Конечно, прежде всего вы натолкнетесь на то, что нам уже знакомо, на самые обычные типы фамильных имен. На севере страны это будут бесчисленные «-овы» и «-ины», на юге — «-енко», на западе — «?вичи» и «-ичи». Этим нас не удивишь, мы знаем — перед нами фамилии-отчества, фамилии патронимического происхождения. Будут среди них попадаться и сибирские, «-ыхи» (Белых, Пьяных) и белорусско-польские «-чики» (Ковальчик, Малярчик).
По всей стране они окажутся смешанными в пестрый винегрет: под Москвой больше Степановых, под Киевом — Степаненок, под Минском — Степанчиков. И всё это во всех концах страны окажется пересыпанным разнообразными «-скими», где дворянско-поместного, где «колокольно-поповского» образца. Это ничуть не поразит вас: и к тем и к другим суффиксам вы уже присмотрелись.
Однако вас вполне может удивить другое: вы встретите немалое число самых настоящих фамильных имен, которые не укладываются ни в какие рубрики по своим суффиксам и окончаниям. Если вы прочтете где-нибудь па двери короткое слово «Петрищев», «Ткаченко» или «Беребендовский», вы сразу же сообразите: чья-то фамилия! Но, увидев на дверной табличке слово «Квадрат» или «Тамада», вы, я полагаю, прежде всего удивитесь: чего ради его написали с большой, прописной буквы? Слово как слово, решительно никаких признаков «фамильности», — существительное, да и только.
А в то же время в любом справочном издании вам будут всё время бросаться в глаза такие странные имена,—да и не только существительные—прилагательные, глаголы, даже сочетания их с предлогами и междометиями,—какой-нибудь Гей-Тосканский, какая-нибудь Неубеймуха или даже гражданин по фамилии Бесфамилии. Что это такое? Откуда оно взялось?
Может быть, вы думаете, — я преувеличиваю? Так вот передо мною на столе то «ономатологическое пособие», к которому я, как вы могли заметить, прибегаю уже не первый раз, по причине его полной достоверности; никому не придет в голову подозревать, что фамилии в «Списке абонентов ленинградской телефонной сети» за 1951 год подобраны с каким-нибудь специальным умыслом. Я беру букву «Б», самую обычную, с которой начинается такое множество фамильных имен. И тотчас же в моих глазах, рядом с «самыми настоящими фамилиями», с бесконечными Бабаевыми, Борисовскими, Борисенками, Бабичами, начинают мелькать эти странные образования.
Не то фамилии, не то «просто слова».
Баранов — безусловно фамилия, но ведь баранчик-то — обыкновенное слово. А вот написано: Баранчик, А. С.,—и указан адрес—такая-то улица. Не странно ли?
Я знаю и знал несколько Бегуновых; однако тут передо мною не Бегунов, а Бегун. У него (но кто мне поручится, что это — «он», а не «она» — Бегун?) есть инициалы—Е. Ф., и живет «оно», допустим, на Васильевском острове. И дальше, и дальше идут существительные, притом самые разнообразные и разнородные, как в каком-нибудь словаре: «баллада», «беркут», «богач», «бульон»… Однако там, в словарях, у каждого из этих слов имеется точный смысл и значение, а здесь… Л. С. Баллада, И. Е. Беркут, А. В. Богач, H. M. Бульон. Нет, тут они ровно ничего не значат, а если и значат, то совсем не то, что в словаре. Необыкновенные существительные, относительно которых нельзя даже никак установить, какого они рода: если Баллада — Лидия Сергеевна, то женского; если она — Лев Семенович, то мужского.
С прилагательными чуть-чуть легче: тоже странно, но не так. Вот гражданин В. А. Беспрозванный и рядом гражданка Беспрозванная, Э. Я.; тут по крайней мере можно хоть разобраться, кто из них «он», кто «она». А с существительными просто несчастье: кажется совершенно немыслимым, чтобы некто Белоус назывался, скажем, Софьей Михайловной и был молодой темноволосой и темноглазой девушкой… Белоус!. Ведь это же явно — седобородый мужчина! А бывает, оказывается, и наоборот.
Еще удивительнее те случаи, когда в фамилию превращается целое словосочетание. Написано: А. С. Беспрозвания. Как это прикажете понять: фамилия перед нами или что? Если простое сочетание слов, то оно абсурдно по своему значению, — «прозвание»-то как раз имеется. А ежели это фамилия, то в каком же она стоит падеже? Можно сказать: «Я люблю играть с Вовкой Гришиным»; Можно сказать: «Это мой лучший друг, Вовка Гришин». Но как бы будете говорить: «Люблю играть с Беспрозванием», «Это наше Беспрозвание»? Ни так ни сяк — ничего не получается.
Нет, видимо, таким фамилиям законы грамматики не писаны, да и орфографии — тоже. Раз можно преспокойно придумать фразу: «На горе они разделились: Борщ побежала в деревню, Бирюля пошел на реку, а
Соседко помчались за остальными ребятами…» — так уж до грамматики ли тут! А придумать и даже сказать это можно, не вызывая никаких недоразумений, потому что я знаю и девочку, которую зовут Оксана Борщ, и, мальчугана Павлика Бирюлю, да и трех приятнейших пареньков по фамилии Соседко.
С правописанием не меньше неожиданностей. Вы хорошо знаете, что слово «бессмертный» по всем правилам пишется через два «с»: это указано в любом орфографическом словарике. А вот тут, в телефонной книжке (на стр. 163), есть граждане Бессмертный и Беспрозванный, а на стр. 166—Безпрозванный и Безсмертный. И не только никто не исправил этой несомненной ошибки, но захотись одному из Безпрозванных улучшить свою фамилию, ему пришлось бы хлебнуть горюшка; прежде чем изменить ее написание, он должен был бы долго хлопотать, подавать заявления в различные важные учреждения, и еще не известное чем бы дело кончилось.
В том же справочнике на соседних строчках мирно живут два гражданина (а может быть, две гражданки), пользующиеся милой фамилией Бульон. Но в одном случае фамилия пишется, как и надо, Бульон, а в другом — на французский лад: Буллион. Что бы им взять да и установить одно общее правописание? Kyдa там! Это целая история…
Впрочем, изредка из этого можно извлечь и некоторую выгоду. Вот я вижу замечательную фамилию Борсук; в моей телефонной книжке даже два таких Борсука подряд: Борсук, В. К. и Борсук, Т. А. Вы сами, наверное, видите тут грубейшую ошибку: надо же писать не «бОр», а «бАр». Однако, ежели вам повезло и вы сами носите эту не часто встречающуюся фамилию, у вас есть удивительное преимущество. На всех экзаменах, во всех документах вы можете безнаказанно писать: «И. Борсук, И. Борсук, И. Борсук», смело делая ошибку за ошибкой, и ни один преподаватель языка, даже самый строгий, не вздумает исправить вас или снизить вам за это отметку. Нельзя: фамилия! (Любопытно, кстати, отметить, что в древнерусском языке слово это писалось и звучало именно так: «борсук», произношение «бАрсук» установилось значительно позднее, под влиянием так называемых «акающих» говоров нашего языка.).
Однако не вздумайте перехватить через край и непосредственно под подписью И. Борсук начать вашу работу так: «Лисица и бОрсук», басня»: тут вам не избежать страшной мести со стороны грамматиков.
Ну как же не вспомнить некую мадемуазель Прэфер, изображенную французским писателем Анатолем Франсом, директрису девичьей школы! «Мое мнение, — говорила эта почтенная дама, — что у собственных имен — своя орфография!» И устраивала воспитанницам пугавшие их диктанты на собственные имена…
Похоже, что это было не так уж нелепо. Учиться правильно писать и эти имена — полезно.
Всё только что рассказанное поражает нас своей причудливостью, но это обычная причудливость языка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67