— Хороший мальчик! — сказал Хопкинс. — Ему еще воздастся по делам его.
Сказано это было с легкой усмешкой, но я, не обратив на нее внимания, занял удобную позицию за огромным валуном и открыл по хибаре бешеную стрельбу.
Приходилось ориентироваться по клубам дыма которые пробивались сквозь щели в стене, но по тому, как из лощины вскоре стали доноситься проклятия и вопли, можно было судить, что мой свинец причиняет осажденным некоторое беспокойство.
Негодяи в долгу не оставались. Их пули то расплющивались о камни, обдавая мне лицо мелкой крошкой, то свистели над ушами. Я уже с нетерпением начал поглядывая на противоположный склон, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки шерифа и его людей, но услышал лишь конский галоп, удаляющийся в западном направлении! Помню, я еще удивился, кто бы это миг быть, однако стрельбу не бросил и все ждал, что вот-вот по склону скатится шериф со своими парнями и похватает бандитов с тыла. И тут, пока примеривался для очередного выстрела, — бам! — в нескольких дюймах от лица в камень угодила пуля, и острый осколок больно царапнул меня по уху.
Я до того разозлился, что даже не стал отвечать. Жалкое ружьишко в моих руках уже не могло дать выход переполнявшим меня чувствам. Чуть поодаль я заметил большой обломок скалы, нависший над склоном. Отбросив ружье, я встал перед ним на колени и крепко обхватил руками. Затем помотал головой, вытряхивая из глаз каменную крошку, и крикнул так, чтобы те — внизу — могли слышать каждое мое слово:
— В последний раз предупреждаю! Выходите с поднятыми руками и сдавайтесь!
В ответ получил только издевательский смех и мерзкие оскорбления в мой адрес, а также в адрес моих родителей.
— Ну ладно же! — Я был вне себя от злости. — Погодите, безмозглые твари! Если вас расплющит в лепешку, так вам и надо. Потом не жалуйтесь!
Я что было сил начал толкать камень. Жилы на висках вздулись буграми, ноги на фут ушли в землю, из-под ногтей выступила кровь. И вот скала чуть шевельнулась. Я радостно поднапрягся, огромная глыба накренилась и поначалу как бы нехотя, а потом все быстрее и быстрее устремилась вниз по склону.
В воздухе повис вопль ужаса. Я отпрыгнул в кусты, но бандиты были настолько поражены увиденным зрелищем, что уже и думать забыли о стрельбе.
Целая скала круша все на своем пути, катилась прямой хижине.
Дверь распахнулась, и в проеме показалась голова. Не успел человек сделать шага, как я выстрелил, и, громко вскрикнув, он отпрянул вовнутрь — любой на его месте поступил бы точно так же, угоди ему в шляпу пуля из винчестера. В следующий миг скала достигла хижины. Удар пришелся по углу. Послышался жуткий треск, и ветхое сооружение рухнуло, подняв столб пыли, коры и щепок.
Я сбежал по склону. Судя по слабым стонам и неуверенным проклятиям, исходившим из-под обломков, кое-кто еще оставался жив. Я заорал в какую-то щель:
— Теперь сдаетесь?
— Сдаемся, будь ты проклят! — глухо донеслось, будто из могилы. А потом:
— Помоги нам выбраться отсюда!
— Сначала бросьте оружие, — приказал я.
— Идиот! Ты что, издеваешься? — заорали они. — Да над нами тонны камней и бревен, мы и пальцем не можем шевельнуть — того гляди, раздавит в лепешку! Помоги нам!.. Слышишь ты, душегуб!
— Заткнитесь лучше, — говорю я им. — Для чего ругаетесь? Я же с вами говорю нормально.
А те в ответ только застонали. Я принялся разбирать завал. Это было не таким уж сложным делом. Довольно скоро нашел чью-то ногу в башмаке. Ухватился за нее обеими руками, резко дернул и достал всего человека — хозяина ноги; только этот глядел куда печальнее моего братца Бакнеpa после того, как тот на спор заломал кугуара голыми руками. Я вытащил из его кобуры кольт и уложил парня в сторонку отдыхать, потом занялся остальными. Всего бандитов оказалось трое, и вскоре они лежали рядком, на траве. Одежда их превратилась в лохмотья, кожу сплошь покрывали синяки и ссадины, из волос торчали щепки, но в остальном им здорово повезло: никаких, серьезных повреждений не обнаружил.
Понемногу их лица приобрели осмысленное выражение, и один слабым голосом произнес:
— Что-то я не припомню, чтобы в здешних местах случались землетрясения. На моем веку это первое.
— Какое там землетрясение? — возразил другой. — Обычный обвал.
— Послушай-ка, Джой Портленд, — отвечает первый. — Если я сказал землетрясение, значит, так оно и есть. Я не из тех, кого можно походя обозвать вруном.
— Да неужто? — ощерился другой. — Фрэнк Джексон, позвольте вам заметить, что…
— Сейчас не время для перебранок, — бесцеремонно прервал я их, — Чтоб вам не спорить попусту, скажу, что это я спихнул скалу вам на головы.
Парни уставились на меня, разинув рты, а один, покопав в ухе пальцем, спрашивает:
— Это еще кто такой?
— Неважно, — отвечаю. — Винчестер видите? Лежите тихо и не рыпайтесь. Сейчас сюда подъедет шериф с помощниками, и я вас ему сдам.
— Шериф? — переспросил он, словно вконец оглох. — Какой такой шериф?
— Дик Хопкинс, — говорю, — из Ручья Гризли.
— Что-о? Ах ты, мерзавец! — взвился он — и вроде как попытался встать, но я не растерялся, нацелил винчестер, да как заору:
— А ну сядь! — Тот так и рухнул бледный и трясется весь, чуть речи не лишился.
Потом оклемался и заявляет:
— Послушай, — а у самого аж слезы на глазах, — это я, я — Дик Хопкинс. Я шериф из Ручья Гризли, а эти люди — мои помощники.
— Да ну! — говорю я ему с ухмылочкой. — А кто же тогда те парни, что вас обстреливали?
— Тарантул Биксби с бандой. Мы их преследовали, но сами нарвались на засаду. Их было больше, и нам пришлось укрыться в хижине. Позавчера они ограбили городской банк и сейчас с каждой минутой удирают все дальше и дальше! Ну, парень! Из всех безмозглых идиотов ты самый…
— Эй-эй! — прикрикнул я. — Полегче там! Вы что, за простачка меня держишь? Если ты и впрямь шериф, покажи звезду.
— Она была приколота к подтяжке, — в отчаянии воскликнул он. — Когда ты потащил меня за ногу, подтяжка зацепилась за что-то и лопнула. Дай я поищу среди обломков и тогда…
— Сиди тихо, — приказал я. — Меня не облапошишь. Ты и есть Тарантул Биксби. Мне шериф сам сказал. Он скоро будет здесь вместе с помощниками, так что лучше не двигайся и не болтай языком.
При этих словах мнимый шериф застонал и обхватил голову руками. Он даже ухитрился выдавать из себя несколько слезинок, но я был непреклонен.
Остальные двое всячески пытались убедить меня, что они шерифовы помощники.
Наконец мне до того надоело их хныканье, что приказал всем заткнуться пригрозил, что иначе настучу им винчестером по головам. Я уже начина нервничать, куда это запропастился Хопкинс со своими парнями, как вдруг тот кто называл себя шерифом, заорал, да так страшно, что от неожиданности чуть не застрелил его. Он что-то сжимал в кулаке, которым яростно размахивал в воздухе:
— Ага! — орал он так громко, что голос срывался на визг. — Видишь? Она, верно, завалилась под рубашку, когда лопнули подтяжки. Теперь убедился, тупоголовый гризли?!
Я вгляделся повнимательней, и по всему телу побежали мурашки. В руке у него блестела серебряная шерифская звезда!
— Хопкинс сказал, что потерял свою в кустах, — сделал я слабую попытку возразить. — Может быть, вы просто нашли ее?
— Конечно, тебе лучше знать! — взорвался тот. — Ты сам из банды Биксби, и Тарантул нарочно оставил тебя, чтобы задержать нас, пока не смоется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72