– Потому что земля, как и все остальное, как и терпение, она истощается, – пояснил бармен. – Потребовалось целых тридцать миллионов лет, я как-то читал в одной газете, пока человек получил семьдесят пять сантиметров плодородной земли, на которой могло что-то расти, так что в конце концов придет время, сей в нее хоть что хочешь, да только земле все это уже надоест до чертиков.
– Проклятие, ну и дела! – изумился красавчик Жожо.
– Так уж устроена природа, – подтвердил бармен.
– Вот теперь я все понял, – снова заговорил Жожо. – Выходит, раз ящеры ничего не сеют, значит, они просто придурки.
– Вот видишь, – отозвался бармен. – Ты все усек.
– При наших темпах, – заметил Анри, – семьдесят пять сантиметров… хотел бы я знать, что с нами будет…
– Ты видел немцев, сколько они делают детей и каких? – поинтересовался приятель.
– Имеют право, – возразил Анри.
– Но ведь надо же предупредить людей, – вмешалась Анна, – какая их подстерегает беда.
– Налейте-ка еще, – попросил Анри, – по последней.
– Почему это по последней? – возразил Легран. – Мы что, каждый день бываем в Лео?
– Да, ты прав, – грустно заметил Анри. – Нет, ну до чего же хорошо сидим.
– Не надо грустить, – попыталась Анна утешить Эпаминондаса, – может, мы еще и не вымрем.
– Да нет, я вовсе не грущу, – отозвался Эпаминондас, – совсем наоборот, этот красавчик Жожо, он мне жутко нравится.
– Вы такая красивенькая, даже странно, – признался Легран Анне.
– Почему же странно?
– Да так, к слову. Никогда бы не подумал.
– Да с атомной бомбой, – изрек Анри, явно не разделявший восторгов приятеля, – нас всех уничтожат куда раньше.
– Раньше чего? – поинтересовался красавчик Жожо.
– Да раньше, чем земле осточертеет нас кормить, – тихо подсказал Эпаминондас.
– Шесть сотен, ничего себе запасец, – проговорил Анри, – вполне хватит, чтобы мы все десять раз взлетели на воздух.
– Удивительное дело, – заметил бармен, – даже когда разговор заходит о ледниковом периоде, все непременно кончается атомными бомбами. Можно сказать, просто какой-то закон.
– Если я и захожу сюда, – признался красавчик Жожо, – то только из-за Андре. Он такой умный.
– Так что, вам здесь нравится или нет? – спросил Легран у Анны.
– Очень мило, – ответила Анна.
– Можно подумать, – продолжил свое Анри, – мало нам стихийных бедствий, так нет, еще придумали атомные бомбы.
– Вы просто надо мной издеваетесь, – проговорил красавчик Жожо. – Я же знаю, ящер – это просто новый реактивный самолет.
– Черт бы вас всех побрал, – заорал Анри, – да пропадите вы пропадом вместе с этими вашими ящерами!
– Нет, ну до чего же я обожаю придурков! – фыркнул Эпаминондас.
– Да объясните вы мне наконец, – печально попросил красавчик Жожо, – что такое этот самый ящер, и я больше не задам вам ни единого вопроса.
– Ну это вроде крокодила, – пояснил Андре, – ты понял или нет?
– Да нет, ты что, издеваешься, да?! – возмущенно воскликнул Жожо. – Выходит, теперь и крокодилы тоже стали атомные, так, что ли?
– Конечно, атомные, а какие же еще! – заорал Анри. – Ты что, так ничего и не понял? Нет, ты скажи, понял или не понял? Если мы не сможем спокойно разговаривать, тогда…
– Человек, он хитрый, – в восторге напевал Легран, – он вам не ящер. Скажи, Анри, ну зачем ты ему пудришь мозги? Так вот, ящеры, – обратился он к Жожо, – это просто такие животные, животные, и больше ничего, неужели так трудно понять? Вам ведь уже повторяли раз пять, не меньше.
– Если вы начнете говорить с ним таким манером, – вмешался Андре, – этому конца-края не будет. Это же не человек, а настоящее зубчатое колесо, так и будет цепляться. Полный кошмар.
– Какие, вы сказали, животные? – переспросил красавчик Жожо.
– Крокодилы, – заорал Анри, – кро-ко-ди-лы! Те самые пресмыкающиеся, которые тебе так сильно нравятся. – Руками он изобразил на стойке бара, как передвигаются крокодилы. – Ну вот, теперь понял, может, кончим об этом, а?
– Осторожно, никаких новых слов, – предостерег Андре. – Всякие новые слова, они только возбуждают Жожо. Ему надо знать все. Был случай, когда один клиент имел неосторожность заговорить насчет разведения скота в Шароле, ты помнишь, Жожо? Так вот, все это продолжалось до двух часов утра. Клиент перебил полдюжины стаканов, потому что у него уже не хватало терпения. Заметь, Жожо, я на тебя совсем не в обиде. Просто надо знать, как с тобой разговаривать, ты ведь не такой, как другие. Ты у нас, так сказать, человек одержимый. Только не сердись, это не беда, ты тоже имеешь право на место под солнцем, как и все прочие.
– Не то слово, – заметила Анна.
– Мне все интересно, – проговорил красавчик Жожо, – уж такой я уродился на свет. А вот сам я, сам я никому не интересен.
– Да нет, ну что вы, – рассеянно заверил его Легран, – зачем же так говорить?
– Все-таки, Жожо, ты сегодня какой-то чудной, – подытожил Андре.
– Только что наелся, – ответил Жожо, – перевариваю, должно быть, от этого.
– А вот мне переваривать нечего, – пожаловался Андре, – так и не успел поужинать.
– Ну, ты же у нас романтик, – бросил красавчик Жожо.
– Не он один, – добавил Эпаминондас.
– Послушайте, – сказал Анри, – а ведь и у атомной энергии есть свои положительные стороны. Через двадцать лет все уже будет работать на атомной энергии.
– Ну, это еще как сказать, – усомнился Андре, – поживем, увидим.
– Самолеты-то уже работают.
– Вот, я же говорил, – обрадовался Жожо, – это ведь все-таки реактивные самолеты.
– Да нет же, – возразила Анна, – это крокодилы. Только такие большие-пребольшие и объедают все, что могут. Их уже нет на свете лет…
Она обернулась к Леграну.
– Триста тысяч лет, – развлекаясь вовсю, подсказал Легран.
– Да нет, – возразил красавчик Жожо, – крокодилы вовсе никакие не пресмыкающиеся, это уж я голову даю на отсечение. А потом, интересно, какое они имеют отношение?
– К чему?
– К бомбардировщикам, к чему же еще?
– Нет, это черт знает что такое! – вне себя, заорал Анри. – Кончится это когда-нибудь или нет?
– Я же вас предупреждал, – спокойно сказал Андре. – Не надо было возбуждать в нем любопытства.
– Да нет, это не имеет ни малейшего отношения к бомбардировщикам, – примирительно пояснила Анна.
– А к тому, о чем вы говорили, когда я только вошел?
– Ну, это-то имеет отношение ко всему на свете, – ответила Анна.
– Да-да, абсолютно ко всему, – подтвердил я, – за что ни возьмись.
– Это уж точно, – рыдая от смеха, согласился Эпаминондас.
– Может, я и немного знаю, – заорал, в свою очередь, красавчик Жожо, – но если уж что знаю, то знаю. Зачем же тогда говорить о них, если их уже давно нет на свете?
– Черт знает что такое, нет, к черту, к чертям собачьим! – завопил Анри.
– Как хорошо сидим! – блаженно пробормотал Эпаминондас. – Нет, вы как хотите, а я остаюсь в Лео.
– Да просто так, чтобы о чем-нибудь поговорить, – пояснила Анна. – Так уж вышло, просто зашел разговор, какая разница, об этом или о чем-нибудь другом, ведь надо же о чем-то разговаривать, разве не так? – обратилась она к Леграну.
– Ясное дело, – согласился Легран.
– Что ж, раз их уже нет, – обиделся я, – то о них и поговорить нельзя, так, что ли?
– Это у него такая болезнь, ему непременно нужно найти связь между всем и всем, скажи, ведь так, а, Жожо? Так вот, ящеры – это крокодилы, понятно? А самолеты – это самолеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90