Он висел, закрепленный своими крючками в замках и охваченный с боков присоединенными к бомбардировщику широкими металлическими обхватами с мягкими прокладками. Фонарь кабины «Скайрокета» был откинут назад; топливо со свистом испарялось.
Если произойдет авария и легковоспламеняющееся топливо на «Скайрокете» загорится, Джорджу придется немедленно избавляться от него. На этот случай я напрактиковался быстро вылезать из подвешенного самолета. Тогда нужно будет отбросить фонарь вверх и выпрыгнуть на боковые площадки носителя. Широко расставив ноги над «Скайрокетом», придется подождать, пока он отделится, а затем подняться по короткой лесенке в носовую часть самолета и присоединиться к экипажу В-29.
Два месяца назад Пит Эверест, летавший на задание по отцеплению самолета Х-1, едва успел вылезти, когда сигнал о пожаре в его самолете заставил летчика В-29 быстро сбросить его. Когда Х-1 отцепился, Пит ухватился за лесенку и повис снаружи бомбардировщика. Самолет с ЖРД, однако, не взорвался, пока не ударился о землю в пустыне. Место взрыва обнаружить было нетрудно — там зияла воронка диаметром в пятнадцать метров.
Через бомбовый отсек послышался голос Джорджа Янсена:
— Бриджмэн готов?
Капитан приготовился взойти на борт своего корабля. Он на ходу быстро давал экипажу последние указания. Вот показался в проходе в кабину верх его защитного шлема. Его лицо было строго и решительно. Не дай бог, если найдется какая-нибудь неисправность. Он кивнул мне, продолжая производить осмотр. Члены экипажа хорошо знали придирчивый характер и острый язык Джорджа и старались избежать его замечаний. Янсен не нашел никаких неполадок. Перед вчерашним сбором всех участников полета он отдельно провел совещание своего экипажа, составленного из добровольцев — служащих фирмы Дуглас, и тщательно проинструктировал каждого о действиях в десятках возможных аварийных случаев. Экипаж внимательно слушал своего командира. Этот экипаж был далеко не таким опытным, как тот, с каким он совершал налеты на Плоешти. Добровольцы никогда не летали на больших высотах, где нужно было пользоваться кислородными приборами, и Джордж чувствовал большую ответственность за их безопасность. И в самом деле — человек мог погибнуть из-за неправильного пользования, кислородным оборудованием.
— Ну как, все готовы к полету?
Джордж продолжал осматривать кабину, за ним по лесенке поднимались остальные — два сканера, второй летчик Верн Паупитч и два человека, выделенные для оказания мне помощи при посадке в «Скайрокет».
Теперь нельзя было терять ни секунды. У «Скайрокета» испарялось топливо, в котором я нуждался на режиме набора высоты после сбрасывания. Мы договорились с диспетчером, что В-29 взлетит сразу после того, как Джордж сообщит о нашей готовности. Для наблюдения за взлетом собралась целая толпа. Здесь были работники фирмы Дуглас, военные летчики, вставшие для своих испытаний, а также инженеры других разработок. Сегодня «Скайрокет» будет вторым экспериментальным самолетом в мире, который отцепится и запустит двигатели в полете.
Джордж опустился на сиденье перед большой приборной доской и, повернув голову, сказал мне:
— Ветер южный. Мы можем заходить с любого конца озера. Нам везет, правда? Удастся сэкономить время.
— Готов к запуску! — сообщил Янсен на вышку управления полетами и спросил у Верна: — У вас все в порядке?
— Все в порядке. Готов к запуску.
Большие винты закрутились. Шланги и провода убраны со «Скайрокета», и зрители попятились назад. Внизу люди наблюдали за движением руки Джорджа.
Четыре двигателя дружно заревели, из-под колес были убраны колодки.
— Сообщите на вышку, что мы готовы к выруливанию, — приказал Джордж второму летчику. До выруливания «Суперфортресса» на взлетную полосу Джордж еще раз проверил работу моторов. — О'кэй!
Мы вырулили на простор.
— Ко взлету готовы, Верн! — услышал я слова Джорджа, сказанные им второму летчику по переговорному устройству. Громоздкая машина получила разрешение на взлет.
* * *
Экипаж молчит. В нашем бомбовом отсеке над самой взлетной полосой висит посудина, наполненная легковоспламеняющимся топливом. Мы сидим на узких скамейках, изогнутых по форме боков фюзеляжа бомбардировщика. Напротив меня двое механиков, которые должны следить за шлангами; один наблюдает за летчиками, другой пристально глядит куда-то через мои плечи. Большой тяжелый бомбардировщик со своим необычным грузом подпрыгивает вдоль взлетной полосы и, оторвавшись, какое-то мгновение неустойчиво покачивается над границей аэродрома. Управляя машиной, Джордж быстро отдает приказы, и вот мы уже набираем высоту по широкой спирали на пути к месту отцепления.
Начинается утомительный набор высоты. Джордж осторожно устанавливает угол набора высоты и скорость, выжимая всю мощность из двигателей. Прошло пятнадцать минут. Три тысячи метров. Я включаюсь в кислородное питание В-29. Еще десять минут, и высотомер у стола штурмана показывает пять тысяч четыреста метров. Вибрирует фюзеляж, шумят двигатели. В самолетном переговорном устройстве тихо. Джордж будет говорить только тогда, когда появится необходимость. Мне тоже не хочется болтать — все мои мысли поглощены предстоящим отцеплением. В бомбардировщике сквозняк. Чтобы согреться, я двигаю руками и ногами.
Пять тысяч четыреста метров!
Через двадцать минут мы достигнем девяти тысяч метров, и бомбардировщик ляжет на прямой курс. На этой высоте я пересяду в «Скайрокет», висящий внизу. Жестами я прошу людей, сидящих напротив и тяжело дышащих в своих масках, помочь мне перебраться в «Скайрокет». Они встают, чтобы помочь мне справиться с длинным кислородным шлангом, который протянется до «Скайрокета». Поворачивая голову, Джордж произносит:
— Счастливого отцепления, Бридж!
Сидящий рядом с ним морской летчик жестом прощается со мной и я направляюсь к бомбовому отсеку в сопровождении своих помощников. Открывается дверца, и из холодной впадины начинает дуть жестокий сквозняк. Как в поезде на площадке вагона, ветер ревет, визжит вокруг самолета, подвешенного прямо подо мной, всего в одном метре. Даже пленный, привязанный «Скайрокет» кажется мне надежным. Этот самолет я хорошо изучил. Теперь ему недолго оставаться пленником. Скоро он отправится в самостоятельный полет.
Протягивая вперед ноги, я скольжу на своем парашюте вниз, через проход, в похожую на каноэ кабину «Скайрокета». Пока я поворачиваюсь и просовываю ноги в носовую часть, помощники поддерживают кислородный шланг, чтобы он не мешал мне. Глубоко вдыхаю кислород, задерживаю дыхание и отъединяю кислородную проводку от системы В-29, одновременно включаясь в питание от «Скайрокета». Мои помощники закрывают фонарь и запирают его. Уютно, как в могиле… «Скайрокет» я знаю хорошо и в его кабине сразу успокаиваюсь. Хорошо знаком мне и порядок запуска ТРД. Остается двадцать минут.
Сквозь остекление фонаря «Скайрокета» я вижу в проходе В-29 людей в кислородных масках. Очень холодно. Слабое освещение в темном фюзеляже не разгоняет тусклых сумерек. Если в этом первом полете все пройдет хорошо, то отцепление даже безопаснее, чем взлет с земли на ЖРД, так как подо мной большой запас высоты.
Турбореактивный двигатель работает почти на полную мощность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91