– И она рассказала ей о том, что произошло утром. – Теперь ты понимаешь, – подытожила она, – в каком я оказалась жутком положении. Что мне делать? Что напечатает этот Стентон? Это просто убьет Арчи.
Эвелин побагровела, – шокированная, напуганная, рассерженная.
– Спрашиваешь, что тебе делать? Ты уже, по-моему, сделала все, что могла!
– Мне ужасно стыдно!
– А если бы ты умерла, это вряд ли улучшило бы репутацию твоего драгоценного Арчи!
– Тогда ты бы предъявила мое письмо, – превозмогая слабость, произнесла Агата, – и все бы поняли, что виновата я сама!
– Я-то думала, я твоя подруга, – вышла из себя Эвелин, – а не пешка в твоей игре! А ты все, все спланировала заранее, вот что гадко! А ты подумала, каково было бы мне, если бы ты умерла?
– Тебя никто бы не тронул, – спокойно проговорила Агата.
– Пойдем. – Эвелин поднялась из-за стола. – Пойдем отсюда.
– Боюсь, я не смогу встать.
– Сможешь. Ты здорова как бык. – Эвелин, кипя от ярости, пошла к выходу, волоча подругу под руку, через фойе, под любопытными взглядами зевак, прямиком на улицу, в садик, окружавший отель. – Вот так, – она толкнула Агату на скамейку. – теперь дыши глубже и не падай, не то здесь тут же появится полиция.
Агата откинулась на спинку скамейки, ощущая при каждом вдохе режущий холод зимнего воздуха.
– Что напишет Стентон? – снова спросила она.
– Какая разница! Хуже уже не будет. Господи, да ты сама со своей… театральностью, с этими мелодраматическими страстями! Безнадежная любовь, эта идиотская брошка! – Эвелин вскочила и принялась расхаживать взад-вперед перед Агатой. – И все ради заурядной девчонки и этого самодовольного индюка – твоего мужа! Если он и правда такой, как можно понять по газетным интервью, то, по-моему, он просто невыносим!
Агата безвольно уронила голову.
– Что будет с Арчи?
– Что будет? Он явится сюда и никогда тебе этого не простит. – Эвелин села на скамейку, немного успокоившись. – Ты просто на нем помешалась!
– Я не хочу остаться одна, Эвелин. Я этого не выдержу.
– Выдержишь. Придется этому научиться.
Агата покачала головой.
– Я не вынесу потери. Это хуже смерти…
Какое-то время обе сидели молча, наблюдая за парой полицейских в штатском, в свою очередь наблюдавших за ними. Издалека доносился шум машин, над ними странным, леденящим голосом кричала какая-то зимняя птица, и горьковато пахло хризантемами.
– Тут пахнет твоими любимыми цветами, – сказала Агата.
Эвелин обернулась и посмотрела на нее.
– Так потеряй же его! Тогда тебе больше нечего будет бояться. Пошли. – Она помогла подруге подняться. – Пойдем к тебе в номер. Ты полюбишь кого-нибудь еще.
Всегда есть кто-нибудь еще.
Двое полицейских смотрели, как обе женщины входили в отель.
– Ну что, думаешь, теперь можно сваливать? – поинтересовался полисмен помладше, отчаянно дуя на озябшие пальцы. – Лично я бы не отказался от чашки чаю. Думаешь, она это?
– Нешто оно того стоит? – рассуждал старший. – Чтобы жену-то домой заполучить? А муж за нее аж пять сотенных дает – каково!
Младший хихикнул:
– А другая-то ничего себе девочка! Я бы не отказался!
Старший его не слушал.
– Пять сотенных, это же надо! – качал он головой. – Чудеса, да и только!
* * *
Лондонский поезд прибыл в Харрогет точно по расписанию, в 18.23. Арчи Кристи прошел вдоль по перрону мимо ярких плакатов, приглашающих посетить знаменитые минеральные воды, и через калитку в ограждении шагнул в ледяную темень. Он озирался, ожидая, что его встретят, но никто к нему не подошел. Тогда он спросил у вокзального носильщика, где тут полицейский участок.
– Вон там на холме, сэр. Налево, ярдов сто отсюда.
– Я дойду пешком, – ответил Арчи, хотя никакой альтернативы ему никто не предлагал. У него не было никакого багажа, кроме портфеля, – на вокзал он примчался с работы, чтобы успеть на дневной поезд.
В участке он сказал, что хочет видеть старшего инспектора Макдауэлла.
– Я – полковник Кристи, – представился он.
Молодой констебль вытянулся по струнке:
– – Добрый вечер, сэр! Мы вас ждем!
– Однако на вокзале я вас что-то не видел, – ядовито заметил полковник. – Где Макдауэлл? Я хотел бы поговорить с ним, прежде чем встретиться с моей… с этой женщиной.
– Понимаю, сэр. Старший инспектор сейчас в отеле.
– В таком случае я попросил бы вас вызвать его сюда.
Молодой полицейский схватил телефон, и десять минут спустя Макдауэлл уже входил в здание участка.
– Она у нас в руках, сэр, – отрапортовал он.
– Что значит «в руках»? Вы что, посадили ее под замок?
– Избави боже, сэр. Но мы уж подумали сегодня утром, что упустили ее. Но как только она вернулась в отель к обеду, мы с нее не спускаем глаз, сэр. Она, разумеется, не догадывается, что за ней следят.
– Что она… как она вообще себя вела? – Полковнику было невообразимо гадостно.
– По мнению хозяина отеля и других постояльцев, эта миссис Нил вела себя в высшей степени адекватно. Вроде даже подружилась там со всеми. Говорят, очень приличная леди. Да вы бы лучше сами съездили в отель, сэр.
– Поймите, что если это моя жена, то важно сохранять строжайшую секретность. Может, она страдает от… Хотя все равно – это не моя жена…
– Она похожа на миссис Кристи, сэр. Хотя наш коллега, старший инспектор Кенуорд, и уверяет меня, что я ищу вчерашний день…
– Кенуорд – болван, – процедил полковник.
– В таком случае, может быть, поедем в отель? – Честолюбивый Макдауэлл, предвкушая скорую славу, в душе был полностью согласен с полковником.
Мужчины сели в ожидавшую их полицейскую машину и вскоре уже входили в вестибюль «Гидропатика». Хозяин вышел им навстречу, провел к себе в кабинет и предложил легкую закуску. Держался он торжественно, даже благоговейно, словно на похоронах. Арчи задал ему несколько вопросов и выяснил, что миссис Нил ушла к себе в номер и за ней установлено непрерывное наблюдение.
– Нельзя ли пригласить ее сюда? – спросил старший инспектор.
– Думаю, не стоит, – возразил Арчи, – может получиться неловко: вдруг это не моя жена. Лучше я подожду в фойе, пока она выйдет к ужину. А уж если она не выйдет, что ж, тогда попытаемся ее как-нибудь вызвать.
Все трое вернулись в фойе и смущенно отирались среди оживленной толпы постояльцев, уже принарядившихся к ужину; многие специально пришли, чтобы узнать, правда ли, будто миссис Нил – та самая пропавшая писательница, и теперь стояли возле наряженной елки, любуясь огнями и радостно предвкушая финал чужой драмы. Были в толпе и репортеры лондонских газет, оповещенные кое-кем из персонала в расчете на вознаграждение и рванувшие на север за новостью номер один.
В самом начале восьмого Агата спустилась по главной лестнице в фойе – тщательно накрашенная, в лососевого цвета платье, с двойной ниткой жемчуга на шее. Не глядя по сторонам, она направилась к стойке администратора и выбрала вечернюю газету. С первой полосы на нее смотрело ее собственное лицо, а под ним помещалась статья о ее исчезновении. Свернув газету, она пошла по коридору в Красную гостиную.
Едва она покинула фойе, как Арчи настиг ее и окликнул:
– Агата.
Она оглянулась, чуть улыбаясь.
– Привет, – сказала она как-то легкомысленно.
– Где мы можем поговорить?
«– Сюда, – ответила она.
Он взял ее под руку, и они продолжали идти по коридору.
– Надо соблюдать крайнюю осторожность, – говорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Эвелин побагровела, – шокированная, напуганная, рассерженная.
– Спрашиваешь, что тебе делать? Ты уже, по-моему, сделала все, что могла!
– Мне ужасно стыдно!
– А если бы ты умерла, это вряд ли улучшило бы репутацию твоего драгоценного Арчи!
– Тогда ты бы предъявила мое письмо, – превозмогая слабость, произнесла Агата, – и все бы поняли, что виновата я сама!
– Я-то думала, я твоя подруга, – вышла из себя Эвелин, – а не пешка в твоей игре! А ты все, все спланировала заранее, вот что гадко! А ты подумала, каково было бы мне, если бы ты умерла?
– Тебя никто бы не тронул, – спокойно проговорила Агата.
– Пойдем. – Эвелин поднялась из-за стола. – Пойдем отсюда.
– Боюсь, я не смогу встать.
– Сможешь. Ты здорова как бык. – Эвелин, кипя от ярости, пошла к выходу, волоча подругу под руку, через фойе, под любопытными взглядами зевак, прямиком на улицу, в садик, окружавший отель. – Вот так, – она толкнула Агату на скамейку. – теперь дыши глубже и не падай, не то здесь тут же появится полиция.
Агата откинулась на спинку скамейки, ощущая при каждом вдохе режущий холод зимнего воздуха.
– Что напишет Стентон? – снова спросила она.
– Какая разница! Хуже уже не будет. Господи, да ты сама со своей… театральностью, с этими мелодраматическими страстями! Безнадежная любовь, эта идиотская брошка! – Эвелин вскочила и принялась расхаживать взад-вперед перед Агатой. – И все ради заурядной девчонки и этого самодовольного индюка – твоего мужа! Если он и правда такой, как можно понять по газетным интервью, то, по-моему, он просто невыносим!
Агата безвольно уронила голову.
– Что будет с Арчи?
– Что будет? Он явится сюда и никогда тебе этого не простит. – Эвелин села на скамейку, немного успокоившись. – Ты просто на нем помешалась!
– Я не хочу остаться одна, Эвелин. Я этого не выдержу.
– Выдержишь. Придется этому научиться.
Агата покачала головой.
– Я не вынесу потери. Это хуже смерти…
Какое-то время обе сидели молча, наблюдая за парой полицейских в штатском, в свою очередь наблюдавших за ними. Издалека доносился шум машин, над ними странным, леденящим голосом кричала какая-то зимняя птица, и горьковато пахло хризантемами.
– Тут пахнет твоими любимыми цветами, – сказала Агата.
Эвелин обернулась и посмотрела на нее.
– Так потеряй же его! Тогда тебе больше нечего будет бояться. Пошли. – Она помогла подруге подняться. – Пойдем к тебе в номер. Ты полюбишь кого-нибудь еще.
Всегда есть кто-нибудь еще.
Двое полицейских смотрели, как обе женщины входили в отель.
– Ну что, думаешь, теперь можно сваливать? – поинтересовался полисмен помладше, отчаянно дуя на озябшие пальцы. – Лично я бы не отказался от чашки чаю. Думаешь, она это?
– Нешто оно того стоит? – рассуждал старший. – Чтобы жену-то домой заполучить? А муж за нее аж пять сотенных дает – каково!
Младший хихикнул:
– А другая-то ничего себе девочка! Я бы не отказался!
Старший его не слушал.
– Пять сотенных, это же надо! – качал он головой. – Чудеса, да и только!
* * *
Лондонский поезд прибыл в Харрогет точно по расписанию, в 18.23. Арчи Кристи прошел вдоль по перрону мимо ярких плакатов, приглашающих посетить знаменитые минеральные воды, и через калитку в ограждении шагнул в ледяную темень. Он озирался, ожидая, что его встретят, но никто к нему не подошел. Тогда он спросил у вокзального носильщика, где тут полицейский участок.
– Вон там на холме, сэр. Налево, ярдов сто отсюда.
– Я дойду пешком, – ответил Арчи, хотя никакой альтернативы ему никто не предлагал. У него не было никакого багажа, кроме портфеля, – на вокзал он примчался с работы, чтобы успеть на дневной поезд.
В участке он сказал, что хочет видеть старшего инспектора Макдауэлла.
– Я – полковник Кристи, – представился он.
Молодой констебль вытянулся по струнке:
– – Добрый вечер, сэр! Мы вас ждем!
– Однако на вокзале я вас что-то не видел, – ядовито заметил полковник. – Где Макдауэлл? Я хотел бы поговорить с ним, прежде чем встретиться с моей… с этой женщиной.
– Понимаю, сэр. Старший инспектор сейчас в отеле.
– В таком случае я попросил бы вас вызвать его сюда.
Молодой полицейский схватил телефон, и десять минут спустя Макдауэлл уже входил в здание участка.
– Она у нас в руках, сэр, – отрапортовал он.
– Что значит «в руках»? Вы что, посадили ее под замок?
– Избави боже, сэр. Но мы уж подумали сегодня утром, что упустили ее. Но как только она вернулась в отель к обеду, мы с нее не спускаем глаз, сэр. Она, разумеется, не догадывается, что за ней следят.
– Что она… как она вообще себя вела? – Полковнику было невообразимо гадостно.
– По мнению хозяина отеля и других постояльцев, эта миссис Нил вела себя в высшей степени адекватно. Вроде даже подружилась там со всеми. Говорят, очень приличная леди. Да вы бы лучше сами съездили в отель, сэр.
– Поймите, что если это моя жена, то важно сохранять строжайшую секретность. Может, она страдает от… Хотя все равно – это не моя жена…
– Она похожа на миссис Кристи, сэр. Хотя наш коллега, старший инспектор Кенуорд, и уверяет меня, что я ищу вчерашний день…
– Кенуорд – болван, – процедил полковник.
– В таком случае, может быть, поедем в отель? – Честолюбивый Макдауэлл, предвкушая скорую славу, в душе был полностью согласен с полковником.
Мужчины сели в ожидавшую их полицейскую машину и вскоре уже входили в вестибюль «Гидропатика». Хозяин вышел им навстречу, провел к себе в кабинет и предложил легкую закуску. Держался он торжественно, даже благоговейно, словно на похоронах. Арчи задал ему несколько вопросов и выяснил, что миссис Нил ушла к себе в номер и за ней установлено непрерывное наблюдение.
– Нельзя ли пригласить ее сюда? – спросил старший инспектор.
– Думаю, не стоит, – возразил Арчи, – может получиться неловко: вдруг это не моя жена. Лучше я подожду в фойе, пока она выйдет к ужину. А уж если она не выйдет, что ж, тогда попытаемся ее как-нибудь вызвать.
Все трое вернулись в фойе и смущенно отирались среди оживленной толпы постояльцев, уже принарядившихся к ужину; многие специально пришли, чтобы узнать, правда ли, будто миссис Нил – та самая пропавшая писательница, и теперь стояли возле наряженной елки, любуясь огнями и радостно предвкушая финал чужой драмы. Были в толпе и репортеры лондонских газет, оповещенные кое-кем из персонала в расчете на вознаграждение и рванувшие на север за новостью номер один.
В самом начале восьмого Агата спустилась по главной лестнице в фойе – тщательно накрашенная, в лососевого цвета платье, с двойной ниткой жемчуга на шее. Не глядя по сторонам, она направилась к стойке администратора и выбрала вечернюю газету. С первой полосы на нее смотрело ее собственное лицо, а под ним помещалась статья о ее исчезновении. Свернув газету, она пошла по коридору в Красную гостиную.
Едва она покинула фойе, как Арчи настиг ее и окликнул:
– Агата.
Она оглянулась, чуть улыбаясь.
– Привет, – сказала она как-то легкомысленно.
– Где мы можем поговорить?
«– Сюда, – ответила она.
Он взял ее под руку, и они продолжали идти по коридору.
– Надо соблюдать крайнюю осторожность, – говорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48