Если датчики не врали, то что-то замкнуло в батарее лунного модуля, как коротнуло в баке сервисного модуля в понедельник ночью. И если это было замыкание, то эта батарея, как и тот бак, скоро выйдет из строя, сократив на целую четверть электрическую мощность, которую Хьюстон и «Грумман» расписали до последнего знака после запятой. Показатели на экране были слишком предварительными, чтобы Хеселмейер сообщил о них Гриффину. И если Хеселмейер не передаст их Гриффину, Гриффин не передаст их Бранду, а тот не сможет передать их Хэйзу.
На данный момент, возможно, так было даже лучше. Фред Хэйз стоял у окна, смотрел на растущее облако хлопьев, окружающее дно ЛЭМа, и ему было достаточно бремени временного командира корабля.
11

Среда 15 апреля. 1:30 дня
Когда в «Водолее» взорвалась батарея номер два, Дон Арабиан находился в здании 45. Хотя кабинеты Арабиана были расположены за четверть мили от Центра управления, запрятанные в безликих коробках, где работали такие люди, как Эд Смайли, сам Арабиан находился почти на самой окраине. У него с помощниками были установлены почти такие же мониторы, за какими работали люди в Центре управления. Они прослушивали те же переговоры с кораблем, и они следили за теми же потоками данных. Единственное отличие состояло в том, что каждый оператор Центра управления отвечал лишь за свою небольшую часть командного модуля или ЛЭМа. Арабиан же отслеживал все данные. И когда индикатор батареи номер два пополз вниз, он понял, что сейчас зазвонит телефон.
Та часть здания 45, где работал Дон Арабиан, среди сотрудников Космического Центра была известна, как Расчетный отдел экспедиций, или «МЭР». Самого же Арабиана называли Безумный Дон. Сотрудникам «МЭРа» эта кличка нравилась. Среди ученого сообщества, большинство из которых были из Техаса, а основной чертой которых была вялость, Арабиан был буквально, как вихрь. И больше всего он любил говорить о своих системах. Для Арабиана, как и для остальных пятидесяти-шестидесяти сотрудников Расчетного отдела экспедиций, каждая гайка, лампочка или другая часть оборудования космического корабля выражалась в виде систем. Топливный элемент был энергетической системой. ЛЭМ был посадочной системой. Отдельная аварийная лампочка, вместе с ее нитью накаливания, винтовым цоколем и хрупкой стеклянной колбой, была осветительной системой. Даже самих астронавтов, чьей работой было нажатие кнопок для включения остальных систем, они очень бестактно именовали системами.
Всего в командном модуле было 5.6 миллиона таких систем, а в ЛЭМе – на несколько миллионов больше. Когда в любой из них возникала неполадка, задачей Дона Арабиана было разобраться, в чем причина. При любой аварии выходила из строя какая-либо часть оборудования, и, если задачей людей в Центре управления было обнаружить эту неисправную часть, то Арабиан должен был понять причину поломки. Когда Фред Хэйз доложил об ударе в посадочной ступени, и на экране параметров ЛЭМа в Расчетном отделе экспедиций заколебалась стрелка второй батареи, Арабиан приступил к работе. Через несколько минут зазвонил телефон.
– Расчетный отдел, – отозвался Арабиан.
– Дон? Это Джим МакДивитт.
Конечно, Арабиан ожидал услышать МакДивитта. Командир на «Джемини-4» и «Аполлоне-9», а сейчас руководитель программы «Аполлон», наблюдал за «Аполлоном-13» с терминала последнего ряда Центра управления. Если что-то случалось с «Одиссеем» или «Водолеем», МакДивитт был первым, кто требовал ответов от Арабиана.
– Я вижу, что у тебя там проблемы, – сказал Арабиан.
– Ты следишь за второй батареей? – спросил МакДивитт.
– Слежу.
– И что ты думаешь?
– Я думаю, у нас проблема.
На другом конце линии возникла беспокоящая тишина.
– Джим, – почти со смехом сказал Арабиан, – ты еще не обедал?
– М-м-м, нет.
– Так почему бы тебе не подняться и не присоединиться ко мне. Я закажу пиццу, и мы во всем разберемся.
Безразличие Арабиана было, скорее, не высокомерием, а самоуверенностью. Он был уверен, что, сколько бы его не поджимало время, он изучит проблему «Водолея» и найдет ее причину. Каждая из четырех батарей ЛЭМа состояла из набора серебряно-цинковых пластин, погруженных в раствор электролита. Пластины и электролит вместе вырабатывали электричество, но они также производили такие побочные продукты, как водород и кислород. Обычно оба ненужных газа выделялись в таких малых количествах, что их едва ли можно было обнаружить. Но иногда батарея вырабатывала излишнее количество газов, которые скапливались в полости под крышкой. Арабиан всегда отпускал шутки по поводу этой полости. Когда комбинация водорода и кислорода начинает скапливаться в небольшом пространстве, начинает расти давление, и тогда достаточно искры, чтобы устроить маленький взрыв. Конечно, внутри батареи – самое место для искры, и, когда Хэйз доложил о звуке удара и хлопьях, Арабиан решил, что эта маленькая бомба, которая могла взорваться в любом из ранее летавших ЛЭМов, наконец, сработала.
Однако этот диагноз был не так плох. После консультаций с уполномоченным представителем компании «Игл-Пичер», подрядчиком-производителем этих батарей, Арабиан заключил, что повреждение, нанесенное ЛЭМу, легко исправить. Очевидно, взрыв был слабым – это подтверждалось тем, что вторая батарея продолжала функционировать. Более важно, что разрушение батареи, в известной степени, могла компенсировать остальная часть электрической системы. Энергосистема ЛЭМа была спроектирована таким образом, что, когда одна из четырех батарей космического корабля перестанет справляться с нагрузкой, ее работу частично возьмут на себя остальные три. После того как Арабиан и уполномоченный специалист изучили данные, они обнаружили, что батареи номер один, три и четыре увеличили свою мощность, позволяя стабилизироваться второй батарее. Арабиан понимал, что для следующих полетов систему необходимо изменить. ЛЭМ больше не должен летать с маленькими гранатами, встроенными в его корпус. Хотя до сих пор батареи «Аполлона-13» выглядели устойчиво.
Вместе с человеком из «Игл-Пичер» и инженером-электриком «МЭРа» Арабиан направился в конференц-зал здания 45. Через пару минут там появился и Джим МакДивитт в сопровождении двух представителей «Грумман», производителя ЛЭМа. Вскоре прибыла заказанная пицца Арабиана.
– Парни, – сказал начальник «МЭРа», отрывая кусок пиццы и толкая коробку к МакДивитту, – мы проанализировали данные, и есть хорошая новость: это не большая проблема, – он повернулся к инженеру из «Игл-Пичер», – Вы согласны?
– Не большая проблема, – сказал инженер.
– Ну, так батареи будут работать? – спросил МакДивитт.
– Должны, – ответил Арабиан.
– А мы сможем их нагрузить на требуемую мощность?
– Должны, – сказал Арабиан, – Мы вытащим несколько ампер, так что, как нам кажется, мы в любом случае останемся в пределах ошибки.
– Значит, это был не взрыв? – спросил представитель «Грумман».
– О, это был взрыв, – сказал Арабиан.
– Но ведь на самом деле… ничего не взорвалось, – поправил представитель «Груммана».
– Безусловно, взорвалось, – сказал Арабиан, пережевывая пиццу, – Взорвалась батарея.
– Но можем ли мы тогда использовать этот термин? Я думаю, что батарея еще работает. Народ сильно взволновали ваши слова о взрыве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125