»
Отсюда и судьба пошлого Панкратова: «Двусмысленное поведение привело солдат к разочарованию в нем».
О предубежденной позиции и методах Соколова много писалось выше, не будем повторяться. Но - без книг этих двух авторов пока никто о цареубийстве писать не может, ибо только они были допущены ко многим документам, все еще засекреченным в каких-то архивах. (В частности, Соколов пользовался теми 6-ю томами следственного дела, которые не поступили ни в Гарвард, ни в «Посев».) И только у этих сочинителей есть информация о заговорах с целью освобождения Романовых, которые дали повод для отправки первых красных отрядов в Тобольск.
Борис Бруцкус: «Поводом послужили слухи, что монархисты готовят увоз Царской семьи, что, во всяком случае, какие-то правые организации работают в Тобольске и Тюмени в пользу Романовых… И Москва стала принимать меры. Знай, однако, Ленин, кто был спасителем царя в Тобольске, он не всполошился бы, и судьба Царской семьи решена была бы иначе… Нам нет надобности приводить свои доказательства, что организация спасения Царской семьи была вся основана на мошенничестве, провокации и предательстве… причем лицами, о происхождении которых Соколов не решится сказать, что оно ему неизвестно, что они «по-видимому, русские». Нет, преступниками, наживавшими воровским способом деньги на Царской крови, были истинно русские люди и во главе их стоял служитель православной церкви… Факты эти установлены самим Дитерихсом. Указав, что спасителями Романовых выставляли себя молодые офицеры, рассчитывавшие впоследствии извлечь из этого выгоду, Дитерихс продолжает (в подлиннике ч.1, стр.70):
«Были и другого направления организаторы…Совершенно загадочный и своеобразный характер их работы сильно походил на крупную и преступную провокацию и даже предательство по отношению к Их Величествам. Один из таких спасителей, капитан Борис Николаевич Соловьев, муж дочери Распутина, Мары, сидел в Тюмени и не пропускал в Тобольск приехавших из России с деньгами для царя и поручениями, требуя передачи посылок ему, а тех, кто уезжал в Тобольск вопреки его запрету, выдавал большевикам… Соловьев сам хвастал, что по его доносу были расстреляны большевиками два офицера и дама.»
Кто были эти упомянутые Бруцкусом и Дитерихсом «молодые офицеры, выставлявшие себя спасителями царя»? Их патроном оказался правый депутат
Марков-2-й, а руководителем - ротмистр Сергей Марков, уверявший потом, что побега не произошло, ибо сам царь против него возражал. Вот, однако, свидетельство другого современника, бывшего корниловца, впоследствии писателя, редактора нью-йоркского «Нового журнала» - Р. Гуля, разговорившегося с экс-адьютантом Керенского Вороновичем:
«Воронович говорил, что когда Государь с семьей были отправлены из Царского Села в Тобольск, в Петрограде создалась группа офицеров, поставившая задачей организацию побега из Тобольска. У Вороновича с этой группой была связь, и он сказал мне, что на подготовку побега семьи Государя передал этой группе офицеров два миллиона рублей, полученных от Керенского из секретных фондов.»
Гуль спрашивал и самого Керенского («Ничего не знаю. После смерти мои архивы будут опубликованы»), и его близкого друга, бывшего министра Ираклия Церетели («Знаете, это на Александра очень похоже»). Воронович потом объяснял Гулю, что попытка не удалась, потому что офицеры разворовали и прокутили суммы, ассигнованные премьером на побег: «Если бы я знал, как дело обернется, сам бы все сделал».
Другая организация «спасителей» возникла в Сибири - в Тюмени, ближайшей железнодорожной станции к тогдашнему Тобольску, и возглавлял ее зять Распутина, офицер Борис Соловьев, а в самом Тобольске - священник Алексей Васильев. «В свой центр в Петербурге о. Васильев и Соловьев доносили, что у них на месте 300 человек, новых людей посылать не надо, но требовали все новых и новых денег - для царской семьи и для организации» (Борис Бруцкус).
В памяти Аркадия Столыпина, сына бывшего премьера, сохранилось, как в дом его родственника, Штейна, собиравшегося в Сибирь, ночью пришел некогда уволенный царем за конституционалистские симпатии министр земледелия Кривошеин и принес ему деньги: «Бога ради, спасите их!»
«Отец Васильев передал Государю незначительную сумму денег, которая потом, по сличении с суммами, присылавшимися ему и Соловьеву, оказалась совершенно ничтожной. Вот это и были те заговорщики, которые готовились свалить трон Ленина. У страха, однако, глаза велики, и Ленин решил увезти Романовых из опасного гнезда контрреволюции», - подвел черту Бруцкус.
Оба источника - и Соколов, и Касвинов - демонизируют каждый по-своему «освободителей» семьи. Для Соколова Распутин есть несомненный германский агент, следовательно, его зять тоже был германским агентом. Доказательств никаких, и тогда Соколов совершает одно из самых отвратительных следственных деяний - в моем личном восприятии. Пользуясь тем, что, согласно полномочиям юриста, он имел право влезать в личную жизнь подозреваемого, читать его письма и дневники, спрашивать об интимных аспектах быта, Соколов опубликовал выдержки из дневника офицера для «общей характеристики личности», как сие называется на их птичьем языке. Образец:
«Продолжая жить с ней, надо требовать от нее хоть красивого тела, чем не может похвастать моя супруга. Значит, просто для половых сношений она служить мне не может, есть много лучше и выгодней».
Тут же выдержки из дневников Мары (Матрены) Распутиной - даже и не свидетельницы по делу:
«Раз его с малых лет не воспитали и не научили, он мне много говорит неправд. Буду надеяться, что Господь его исправит».
И это - улики по обвинению в германском шпионаже!
Касвинов изобличает тюменско-тобольских «заговорщиков» в работе на других покупателей их информации, и его версия выглядит правдоподобней. Но обмарать грязью офицера и священника являлось все-таки его сверхзадачей, и для исполнения ее он мог прилгнуть на Соловьева и на о. Васильева.
Оговорив это, приступаю к цитированию:
«Шло дело гладко, поручик и священник были друг другом довольны. Плывущее в руки мирно делили, по-хорошему. Но случилось однажды расхождение в расчетах. Служитель культа обнаружил, что партнер его обкрадывает… и с воплем: «Караул, ограбили!» отец Алексей побежал жаловаться. И кому же? Боже праведный! Комиссарам Совдепа!
Вовремя учуяв, что предстоит объяснение в ЧК, поручик не стал терять времени: уложил в чемоданы свои накопления - как денежной наличностью, так и ювелирными изделиями, и вместе с Матреной подался на восток. Угодили они вскоре в расположение воинства атамана Семенова. Здесь поручик сделал неверный шаг: предложил наложнице атамана Серафиме Маевской царский кулон за 50.000 рублей. Атаману сделка показалась слишком сложной и дорогой, он ее упростил и удешевил: приказал поставить Соловьева к стенке как большевистского агента… В последний момент Матрена спасла жизнь супругу, отдав Семенову всю бриллиантовую коллекцию, вывезенную из Тюмени.»
По версии Касвинова, группа Соловьева и о. Васильева была уголовной шайкой, выманивавшей деньги и ценности как у жертв, так и у посылавших деньги на «спасение». В это, пожалуй, вписывается рождественское богослужение о.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Отсюда и судьба пошлого Панкратова: «Двусмысленное поведение привело солдат к разочарованию в нем».
О предубежденной позиции и методах Соколова много писалось выше, не будем повторяться. Но - без книг этих двух авторов пока никто о цареубийстве писать не может, ибо только они были допущены ко многим документам, все еще засекреченным в каких-то архивах. (В частности, Соколов пользовался теми 6-ю томами следственного дела, которые не поступили ни в Гарвард, ни в «Посев».) И только у этих сочинителей есть информация о заговорах с целью освобождения Романовых, которые дали повод для отправки первых красных отрядов в Тобольск.
Борис Бруцкус: «Поводом послужили слухи, что монархисты готовят увоз Царской семьи, что, во всяком случае, какие-то правые организации работают в Тобольске и Тюмени в пользу Романовых… И Москва стала принимать меры. Знай, однако, Ленин, кто был спасителем царя в Тобольске, он не всполошился бы, и судьба Царской семьи решена была бы иначе… Нам нет надобности приводить свои доказательства, что организация спасения Царской семьи была вся основана на мошенничестве, провокации и предательстве… причем лицами, о происхождении которых Соколов не решится сказать, что оно ему неизвестно, что они «по-видимому, русские». Нет, преступниками, наживавшими воровским способом деньги на Царской крови, были истинно русские люди и во главе их стоял служитель православной церкви… Факты эти установлены самим Дитерихсом. Указав, что спасителями Романовых выставляли себя молодые офицеры, рассчитывавшие впоследствии извлечь из этого выгоду, Дитерихс продолжает (в подлиннике ч.1, стр.70):
«Были и другого направления организаторы…Совершенно загадочный и своеобразный характер их работы сильно походил на крупную и преступную провокацию и даже предательство по отношению к Их Величествам. Один из таких спасителей, капитан Борис Николаевич Соловьев, муж дочери Распутина, Мары, сидел в Тюмени и не пропускал в Тобольск приехавших из России с деньгами для царя и поручениями, требуя передачи посылок ему, а тех, кто уезжал в Тобольск вопреки его запрету, выдавал большевикам… Соловьев сам хвастал, что по его доносу были расстреляны большевиками два офицера и дама.»
Кто были эти упомянутые Бруцкусом и Дитерихсом «молодые офицеры, выставлявшие себя спасителями царя»? Их патроном оказался правый депутат
Марков-2-й, а руководителем - ротмистр Сергей Марков, уверявший потом, что побега не произошло, ибо сам царь против него возражал. Вот, однако, свидетельство другого современника, бывшего корниловца, впоследствии писателя, редактора нью-йоркского «Нового журнала» - Р. Гуля, разговорившегося с экс-адьютантом Керенского Вороновичем:
«Воронович говорил, что когда Государь с семьей были отправлены из Царского Села в Тобольск, в Петрограде создалась группа офицеров, поставившая задачей организацию побега из Тобольска. У Вороновича с этой группой была связь, и он сказал мне, что на подготовку побега семьи Государя передал этой группе офицеров два миллиона рублей, полученных от Керенского из секретных фондов.»
Гуль спрашивал и самого Керенского («Ничего не знаю. После смерти мои архивы будут опубликованы»), и его близкого друга, бывшего министра Ираклия Церетели («Знаете, это на Александра очень похоже»). Воронович потом объяснял Гулю, что попытка не удалась, потому что офицеры разворовали и прокутили суммы, ассигнованные премьером на побег: «Если бы я знал, как дело обернется, сам бы все сделал».
Другая организация «спасителей» возникла в Сибири - в Тюмени, ближайшей железнодорожной станции к тогдашнему Тобольску, и возглавлял ее зять Распутина, офицер Борис Соловьев, а в самом Тобольске - священник Алексей Васильев. «В свой центр в Петербурге о. Васильев и Соловьев доносили, что у них на месте 300 человек, новых людей посылать не надо, но требовали все новых и новых денег - для царской семьи и для организации» (Борис Бруцкус).
В памяти Аркадия Столыпина, сына бывшего премьера, сохранилось, как в дом его родственника, Штейна, собиравшегося в Сибирь, ночью пришел некогда уволенный царем за конституционалистские симпатии министр земледелия Кривошеин и принес ему деньги: «Бога ради, спасите их!»
«Отец Васильев передал Государю незначительную сумму денег, которая потом, по сличении с суммами, присылавшимися ему и Соловьеву, оказалась совершенно ничтожной. Вот это и были те заговорщики, которые готовились свалить трон Ленина. У страха, однако, глаза велики, и Ленин решил увезти Романовых из опасного гнезда контрреволюции», - подвел черту Бруцкус.
Оба источника - и Соколов, и Касвинов - демонизируют каждый по-своему «освободителей» семьи. Для Соколова Распутин есть несомненный германский агент, следовательно, его зять тоже был германским агентом. Доказательств никаких, и тогда Соколов совершает одно из самых отвратительных следственных деяний - в моем личном восприятии. Пользуясь тем, что, согласно полномочиям юриста, он имел право влезать в личную жизнь подозреваемого, читать его письма и дневники, спрашивать об интимных аспектах быта, Соколов опубликовал выдержки из дневника офицера для «общей характеристики личности», как сие называется на их птичьем языке. Образец:
«Продолжая жить с ней, надо требовать от нее хоть красивого тела, чем не может похвастать моя супруга. Значит, просто для половых сношений она служить мне не может, есть много лучше и выгодней».
Тут же выдержки из дневников Мары (Матрены) Распутиной - даже и не свидетельницы по делу:
«Раз его с малых лет не воспитали и не научили, он мне много говорит неправд. Буду надеяться, что Господь его исправит».
И это - улики по обвинению в германском шпионаже!
Касвинов изобличает тюменско-тобольских «заговорщиков» в работе на других покупателей их информации, и его версия выглядит правдоподобней. Но обмарать грязью офицера и священника являлось все-таки его сверхзадачей, и для исполнения ее он мог прилгнуть на Соловьева и на о. Васильева.
Оговорив это, приступаю к цитированию:
«Шло дело гладко, поручик и священник были друг другом довольны. Плывущее в руки мирно делили, по-хорошему. Но случилось однажды расхождение в расчетах. Служитель культа обнаружил, что партнер его обкрадывает… и с воплем: «Караул, ограбили!» отец Алексей побежал жаловаться. И кому же? Боже праведный! Комиссарам Совдепа!
Вовремя учуяв, что предстоит объяснение в ЧК, поручик не стал терять времени: уложил в чемоданы свои накопления - как денежной наличностью, так и ювелирными изделиями, и вместе с Матреной подался на восток. Угодили они вскоре в расположение воинства атамана Семенова. Здесь поручик сделал неверный шаг: предложил наложнице атамана Серафиме Маевской царский кулон за 50.000 рублей. Атаману сделка показалась слишком сложной и дорогой, он ее упростил и удешевил: приказал поставить Соловьева к стенке как большевистского агента… В последний момент Матрена спасла жизнь супругу, отдав Семенову всю бриллиантовую коллекцию, вывезенную из Тюмени.»
По версии Касвинова, группа Соловьева и о. Васильева была уголовной шайкой, выманивавшей деньги и ценности как у жертв, так и у посылавших деньги на «спасение». В это, пожалуй, вписывается рождественское богослужение о.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101