Их много на Чилькуте, через который мы перевалили, в холмах Кассиара и в других пунктах. Аляска полна таких холмов, и цепь их тянется за полярный крут, до берегов Ледовитого океана…
Но этот пламенный гимн не мог смутить ясности мышления Сумми. Напрасно Бен Раддль соблазнял своего кузена всеми этими сокровищами — последний с улыбкой отвечал:
— Ты прав, Бен, ты совершенно прав. Бассейн Юкона, несомненно, страна, набитая золотом до отказа. Что касается меня, то я с радостью думаю о том, что мы тоже обладаем «небольшим» клочком этой земли… потому что, если бы он был больше, нам потребовалось бы больше времени, чтобы от него освободиться!
Глава десятая. СПОРНЫЕ ГРАНИЦЫ
— Собрание хижин, изб, палаток на поверхности болота, нечто вроде лагеря с постоянной угрозой наводнениями Юкона и Клондайка, неправильные, грязные улицы с рытвинами на каждом шагу, не город, а какой-то хлев, годный лишь для тысяч собак, лающих всю ночь, — вот каким вы представляли себе, по слухам, город Доусон, господин Ским! Но хлев преобразился на наших глазах благодаря пожарам, уничтожившим старые постройки. Теперь Доусон — город с приличными домами, банками и отелями. Скоро здесь будут два театра, в одном из которых оперный зал рассчитан более чем на две тысячи мест, и так далее, и так далее. И вы даже не можете себе представить всего, что разумеется под этим «и так далее»!..
Так говорил доктор Пилькокс, англоканадец, круглый, лет сорока, крепкий, подвижный, веселый, необыкновенного здоровья. Назначенный год назад директором госпиталя в Доусоне, он поселился в этом городе, где открывалось широкое поле для его профессии, так как здесь сосредоточились как будто все эпидемии, не говоря уж о золотой лихорадке, от которой он сам был застрахован не хуже, чем Сумми Ским.
Доктор Пилькокс был и терапевтом, и хирургом, и аптекарем, и зубным врачом. И так как его знали за хорошего и добросовестного практика, то пациенты массами стекались к его уютному дому, расположенному на Фронт-стрит, одной из лучших улиц Доусона.
Билль Стелль давно уже знал доктора Пилькокса, с которым он встречался, служа разведчиком в канадской армии. Пользуясь этим старинным знакомством, Билль рекомендовал обыкновенно доктору тех эмигрантов, которых он сопровождал из Скагуэя в Клондайк.
И на этот раз, через два дня после приезда, он не преминул познакомить Бена Раддля и Сумми Скима с доктором, который пользовался в городе всеобщим уважением. В Клондайке не было человека, лучше него осведомленного относительно всего, что происходило в области. Если кто-нибудь мог дать хороший совет или хорошее лекарство, то только этот превосходный доктор. Первый вопрос, с каким обратился к нему Сумми Ским. относился к их спутницам. Что сталось с ними?.. Видел ли их доктор Пилькокс?..
— Не говорите мне о ней! Она просто феномен! — воскликнул с чувством доктор, волнуя Сумми Скима своим странным ответом. — Это просто перл, эта девушка — настоящая жемчужина, и я не могу сказать, как я рад, что мне удалось заполучить ее сюда. Всего два дня, как она поступила в госпиталь, и успела уже его преобразить. Сегодня утром, открыв один из шкафов, я был прямо поражен ее любовью к порядку, к чему я, по правде говоря, здесь не приучен. Заинтригованный, я открыл другой шкаф, третий, десятый — то же самое. И еще лучше: мои инструменты вычищены и разложены в порядке, операционный зал блистает такой чистотой, как никогда. Наконец, чему трудно поверить, этот полуребенок подчинил себе весь персонал. Все совершается как по команде. Братья и сестры милосердия все на своих местах. Расставленные в порядке кровати приятно видеть. Даже сами больные, кажется, стали лучше себя чувствовать!..
Бен Раддль, по-видимому, был счастлив, слыша все это.
— Я в восторге, доктор, — сказал он, — от похвал, которые вы расточаете вашей новой помощнице. Это доказывает, что я не ошибся на ее счет. Думаю, что будущее готовит вам еще более приятные неожиданности.
Сумми Ским казался менее счастливым. Он уже как будто о чем-то беспокоился.
— Извините, доктор… — прервал он. — Вы говорите об одной девушке… Но ведь их было две?..
—, А, это правда, — смеясь, сказал доктор Пилькокс, — но я давно знаю лишь ту, которая поступила ко мне старицей сестрой милосердия, а другую не знаю совсем. Поэтому я едва успел заметить последнюю. Прибыв в госпиталь со своей кузиной, она через десять минут исчезла опять и вернулась лишь к полудню, одетая как золотоискатель, с заступом на плече и с револьвером за поясом. Вчера утром, когда я справился о ней, я узнал, что она, не сказав никому ни слова, тотчас же отправилась в путь. Уже от ее кузины я узнал, что она намерена заняться, как и мужчины, ремеслом золотоискателя.
— Значит, она уже отправилась?.. — настаивал Сумми.
— Самым серьезным образом, — подтвердил доктор и прибавил: — Я много видел оригинальных типов на своем веку, но, признаюсь, такого еще не встречал!
— Бедная девушка, — пробормотал Сумми. — Как это вы отпустили ее на такое безрассудное предприятие?
Но доктор уже не слушал Сумми Скима. Он заговорил опять с Беном Раддлем о Доусоне, и речь его лилась неудержимо. Доктор Пилькокс гордился своим городом и не скрывал этого.
— Да, — повторял он, — он уже достоин носить данное ему канадским правительством наименование столицы Клондайка.
— Столица, которая еще достраивается, доктор, — ответил Бен Раддль.
— Ну, она скоро достроится, так как число жителей в ней увеличивается с каждым днем.
— Сколько же их теперь? — спросил Бен.
— Около двадцати тысяч.
— Скажите: двадцать тысяч проезжих, а не жителей, доктор. Зимой Доусон должен быть пуст.
— Извините меня, двадцать тысяч постоянных жителей, которые поселились здесь со своими семьями и так же мало думают покидать город, как я.
Пока Бен Раддль с большой пользой для себя черпал различные сведения из живой энциклопедии, какой был доктор Пилькокс, Сумми молчал и грустил. Его мысли были сосредоточены на Жанне Эджертон. Он представлял ее себе на дикой, трудной дороге, одинокую, покинутую, без всякой защиты, с одной только ее непоколебимой волей… Но, в конце концов, это его не касалось. Эта сумасшедшая, если таков был ее каприз, была вольна идти искать нищету и смерть… Пожав плечами, Сумми отбросил от себя печаль и вступил в разговор.
— Однако, — заметил он, чтобы поддразнить доктора, — я не вижу в Доусоне того, что встречаешь обыкновенно в столице…
— Как! — воскликнул доктор Пилькокс, надувшись, вследствие чего он казался еще более кругленьким. — Да ведь это резиденция генерального комиссара территории Юкона, майора Джеймса Уэлша, и целой иерархии служащих, какой вы не найдете в главных городах Британской Колумбии и Канады!
— Каких служащих, доктор?
— Главного судьи Мак-Гира, комиссара по золотопромышленности Фаусетта, эсквайра note 14, комиссара государственных земель Уэда, тоже эсквайра, консула Соединенных Штатов Америки, вице-консула Франции…
— Эсквайры, — заметил весело Сумми Ским, — это в самом деле высокопоставленные лица… А торговля?
— У нас уже есть два банка, — ответил доктор, — Канадский Коммерческий банк из Торонто, которым управляет Вильс, и банк Британской Северной Америки. А что вы скажете, господин Ским, если я вам сообщу, что во главе полиции стоят здесь француз-канадец, капитан Стернс, и капитан Харпер, под начальством которых находится шестьдесят человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Но этот пламенный гимн не мог смутить ясности мышления Сумми. Напрасно Бен Раддль соблазнял своего кузена всеми этими сокровищами — последний с улыбкой отвечал:
— Ты прав, Бен, ты совершенно прав. Бассейн Юкона, несомненно, страна, набитая золотом до отказа. Что касается меня, то я с радостью думаю о том, что мы тоже обладаем «небольшим» клочком этой земли… потому что, если бы он был больше, нам потребовалось бы больше времени, чтобы от него освободиться!
Глава десятая. СПОРНЫЕ ГРАНИЦЫ
— Собрание хижин, изб, палаток на поверхности болота, нечто вроде лагеря с постоянной угрозой наводнениями Юкона и Клондайка, неправильные, грязные улицы с рытвинами на каждом шагу, не город, а какой-то хлев, годный лишь для тысяч собак, лающих всю ночь, — вот каким вы представляли себе, по слухам, город Доусон, господин Ским! Но хлев преобразился на наших глазах благодаря пожарам, уничтожившим старые постройки. Теперь Доусон — город с приличными домами, банками и отелями. Скоро здесь будут два театра, в одном из которых оперный зал рассчитан более чем на две тысячи мест, и так далее, и так далее. И вы даже не можете себе представить всего, что разумеется под этим «и так далее»!..
Так говорил доктор Пилькокс, англоканадец, круглый, лет сорока, крепкий, подвижный, веселый, необыкновенного здоровья. Назначенный год назад директором госпиталя в Доусоне, он поселился в этом городе, где открывалось широкое поле для его профессии, так как здесь сосредоточились как будто все эпидемии, не говоря уж о золотой лихорадке, от которой он сам был застрахован не хуже, чем Сумми Ским.
Доктор Пилькокс был и терапевтом, и хирургом, и аптекарем, и зубным врачом. И так как его знали за хорошего и добросовестного практика, то пациенты массами стекались к его уютному дому, расположенному на Фронт-стрит, одной из лучших улиц Доусона.
Билль Стелль давно уже знал доктора Пилькокса, с которым он встречался, служа разведчиком в канадской армии. Пользуясь этим старинным знакомством, Билль рекомендовал обыкновенно доктору тех эмигрантов, которых он сопровождал из Скагуэя в Клондайк.
И на этот раз, через два дня после приезда, он не преминул познакомить Бена Раддля и Сумми Скима с доктором, который пользовался в городе всеобщим уважением. В Клондайке не было человека, лучше него осведомленного относительно всего, что происходило в области. Если кто-нибудь мог дать хороший совет или хорошее лекарство, то только этот превосходный доктор. Первый вопрос, с каким обратился к нему Сумми Ским. относился к их спутницам. Что сталось с ними?.. Видел ли их доктор Пилькокс?..
— Не говорите мне о ней! Она просто феномен! — воскликнул с чувством доктор, волнуя Сумми Скима своим странным ответом. — Это просто перл, эта девушка — настоящая жемчужина, и я не могу сказать, как я рад, что мне удалось заполучить ее сюда. Всего два дня, как она поступила в госпиталь, и успела уже его преобразить. Сегодня утром, открыв один из шкафов, я был прямо поражен ее любовью к порядку, к чему я, по правде говоря, здесь не приучен. Заинтригованный, я открыл другой шкаф, третий, десятый — то же самое. И еще лучше: мои инструменты вычищены и разложены в порядке, операционный зал блистает такой чистотой, как никогда. Наконец, чему трудно поверить, этот полуребенок подчинил себе весь персонал. Все совершается как по команде. Братья и сестры милосердия все на своих местах. Расставленные в порядке кровати приятно видеть. Даже сами больные, кажется, стали лучше себя чувствовать!..
Бен Раддль, по-видимому, был счастлив, слыша все это.
— Я в восторге, доктор, — сказал он, — от похвал, которые вы расточаете вашей новой помощнице. Это доказывает, что я не ошибся на ее счет. Думаю, что будущее готовит вам еще более приятные неожиданности.
Сумми Ским казался менее счастливым. Он уже как будто о чем-то беспокоился.
— Извините, доктор… — прервал он. — Вы говорите об одной девушке… Но ведь их было две?..
—, А, это правда, — смеясь, сказал доктор Пилькокс, — но я давно знаю лишь ту, которая поступила ко мне старицей сестрой милосердия, а другую не знаю совсем. Поэтому я едва успел заметить последнюю. Прибыв в госпиталь со своей кузиной, она через десять минут исчезла опять и вернулась лишь к полудню, одетая как золотоискатель, с заступом на плече и с револьвером за поясом. Вчера утром, когда я справился о ней, я узнал, что она, не сказав никому ни слова, тотчас же отправилась в путь. Уже от ее кузины я узнал, что она намерена заняться, как и мужчины, ремеслом золотоискателя.
— Значит, она уже отправилась?.. — настаивал Сумми.
— Самым серьезным образом, — подтвердил доктор и прибавил: — Я много видел оригинальных типов на своем веку, но, признаюсь, такого еще не встречал!
— Бедная девушка, — пробормотал Сумми. — Как это вы отпустили ее на такое безрассудное предприятие?
Но доктор уже не слушал Сумми Скима. Он заговорил опять с Беном Раддлем о Доусоне, и речь его лилась неудержимо. Доктор Пилькокс гордился своим городом и не скрывал этого.
— Да, — повторял он, — он уже достоин носить данное ему канадским правительством наименование столицы Клондайка.
— Столица, которая еще достраивается, доктор, — ответил Бен Раддль.
— Ну, она скоро достроится, так как число жителей в ней увеличивается с каждым днем.
— Сколько же их теперь? — спросил Бен.
— Около двадцати тысяч.
— Скажите: двадцать тысяч проезжих, а не жителей, доктор. Зимой Доусон должен быть пуст.
— Извините меня, двадцать тысяч постоянных жителей, которые поселились здесь со своими семьями и так же мало думают покидать город, как я.
Пока Бен Раддль с большой пользой для себя черпал различные сведения из живой энциклопедии, какой был доктор Пилькокс, Сумми молчал и грустил. Его мысли были сосредоточены на Жанне Эджертон. Он представлял ее себе на дикой, трудной дороге, одинокую, покинутую, без всякой защиты, с одной только ее непоколебимой волей… Но, в конце концов, это его не касалось. Эта сумасшедшая, если таков был ее каприз, была вольна идти искать нищету и смерть… Пожав плечами, Сумми отбросил от себя печаль и вступил в разговор.
— Однако, — заметил он, чтобы поддразнить доктора, — я не вижу в Доусоне того, что встречаешь обыкновенно в столице…
— Как! — воскликнул доктор Пилькокс, надувшись, вследствие чего он казался еще более кругленьким. — Да ведь это резиденция генерального комиссара территории Юкона, майора Джеймса Уэлша, и целой иерархии служащих, какой вы не найдете в главных городах Британской Колумбии и Канады!
— Каких служащих, доктор?
— Главного судьи Мак-Гира, комиссара по золотопромышленности Фаусетта, эсквайра note 14, комиссара государственных земель Уэда, тоже эсквайра, консула Соединенных Штатов Америки, вице-консула Франции…
— Эсквайры, — заметил весело Сумми Ским, — это в самом деле высокопоставленные лица… А торговля?
— У нас уже есть два банка, — ответил доктор, — Канадский Коммерческий банк из Торонто, которым управляет Вильс, и банк Британской Северной Америки. А что вы скажете, господин Ским, если я вам сообщу, что во главе полиции стоят здесь француз-канадец, капитан Стернс, и капитан Харпер, под начальством которых находится шестьдесят человек?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85