розовые волны вокруг безупречного стального лезвия. Джей подумал о Тране, вьетнамском мальчике, у которого вчера купил пакетик кислотки. Его простата наверняка нежная и крохотная, не больше миндаля.
Корешок переплета надавил Джею на промежность до боли. Он понял, что опять совершает промах, словно ночи не хватило, чтоб истощить его. Вверху прямой кишки, прямо над простатой, есть пространство, куда прекрасно помещается любое количество предметов...
Он выпрыгнул из кресла, поставил учебник обратно на тяжелую полку и вышел из библиотеки. Стояла тишина, если не считать редкого пьяного смеха гуляк, до сих пор бродивших по кварталу. По ночам Джей читал, смотрел видео или занимался своими счетами, ему нравилась математика за изумительную симметрию. Но то была необычная ночь. К нему пришел гость.
Нет, напомнил он себе, на сей раз не гость. Щенок.
Светящийся циферблат часов в коридоре показывал без десяти пять. Странные тени двигались, как привидения, за колючим рисунком алых обоев с проблеском золотистого. Джей вошел в гостиную – полет фантазии в стиле барокко: бархатная драпировка, атласные кисточки, резьба по темному дубу, гладкий, как патока, паркетный пол, покрытый огромным китайским ковром. В комнате преобладали малиновые, розовые и золотые тона; днем она напоминала позолоченную утробу.
Одну стену занимал камин из розового мрамора, украшенный декоративными малахитом, сердоликом и гагатом, – изысканная работа по камню. Правда, красоту эту затмил слой черной сажи, которая не оттиралась даже проволочной щеткой с отбеливателем.
Джей остановился, словно растерявшись, затем поднял со стола изящную фарфоровую плошку с ножками в форме когтей и выпил до дна мутный осадок. По спине, будто колотушки по ксилофону, побежали мурашки. В чае был коньяк и ЛСД. Джей потягивал этот действенный напиток всю ночь, с тех пор как привел домой щенка.
Парнишка из кафе «Дю Монд» покорно семенил следом, держа расстояние в несколько шагов, но достаточно близко, чтобы все туристы и проститутки с Джексон-сквер видели, кому принадлежит несравненное создание. Обычно Джей вел себя осторожней в отношении подобных вещей, но тут ему казалось, что за ним по собственной воле следует породистая борзая или иное дорогостоящее животное.
Породистая борзая. Вот потеха. Если Фидо и был собакой, то уличной дворняжкой с милой мордочкой, но грязной шерсткой. К счастью, его шерстка снималась. Как и ботинки, замаранная футболка, сто лет не стиранные джинсы, вонючие носки и неописуемое нижнее белье. Под всем этим Фидо подлежал чистке. Проволочная щетка и отбеливатель не справились с мраморным камином. Однако мальчики сделаны из более податливой материи.
Скользя по коридору, Джей заметил свое отражение в огромном зеркале в углу, тяжелая позолоченная рама казалась аппетитно-сочной от резных фруктов и цветов. Он был серебристо-белым призраком на волнах солнечной реки рассвета, нагая кожа светилась бледностью. Грудь и живот пересекали темные брызги высохшей крови – воздушные, как морская пена. Волосы стали от нее жесткими. Широко раскрытые глаза дико сверкали.
Он вошел в ванную. Свет играл по черно-белому кафелю, по нему же были разбросаны красные каракули и кляксы, словно горсть рубинов. Парнишка свернулся в ванне со связанными руками и ногами и туго натянутой веревкой вокруг тонких гладких ляжек, в глазах – блеск кислоты и ужас осознания. Тело вычищено, выскоблено до голых нервов. На самых острых частях тела – скулах, коленях, спереди бедра – просвечивают бело-голубые кости. От отбеливателя на оставшихся участках кожи появились химические ожоги. Член мокрый и бесформенный, будто пережеванная и выплюнутая пища. На животе виднелся надрез, стенки желудка вывернуты, из кишечника выглядывают пузыри.
Джей улыбнулся. Щенок улыбнулся в ответ. Еще бы, почти вся плоть вокруг рта была выжжена, и его улыбка являлась отверстием с белоснежными зубами на кровоточащих деснах. Джею показалось, что он недостаточно хорошо заботится о своем щенке. Несомненно, американское общество защиты животных вот-вот застучит в дверь.
Гуляки могут орать на улицах что угодно, но Французский квартал им не принадлежит. Завтра, через неделю, через год они сгинут, их пребывание здесь так же эфемерно, как волны позади корабля. А Джей останется. Это его квартал, его лунные ночные улицы, убогие аллеи и неоновые задворки, тихие дворики, окутанные листвой и тенью, огромная малиновая луна, которая висит над всем этим подобно пьяному оку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Я шагал к самолету по круглому туннелю. Меня сопроводили к моему месту, уютному, у окна, судя по билету, к месту, за которое Сэму не суждено заплатить, оно припасено для меня, словно я его заслужил. Тяжелые двери герметично закрылись, самолет тронулся, разогнался по взлетной полосе и поднялся в воздух. Подо мной развернулся Лондон – мерцающая паутина огоньков, плывущих по морю темноты. Через минуту мы пробили серый слой туч, которые всегда зависают над столицей, и я навсегда попрощался с городом.
Вскоре мы уже летели в сторону Атлантического океана. Из моего окна казалось, что внизу ничего нет, как и вверху. Убийца, у которого еще не высохла кровь под ногтями, ничего не подозревающие пассажиры прижимают к себе кейсы, младенцев и толстые книги, словно талисманы, гарантирующие успешное приземление, хрупкий металлический салон служит нам колыбельной – а что, если все это недвижно застыло в вязком черном пудинге? Я чувствовал себя уязвимым, но защищенным; съедобным, но наглухо закрытым, как устрица в раковине.
Мне так понравилась эта мысль, что я заказал тарелку устриц, как только ступил на землю Америки. Я слышал, что их там едят сырыми, в особенности на юге. Я не мог представить живую устрицу у себя во рту, как она сочится меж зубов, скользит вниз по горлу. Однако решился попробовать. Я научусь наслаждаться ощущением куска плоти на языке, подобию соленого клея на вкусовых сосочках. Это станет частью моего возрождения.
Устрицы оказались самым малым, что мне предстояло познать.
5
Джей свернулся калачиком в просторном кресле из черной кожи в домашней библиотеке. Угловатость его обнаженного тела скрывало мягкое одеяло ангорской шерсти. Первый луч рассвета окрасил оконное стекло в розовый, отбросив на пол расплывчатую тень. Джей листал цветные страницы учебника по хирургии, который некогда купил отец; с какой целью, Джей и представить себе не мог.
Он украл книгу, когда последний раз посещал родовой особняк на Сент-Чарльз, в котором ныне живет его кузен, сын Даниеля Деворе, вместе со своей семьей. Миньон завещала брату дом в благодарность за его помощь в ведении дел. Она знала, что Джею никогда не захочется жить в верхней части города.
Он рассматривал красочное поперечное сечение простаты: пара зажимов сидела на надрезе в мошонке, чтобы остановить кровотечение в маленькой вене; палец в перчатке забрался в задний проход, лаская пораженную железу; затем ее проткнули скальпелем, выпустив сладкий сок в кишечник через мышечную ткань. Предстательная железа походила на сморщенный грецкий орех темного цвета. Стенки прямой кишки напоминали гладкие розовые волны вокруг безупречного стального лезвия. Джей подумал о Тране, вьетнамском мальчике, у которого вчера купил пакетик кислотки. Его простата наверняка нежная и крохотная, не больше миндаля.
Корешок переплета надавил Джею на промежность до боли. Он понял, что опять совершает промах, словно ночи не хватило, чтоб истощить его. Вверху прямой кишки, прямо над простатой, есть пространство, куда прекрасно помещается любое количество предметов...
Он выпрыгнул из кресла, поставил учебник обратно на тяжелую полку и вышел из библиотеки. Стояла тишина, если не считать редкого пьяного смеха гуляк, до сих пор бродивших по кварталу. По ночам Джей читал, смотрел видео или занимался своими счетами, ему нравилась математика за изумительную симметрию. Но то была необычная ночь. К нему пришел гость.
Нет, напомнил он себе, на сей раз не гость. Щенок.
Светящийся циферблат часов в коридоре показывал без десяти пять. Странные тени двигались, как привидения, за колючим рисунком алых обоев с проблеском золотистого. Джей вошел в гостиную – полет фантазии в стиле барокко: бархатная драпировка, атласные кисточки, резьба по темному дубу, гладкий, как патока, паркетный пол, покрытый огромным китайским ковром. В комнате преобладали малиновые, розовые и золотые тона; днем она напоминала позолоченную утробу.
Одну стену занимал камин из розового мрамора, украшенный декоративными малахитом, сердоликом и гагатом, – изысканная работа по камню. Правда, красоту эту затмил слой черной сажи, которая не оттиралась даже проволочной щеткой с отбеливателем.
Джей остановился, словно растерявшись, затем поднял со стола изящную фарфоровую плошку с ножками в форме когтей и выпил до дна мутный осадок. По спине, будто колотушки по ксилофону, побежали мурашки. В чае был коньяк и ЛСД. Джей потягивал этот действенный напиток всю ночь, с тех пор как привел домой щенка.
Парнишка из кафе «Дю Монд» покорно семенил следом, держа расстояние в несколько шагов, но достаточно близко, чтобы все туристы и проститутки с Джексон-сквер видели, кому принадлежит несравненное создание. Обычно Джей вел себя осторожней в отношении подобных вещей, но тут ему казалось, что за ним по собственной воле следует породистая борзая или иное дорогостоящее животное.
Породистая борзая. Вот потеха. Если Фидо и был собакой, то уличной дворняжкой с милой мордочкой, но грязной шерсткой. К счастью, его шерстка снималась. Как и ботинки, замаранная футболка, сто лет не стиранные джинсы, вонючие носки и неописуемое нижнее белье. Под всем этим Фидо подлежал чистке. Проволочная щетка и отбеливатель не справились с мраморным камином. Однако мальчики сделаны из более податливой материи.
Скользя по коридору, Джей заметил свое отражение в огромном зеркале в углу, тяжелая позолоченная рама казалась аппетитно-сочной от резных фруктов и цветов. Он был серебристо-белым призраком на волнах солнечной реки рассвета, нагая кожа светилась бледностью. Грудь и живот пересекали темные брызги высохшей крови – воздушные, как морская пена. Волосы стали от нее жесткими. Широко раскрытые глаза дико сверкали.
Он вошел в ванную. Свет играл по черно-белому кафелю, по нему же были разбросаны красные каракули и кляксы, словно горсть рубинов. Парнишка свернулся в ванне со связанными руками и ногами и туго натянутой веревкой вокруг тонких гладких ляжек, в глазах – блеск кислоты и ужас осознания. Тело вычищено, выскоблено до голых нервов. На самых острых частях тела – скулах, коленях, спереди бедра – просвечивают бело-голубые кости. От отбеливателя на оставшихся участках кожи появились химические ожоги. Член мокрый и бесформенный, будто пережеванная и выплюнутая пища. На животе виднелся надрез, стенки желудка вывернуты, из кишечника выглядывают пузыри.
Джей улыбнулся. Щенок улыбнулся в ответ. Еще бы, почти вся плоть вокруг рта была выжжена, и его улыбка являлась отверстием с белоснежными зубами на кровоточащих деснах. Джею показалось, что он недостаточно хорошо заботится о своем щенке. Несомненно, американское общество защиты животных вот-вот застучит в дверь.
Гуляки могут орать на улицах что угодно, но Французский квартал им не принадлежит. Завтра, через неделю, через год они сгинут, их пребывание здесь так же эфемерно, как волны позади корабля. А Джей останется. Это его квартал, его лунные ночные улицы, убогие аллеи и неоновые задворки, тихие дворики, окутанные листвой и тенью, огромная малиновая луна, которая висит над всем этим подобно пьяному оку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55