8 градусов и выше этого не произойдет, но при таком крутом угле возникнут большие перегрузки, что может привести к гибели экипажа еще до касания воды. В обоих случаях не состоится торжественная посадка в южную часть Тихого океана, в которой должны принять участие спасательные силы.
Запуск «ПК+2» должен был предотвратить обе катастрофические ситуации, наведя «Аполлон-13» в узкий коридор с углом снижения 6.5 градусов. Непосредственно после запуска текущие данные мониторов полетной динамики свидетельствовали, что требуемый угол достигнут. Однако теперь, через восемнадцать часов после маневра, новые данные показывали, что траектория таинственным образом стала более пологой, опустившись ниже 6.3 градусов. Первым, кто обнаружил эту проблему, был Чак Дейтерих, работавший за терминалом ВОЗВРАТА.
– Ты следишь за этими параметрами траектории? – отодвинувшись от терминала, спросил он у Дэйва Рида, сидящего справа офицера полетной динамики.
– Слежу, – ответил Рид.
– И что с этим делать?
– Будь я проклят, если знаю, – сказал Рид.
– Слишком полого, это факт.
– Несомненно.
– Ты думаешь, мы правильно выполнили запуск? – неуверенно спросил Дейтерих.
– Проклятье, Чак, мы, несомненно, выполнили запуск правильно. Старые показатели держались твердо. Единственное, что я могу предположить, это неточность данных о траектории. С такого большого расстояния мы не можем все точно отслеживать.
– Эти параметры продолжают уменьшаться, по крайней мере, в настоящий момент, Дэйв, – непреклонно сказал Дейтерих, – Данные точные.
Если Дейтерих с Ридом были правы, что данные и запуск точные, то оставалось немного причин, которые могли вызвать опускание траектории. Очевидный и, на самом деле, единственный ответ состоял в том, что где-то из корпуса «Одиссея» или «Водолея» происходила утечка, создающая небольшую реактивную силу, отклоняющую корабль от курса.
Вот только откуда шла утечка, оставалось неясно. Прошло уже много времени с момента выброса газов из неработающего сервисного модуля, и были давно перекрыты его любые системы, которые могли бы вызвать утечку, например, водородные баки или реактивные стабилизаторы. Конический командный модуль вообще не был оснащен устройствами, способными выпускать газ, за исключением его собственных небольших стабилизаторов положения, которые были отключены вместе с остальной частью модуля. Наравне с командным модулем сомнительно, чтобы и ЛЭМ был источником необъяснимых струй газа. С момента завершения запуска «ПК+2» почти все его системы были отключены, а за теми, которые продолжали работать, постоянно следили офицеры ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ и УПРАВЛЕНИЯ. Если бы из какой-нибудь магистрали или бака шла утечка газа, то она, почти несомненно, была бы тут же обнаружена.
Существовало несколько вариантов коррекции возмущенной траектории. Если обнаружится источник и точное место утечки, то можно развернуть корабль, чтобы эта струя направляла корабль по-другому. Это позволило бы увеличивать крутизну угла «Аполлона-13», пока она не достигнет верха коридора. Обнаружение источника утечки было маловероятным, поэтому, пока таинственное снижение траектории не прекратится, оставался единственный вариант: включить питание ЛЭМа, перенастроить его гироплатформу и еще раз запустить посадочный двигатель. Но переутомленные операторы ДИНАМИКИ, НАВИГАЦИИ и ВОЗВРАТА об этом даже думать не хотели.
– Если угол входа не стабилизируется сам по себе, – сказал Дейтерих, – нам придется снова осуществлять запуск.
– Тогда, давай, надеяться, что он сам стабилизируется, – сказал Рид.
Но если НАВИГАЦИЯ, ДИНАМИКА и ВОЗВРАТ решат запустить посадочный двигатель «Водолея», им придется учесть информацию с мониторов офицера УПРАВЛЕНИЯ, человека, следящего за всеми остальными системами ЛЭМа, кроме систем жизнеобеспечения. Однако на текущий момент эта информация была неутешительной. Происходило то, чего опасался перед маневром «ПК+2» Милт Уиндлер: начало расти давление в баке с гелием сверхкритичной плотности, предназначенном для подачи топлива в камеру сгорания.
Охлажденный до минус 269 градусов газ обычно хранился под давлением 5.5 атм. При нагревании гелий очень быстро расширялся, поэтому баки имели многократный запас прочности. И только повышение давления в этих емкостях до 120 атм могло заставить скрипеть от напряжения их круглые двойные стенки. При этом давлении разрывалась предохранительная мембрана, встроенная в газовую магистраль, выпуская газ в космос.
Хотя это позволяет сбросить возросшее давление, но фактически, лишает возможности осуществить еще один запуск двигателя, так как не останется способа подать топливо в камеру сгорания. Для повторного запуска экипажу придется надеяться лишь на оставшееся в магистралях топливо от предыдущего включения двигателя. Однако никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, сколько там осталось этого, так называемого «вытесненного» топлива. Надеяться на него при последующих запусках – сомнительное занятие. В то время как Дейтерих и Рид весело обсуждали возможность повторного включения двигателя для очередной курсовой коррекции, офицер УПРАВЛЕНИЯ Дик Торсон обнаружил рост давления на индикаторе гелия.
– Это УПРАВЛЕНИЕ, – вызвал из команды поддержки Торсона офицер по реактивным системам Гленн Уоткинс.
– Слушаю тебя, Гленн, – ответил Торсон.
– Не знаю, смотришь ли ты на эти индикаторы, но сверхкритичный гелий растет.
– Я слежу за ним, – сказал Торсон, – Как бы ты оценил предельное значение для взрыва?
– Мы не уверены, – ответил Уоткинс, – Мы еще этим занимаемся. Наша текущая оценка – 128 атм.
– И когда мы перевалим за это значение?
– Тоже не уверен, – сказал Уоткинс, – но мы ожидаем разрыв мембраны примерно в 105 часов.
Торсон взглянул на таймер полетного времени: прошло уже 96 часов.
– Парни, я хочу полной ясности. Проведите расчеты, – сказал он, – Я хочу знать, как это случится, когда это случится и куда произойдет выброс газа. Мне не нужны сюрпризы.
В отключенном корабле со ставшей бесполезной приборной панелью астронавты не могли видеть ни рост давления гелия в баках под собой, ни возмущение траектории, делающее вход в атмосферу все более пологим. В среду в час пополудни Земля с неохотой сообщила им плохие новости, которые они не могли получить со своей приборной панели. Все десять часов, прошедшие после установки гидроксидно-литиевого картриджа, на борту «Водолея» был занят каждый член экипажа. Они следили за поворотами пассивного теплового контроля, обсуждали предстоящие через два дня процедуры включения «Одиссея» и советовались с Землей по поводу способов подзарядки истощенной батареи командного модуля при помощи четырех работоспособных батарей ЛЭМа. В отличие от Лоувелла и Суиджерта Хэйз умудрился улучить для сна несколько часов перед этой долгой, от рассвета до обеда, работой. Поэтому после обеда Дик Слэйтон и полетный медик Уиллард Хоукинс приказали командиру и пилоту командного модуля подняться в «Одиссей» и попытаться поспать. Как и утром, в среду после обеда управление «Водолеем» принял Фред Хэйз, пока его старшие товарищи отсыпались.
– «Водолей», это Хьюстон, – вызвал Ванс Бранд, недавно сменивший Джо Кервина на посту КЭПКОМа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Запуск «ПК+2» должен был предотвратить обе катастрофические ситуации, наведя «Аполлон-13» в узкий коридор с углом снижения 6.5 градусов. Непосредственно после запуска текущие данные мониторов полетной динамики свидетельствовали, что требуемый угол достигнут. Однако теперь, через восемнадцать часов после маневра, новые данные показывали, что траектория таинственным образом стала более пологой, опустившись ниже 6.3 градусов. Первым, кто обнаружил эту проблему, был Чак Дейтерих, работавший за терминалом ВОЗВРАТА.
– Ты следишь за этими параметрами траектории? – отодвинувшись от терминала, спросил он у Дэйва Рида, сидящего справа офицера полетной динамики.
– Слежу, – ответил Рид.
– И что с этим делать?
– Будь я проклят, если знаю, – сказал Рид.
– Слишком полого, это факт.
– Несомненно.
– Ты думаешь, мы правильно выполнили запуск? – неуверенно спросил Дейтерих.
– Проклятье, Чак, мы, несомненно, выполнили запуск правильно. Старые показатели держались твердо. Единственное, что я могу предположить, это неточность данных о траектории. С такого большого расстояния мы не можем все точно отслеживать.
– Эти параметры продолжают уменьшаться, по крайней мере, в настоящий момент, Дэйв, – непреклонно сказал Дейтерих, – Данные точные.
Если Дейтерих с Ридом были правы, что данные и запуск точные, то оставалось немного причин, которые могли вызвать опускание траектории. Очевидный и, на самом деле, единственный ответ состоял в том, что где-то из корпуса «Одиссея» или «Водолея» происходила утечка, создающая небольшую реактивную силу, отклоняющую корабль от курса.
Вот только откуда шла утечка, оставалось неясно. Прошло уже много времени с момента выброса газов из неработающего сервисного модуля, и были давно перекрыты его любые системы, которые могли бы вызвать утечку, например, водородные баки или реактивные стабилизаторы. Конический командный модуль вообще не был оснащен устройствами, способными выпускать газ, за исключением его собственных небольших стабилизаторов положения, которые были отключены вместе с остальной частью модуля. Наравне с командным модулем сомнительно, чтобы и ЛЭМ был источником необъяснимых струй газа. С момента завершения запуска «ПК+2» почти все его системы были отключены, а за теми, которые продолжали работать, постоянно следили офицеры ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ и УПРАВЛЕНИЯ. Если бы из какой-нибудь магистрали или бака шла утечка газа, то она, почти несомненно, была бы тут же обнаружена.
Существовало несколько вариантов коррекции возмущенной траектории. Если обнаружится источник и точное место утечки, то можно развернуть корабль, чтобы эта струя направляла корабль по-другому. Это позволило бы увеличивать крутизну угла «Аполлона-13», пока она не достигнет верха коридора. Обнаружение источника утечки было маловероятным, поэтому, пока таинственное снижение траектории не прекратится, оставался единственный вариант: включить питание ЛЭМа, перенастроить его гироплатформу и еще раз запустить посадочный двигатель. Но переутомленные операторы ДИНАМИКИ, НАВИГАЦИИ и ВОЗВРАТА об этом даже думать не хотели.
– Если угол входа не стабилизируется сам по себе, – сказал Дейтерих, – нам придется снова осуществлять запуск.
– Тогда, давай, надеяться, что он сам стабилизируется, – сказал Рид.
Но если НАВИГАЦИЯ, ДИНАМИКА и ВОЗВРАТ решат запустить посадочный двигатель «Водолея», им придется учесть информацию с мониторов офицера УПРАВЛЕНИЯ, человека, следящего за всеми остальными системами ЛЭМа, кроме систем жизнеобеспечения. Однако на текущий момент эта информация была неутешительной. Происходило то, чего опасался перед маневром «ПК+2» Милт Уиндлер: начало расти давление в баке с гелием сверхкритичной плотности, предназначенном для подачи топлива в камеру сгорания.
Охлажденный до минус 269 градусов газ обычно хранился под давлением 5.5 атм. При нагревании гелий очень быстро расширялся, поэтому баки имели многократный запас прочности. И только повышение давления в этих емкостях до 120 атм могло заставить скрипеть от напряжения их круглые двойные стенки. При этом давлении разрывалась предохранительная мембрана, встроенная в газовую магистраль, выпуская газ в космос.
Хотя это позволяет сбросить возросшее давление, но фактически, лишает возможности осуществить еще один запуск двигателя, так как не останется способа подать топливо в камеру сгорания. Для повторного запуска экипажу придется надеяться лишь на оставшееся в магистралях топливо от предыдущего включения двигателя. Однако никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, сколько там осталось этого, так называемого «вытесненного» топлива. Надеяться на него при последующих запусках – сомнительное занятие. В то время как Дейтерих и Рид весело обсуждали возможность повторного включения двигателя для очередной курсовой коррекции, офицер УПРАВЛЕНИЯ Дик Торсон обнаружил рост давления на индикаторе гелия.
– Это УПРАВЛЕНИЕ, – вызвал из команды поддержки Торсона офицер по реактивным системам Гленн Уоткинс.
– Слушаю тебя, Гленн, – ответил Торсон.
– Не знаю, смотришь ли ты на эти индикаторы, но сверхкритичный гелий растет.
– Я слежу за ним, – сказал Торсон, – Как бы ты оценил предельное значение для взрыва?
– Мы не уверены, – ответил Уоткинс, – Мы еще этим занимаемся. Наша текущая оценка – 128 атм.
– И когда мы перевалим за это значение?
– Тоже не уверен, – сказал Уоткинс, – но мы ожидаем разрыв мембраны примерно в 105 часов.
Торсон взглянул на таймер полетного времени: прошло уже 96 часов.
– Парни, я хочу полной ясности. Проведите расчеты, – сказал он, – Я хочу знать, как это случится, когда это случится и куда произойдет выброс газа. Мне не нужны сюрпризы.
В отключенном корабле со ставшей бесполезной приборной панелью астронавты не могли видеть ни рост давления гелия в баках под собой, ни возмущение траектории, делающее вход в атмосферу все более пологим. В среду в час пополудни Земля с неохотой сообщила им плохие новости, которые они не могли получить со своей приборной панели. Все десять часов, прошедшие после установки гидроксидно-литиевого картриджа, на борту «Водолея» был занят каждый член экипажа. Они следили за поворотами пассивного теплового контроля, обсуждали предстоящие через два дня процедуры включения «Одиссея» и советовались с Землей по поводу способов подзарядки истощенной батареи командного модуля при помощи четырех работоспособных батарей ЛЭМа. В отличие от Лоувелла и Суиджерта Хэйз умудрился улучить для сна несколько часов перед этой долгой, от рассвета до обеда, работой. Поэтому после обеда Дик Слэйтон и полетный медик Уиллард Хоукинс приказали командиру и пилоту командного модуля подняться в «Одиссей» и попытаться поспать. Как и утром, в среду после обеда управление «Водолеем» принял Фред Хэйз, пока его старшие товарищи отсыпались.
– «Водолей», это Хьюстон, – вызвал Ванс Бранд, недавно сменивший Джо Кервина на посту КЭПКОМа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125