Если бы Кардер не сдерживал упрямство специалистов, выполнение программы задерживалось бы на много дней, поэтому он предпочитал путь компромиссов.
Вот как велась подготовка к полету. Разработка задания — сложный процесс. Она начиналась в ангаре и заканчивалась запросом на формальное одобрение — почти точно так же, как во время войны на Тихом океане. Тогда задания на боевые вылеты зарождались обычно на пляже, а позже, облеченные в официальную форму, возвращались из штаба к их создателям. Аэродинамик начинал разговор с бригадиром механиков, расспрашивал, готов ли самолет к полету. Ведь до этого над ним работали, возможно, целую неделю. Все неисправности, выявленные в последнем полете, устранялись, в конструкцию вносились изменения, поверхность самолета заново окрашивали и полировали, чтобы он мог хоть на минуту дольше противостоять ударам воздуха, поджидающим дерзкого незваного гостя на сверхзвуковой скорости.
Узнав из таких разговоров, что самолет почти готов к новым полетам, Орв Паульсен заходил в кабинет к Алу Кардеру и устно делал заявку о полете на высоту 10 000 метров. Кардер узнавал у бригадира механиков, все ли в порядке с самолетом. Убедившись в этом, он говорил аэродинамику, что тот может подать официальную заявку на полет. Но подчас Кардер находил незначительную недоделку в «Скайрокете» и не соглашался на полег, пока эту неполадку не устраняли.
После этого восемь инженеров, заинтересованных в результатах испытаний, каждый в своей области, собирались вместе и разрабатывали компромиссное полетное задание, охватывавшее все стороны летных характеристик самолета. Такое задание включало серию маневров, которые должен был выполнить летчик, чтобы инженеры получили подтверждение данных продувки модели самолета в аэродинамической трубе.
Официальное полетное задание представлялось на утверждение Кардеру. Если оно было выполнимо и не содержало явной угрозы безопасности самолета, Кардер подписывал его, что-нибудь исключив и внеся свои поправки. Зная возможности самолета, он часто находил предлагаемое инженерами задание невыполнимым из-за малой продолжительности полета. Иногда он находил, что предварительно требуется исследовать усилия и напряжения, которые могут возникнуть в самолете при выполнении новых маневров, прежде чем включать их в полетное задание.
При мне первый полет «Скайрокета» должен был состояться в пятницу на рассвете. Ранний утренний час был намечен для того, чтобы максимально облегчить сложный взлет, а это возможно лишь в холодном и спокойном воздухе, какой бывает в пустыне только перед восходом солнца.
Последние приготовления к полету начались в четверг после полудня. Джин Мей, за которым я следовал по пятам, прочел полетное задание и пришел в ярость из-за двух пунктов, пропущенных Кардером по недосмотру. По мнению Мея, они были, мягко говоря, неблагоразумными. Снова конфликт инженера с летчиком. Джин не хотел без нужды рисковать своей головой ради ускоренного проведения программы испытаний.
— Если вы рассчитываете, что я проведу испытание на бафтинг на высоте тысяча двести метров, то вы просто рехнулись! — кричал Джин. — К чертям…
Кардер утихомирил Мея, изъяв пункты задания, вызвавшие ярость летчика-испытателя. Вероятно, это задерживало осуществление программы, но было совершенно очевидно, что Джин не собирался выполнять все задания, и последнее слово всегда оставалось за летчиком: на самолете-то летал он. Я не мог примкнуть ни к той, ни к другой стороне, не представляя себе ясно, что именно раздражало Джина, но интуитивно все-таки соглашался с ним. Очевидно, во мне говорило исконное недоверие летчика к инженерам.
Выиграв битву, Джин поспешил удалиться из ангара и исчез где-то на базе. Я только на мгновение отвернулся, чтобы посмотреть, как заправляется горючим машина со стилетообразным носом, а Джин уже пропал. Нелегко было угнаться за ним: он быстро двигался и не высиживал на стуле дольше одной минуты. Часто он уходил, не закончив разговора о какой-нибудь характеристике «Скайрокета», словно вспомнив о чем-то более важном. И мне казалось, что он ни разу не досказал до конца все, что знал о неприятных особенностях в поведении самолета, — многое оставалось нерассказанным.
Теперь уж бесполезно искать Мея. Я продолжал наблюдать, как механики заправляют «Скайрокет». Завтра Джин снова, поднимет его в воздух, а пока механики занимаются последними приготовлениями. Горячее солнце низко нависло над голой пустыней, слабо отражаясь в серебряных обшивках разбросанных по всему аэродрому опытных самолетов. Над белой взлетной полосой неподвижно стоял раскаленный воздух, а за нею виднелось растрескавшееся на солнце дно высохшего озера, с которого завтра утром «Скайрокет» с ревом взмоет в небо.
«Скайрокет» выкатили из ангара. Бездействовали мощные двигатели, необходимые для того, чтобы сообщить в воздухе сверхзвуковую скорость этой обтекаемой машине весом почти семь тонн. Гигантский зверь дремал.
Двенадцать опытных механиков медленно, осторожно катили «Скайрокет» вверх по наклонной рампе для установки его на платформе трейлера. Как только баки самолета заполнятся топливом, через ЖРД до самого взлета будет непрерывно пропускаться азот из находящихся под давлением резервуаров трейлера, чтобы предотвратить случайное скопление топлива в камерах сгорания, которое может привести к взрыву двигателя в момент его запуска.
Самолет установили на трейлере. Навес над трейлером защищает «Скайрокет» и обслуживающий персонал от палящего утреннего солнца. В одном из его углов помещается еще одно защитное приспособление — душ. На тот случай, если легкоиспаряющаяся жидкость случайно окатит кого-либо из механиков. Для защиты самолета, заправленного легковоспламеняющимся топливом (одной капли перекиси водорода достаточно, чтобы прожечь дыру в бетонном перекрытии), сложную систему пожарных рукавов связали с водяным резервуаром емкостью более двух с половиной тысяч литров. Это только часть оборудования, которое занимает каждый сантиметр огромного заправочного трейлера. Самолет готов к важной операции заправки топливом, которая должна начаться завтра рано утром.
— В котором часу приходить сюда? — спросил один из механиков.
Возле трейлера появился Кардер. Он ответил:
— На этот раз, ребята, к заправке приступим, пожалуй, в два часа ночи. Ближе к осени солнце всходит позднее. Нам хватит времени. Завтра рассвет должен наступить в пять сорок пять.
Кто-то из механиков пожаловался:
— Ну вот, снова придется недосыпать!
— Что ж, нас предупреждали в Санта-Монике. Хочешь приключений — принимай участие в исследовательской программе. Ничего, переживем. — И механик ударил по плечу своего соню-товарища. — Ты, парень, творишь историю!
Бригадир механиков объявил:
— Итак, для заправки баков приходить в два часа.
Собравшиеся у самолета люди разошлись. «Скайрокет» остался в неудобном положении, пригвожденный к платформе трейлера.
Я с трудом уснул и спал не больше часа, когда начался пронзительный беспрерывный свист. Казалось, сильный ветер попал в ловушку и с неистовой яростью пытается вырваться на волю. Я присел на кровати, стараясь понять, что бы это могло значить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91