Самым важным в его заявлении был вопрос о румынских условиях выхода из войны. Основное из них сводилось к тому, что Румыния не намерена воевать против фашистской Германии и что на ее территорию должны быть введены войска западных союзников. Нетрудно было видеть, что подобные условия в завуалированной форме преследовали цель осложнить военные действия Красной Армии против вермахта и послужили бы сильнейшим тормозом освобождения Балканских стран из гитлеровской неволи, в силу чего не могли быть приемлемы для Советского Союза.
В тот же день я информировал Наркоминдел о румынских предложениях, охарактеризовав их как неудовлетворительные. В Москве вообще выразили сомнение в том, что румынская «оппозиция» способна на какие-либо действия против Антонеску. Следствием этого явилась нота Советского правительства от 22 марта, адресованная английскому правительству, в которой, в частности, говорилось:
«Что касается самого Манну, то теперь стало ясно, что он не принадлежит к числу таких лидеров, которые могут вести борьбу против Антонеску, а скорее следует считать, что то, что он делает, он делает с разрешения Антонеску, являясь лишь орудием в его руках. С другой стороны, ни из сообщений Штирбея, ни из других данных сейчас не видно, чтобы Антонеску проявлял интерес или стремился к переговорам с союзниками по поводу выхода Румынии из войны и перехода на сторону союзников против Германии. Ввиду такого положения приходится сделать вывод, что, судя по имеющейся информации, нет оснований придавать значение сообщению Штирбея и следует выразить сомнение в том, что переговоры, которые велись с князем Штирбеем в последние дни в Каире, могут привести к положительным результатам».
Несмотря на обоснованность аргументации советской ноты от 22 марта, правительства Англии и США настаивали на продолжении переговоров в Каире, с чем Советское правительство не без колебаний согласилось.
К этому времени военное положение Румынии стало критическим. Соединения Красной Армии, преследуя отступающего врага, отбросили его за Прут и Днестр и подступили к Яссам, крупному административному центру Восточной Румынии. В связи со вступлением советских войск на румынскую территорию вечером 2 апреля Советское правительство сделало очень важное заявление, в котором, в частности, говорилось, что Советский Союз «не преследует цели приобретения какой-либо части румынской территории или изменения существующего общественного строя Румынии» и что «вступление советских войск в пределы Румынии диктуется исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением войск противника». Таким образом, Советский Союз гарантировал целостность румынской территории и невмешательство во внутренние дела Румынии, не покушался на ее государственный суверенитет.
Почти одновременно с заявлением Советского правительства Верховное Главнокомандование Красной Армии приостановило наступательные операции на румынском участке фронта. Решение это было связано с тем, что в Каире в тот момент велись переговоры о выходе Румынии из гитлеровского блока. Военно-политическое руководство Румынии получило дополнительную возможность предпринять необходимые шаги для перехода на сторону союзников.
Той же цели способствовали и разработанные Советским правительством великодушные условия перемирия. Их текст я получил из Наркоминдела 10 апреля вместе с указанием согласовать их с представителями союзников, что я безотлагательно и сделал, не встретив со стороны последних никаких возражений или пожеланий.
На официальном заседании 12 апреля я вручил князю Штирбею текст условий перемирия, которые ввиду их важности процитирую дословно:

«1. Разрыв с немцами и совместная борьба румынских войск и войск союзников, в том числе и Красной Армии, против немцев в целях восстановления независимости и суверенитета Румынии.
2. Восстановление советско-румынской границы по договору 1940 г.
3. Возмещение убытков, причиненных Советскому Союзу военными действиями и оккупацией Румынией советской территории.
4. Возвращение всех советских и союзных военнопленных и интернированных.
5. Обеспечение возможности советским войскам, так же как и другим союзным войскам, свободно передвигаться по Румынской территории в любом направлении, если этого потребует военная обстановка, причем румынское правительство должно оказать этому всемерное содействие своими средствами сообщения, как по суше и воде, так и по воздуху.
6. Согласие Советского Правительства на аннулирование решения венского арбитража о Трансильвании и оказание помощи в освобождении Трансильвании».
Казалось бы, подобные условия наряду с приостановкой наступления Красной Армии на румынском фронте должны были послужить стимулом для оживления переговоров в Каире и для быстрого достижения перемирия. Однако этого не случилось. Советские условия, широко признанные на Западе правительственными и общественными кругами как «великодушные», «разумные», «умеренные» и т. д., не устраивали ни Антонеску, ни румынскую «оппозицию», потому что в их намерения не входило воевать против Германии еще и потому, что перед их мысленным взором все еще маячил мираж массированного англо-американского воздушного десанта.
21 апреля через князя Штирбея маршалу Антонеску и «оппозиционному блоку» было предъявлено категорическое совместное требование трех держав дать недвусмысленный ответ по поводу условий перемирия и предпринять шаги, которые свидетельствовали бы о готовности Румынии выйти из войны. В ответ Антонеску дал понять, что от дальнейшего участия в переговорах он отстраняется.
26 мая в Каир прибыл еще один эмиссар «оппозиционного блока» – Константин Вишояну, бывший румынский посланник в Гааге и Варшаве. С его ожидавшимся приездом у меня связывались смутные надежды на более трезвый подход «оппозиции» к вопросу о перемирии. Однако ближайшее знакомство с Вишояну и его «дипломатическим багажом», состоявшееся на заседании 27 мая, развеяло эти надежды. Правда, он туманно говорил о создании в ближайшем будущем национально-демократического блока (национал-царанисты, национал-либералы, коммунисты и социал-демократы), целью которого будет свержение диктатуры Антонеску, но при этом добавлял, что основой переворота должна быть высадка в Румынии англо-американского десанта.
Получалась, по пословице, старая погудка на новый лад. Вывод в сложившейся ситуации напрашивался сам собой: при нынешней стратегии «оппозиции» ни о каком перемирии не могло быть и речи и, следовательно, продолжать переговоры не имело смысла. Учитывая это, Наркоминдел дал мне указание добиться от союзников совместного решения о прекращении переговоров. Поставленные перед фактом саботажа со стороны Маниу, союзные представители согласились с нашей инициативой. Принятое 1 июня решение гласило:

«Ввиду положения, создавшегося в связи с последними телеграммами Маниу, представители трех держав считают необходимым заявить румынским делегатам, что дальнейшие переговоры бесполезны, и они считают их законченными».

* * *
На этом каирский этап переговоров о выходе Румынии из войны практически завершился. Правда, в середине июня Маниу с согласия короля Михая сообщил, будто бы он принимает советские условия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129