– и гнать себя хотел, раз никто другой не гонит. Однажды взявшись за дело, пусть даже в прошлой жизни – в той, оперуполномоченной – Сергей Арнольдович отступиться не мог.
Он шел к раскрытию, как корабль пустыни к колодцу: бесконечно долго, с немыслимым числом остановок, теряя дорогу и питательный горб. Он не считал, что преступник бросил ему вызов, и не жаждал мести – Сергея Арнольдовича привлекала загадка. Так всегда: сначала больно, потом приятно, в конце еще хочется. Этот афоризм, правда, относился к другой стороне человеческих взаимоотношений, но он подходил и сюда. В самом деле: когда узнаешь о преступлении, получаешь как бы удар под дых – тяжелый, разящий; приближаясь к раскрытию, ощущаешь что-то вроде удовлетворения; а закрыв дело – и своеобразный голод.
Сергей Арнольдович поднялся на третий этаж, отомкнул дверь. Соня разговаривала по телефону. Сергей Арнольдович прислонил трость к стене, распахнул пальто – из-за пазухи вытиснулась лохматая псина. Соня опустила трубку, поднялась навстречу.
– Вот, – сказал Сергей Арнольдович и подал Соне.
Соня молча приняла собаку.
– Что-то случилось? – спросил Сергей Арнольдович, безошибочно угадав настроение девушки.
Соня рассказала о телефонном звонке…
В сущности, это можно было назвать браком – во всякой работе такое случается. Но любая ошибка, как не крути, во многом вещь прогнозируемая. При должном подходе ошибки сводятся на нет. Но только не в совместной работе Сергея Арнольдовича и Сони. Как будто все было против них: и отсутствие клиентов, которые нечасто теряли сумочки, и которые не изменяли супругам, и наступившая зима, когда просто холодно, и лето, когда клиенты вместо того, чтобы бросаться искать юридическую справедливость, едут в отпуска, и заурядное недопонимание.
– А я сейчас ее утоплю, – сказал Сергей Арнольдович после тяжелой паузы и схватил псину.
Соня закричала так, что на столе звякнула чашка.
* * *
Непримиримые враги, заклятые друзья… Когда на одного работника приходится ровно один руководитель – тут есть над чем ломать голову.
– Обратно он ее не принимает, – сказала Соня. – Настаивает на полной оплате.
– И что же нам делать? – спросил Сергей Арнольдович, надевая пальто, потому что торопился на поезд.
– Может, вы сами попробуете с ним поговорить?
– Я могу попробовать только одно: выплачивать тебе зарплату в собаках. Договорились?
Соня вздохнула и отвернулась к окну – чтобы Сергей Арнольдович не увидел слез.
– Значит так, милая. За то время, что меня не будет… Чтобы духу ее здесь не было! Ясно? Хватит уже одной.
– Какую ж выбрать? – спросила Соня.
– Любую.
– Хорошо, – смирилась Соня.
– Выгуливать будешь ты. Утром, днем и вечером.
– Хорошо, – пообещала Соня.
– Опаздывать не будешь.
– Постараюсь.
– Не «постараюсь», а «обещаю», – настоял Сергей Арнольдович.
– Обещаю, – повторила Соня.
– Ежедневная уборка офиса.
– Обещаю.
– Никаких стару… убыточных клиентов.
– Обещаю.
И Сергей Арнольдович хлопнул дверью.
* * *
– Нашлась? Где же она была? – спросила Соня, пропуская старушку.
– Гуляла, – пожала плечами старушка и опустила кошку на стол. – Она у меня гулена. Походи, Фекла, походи. А вот снимки. – Старушка протянула альбом. – Это летом фотографировали.
Кошка прыгнула на пол, прошла к корзине с Жулей, понюхала воздух, выгнула спину, тут же успокоилась и двинулась гулять по офису. Соня вгляделась в фотографии. Кошка на фотографиях была хоть и рыжая, но полосатая, а Фекла почему-то только рыжая. Явно не та кошка. Соне все это начинало надоедать. Она секунду поколебалась: спрашивать хозяйку о кошке или нет? Победила справедливость:
– Вы уверены, что это Фекла? – спросила Соня.
– Она самая. Вы с фотографией-то сравните, сравните…
Соня перевернула страницу. Видимо, старушка не просто плохо видит, а очень плохо. Явно не ее кошка. Нет, больше вопросов задавать не нужно. Соня вернула альбом.
– Да, это она, – соврала Соня. – Рада за вас.
– Теперь мне не так тяжело, – сказала старушка и улыбнулась.
– И мне, – кивнула Соня.
* * *
Стук в стену, крики в соседнем номере вернули Андрея Борисовича к действительности.
«Все-таки спать в пальто не очень удобно, – подумал он и начал раздеваться – захотелось умыться, дать отдохнуть телу. А потом можно и в постель. – Черт, как колотят! Молотком?» Он прошел к умывальнику, пустил воду, подставил руку. Андрей Борисович решил, что горячей воды не будет. Была. Он подмигнул зеркалу. Погладил себя по груди, по шее. На плече зеленела татуировка: пятиконечная звезда, профиль Суворова, ниже – магическое число «ПИ 6330». «Глупая татуировка, скучная жизнь… – подумал Андрей Борисович. – Сейчас таких не делают: рукой, иглой, на глазок. Теперь машинкой, цветом. Попробуй, разденься на пляже с такой вот загогулиной – засмеют ведь. Стыд-позор. Суворов. Еще Мать Терезу нарисуй!» Андрей Борисович плеснул в отражение.
В дверь кто-то щедро стукнул. «Что же они так дубасят?!» – возмутился Андрей Борисович и опустил голову под струю. За дверью сдаваться не хотели. Нужно было идти открывать – ведь разнесут все к чертовой матери! Андрей Борисович влез в брюки, распахнул дверь.
– Здрасьте, – сказала Марина.
– День добрый, – кивнул Андрей Борисович.
– Ба, да это ж вас я уронила! Там, на лестнице… – Марина вытянула шею, заглянула в номер.
– Может быть, – ответил Андрей Борисович. Говорить с незнакомым человеком он не хотел.
– Впустите? Здесь холодно, – сказала Марина и шагнула в номер.
– Проходите, – пожал плечами Андрей Борисович.
Марина села на стул, удерживая шубу обеими руками.
– А ведь я вас помню, – сказала она.
– Еще бы. Вы чуть не сломали мне шею.
– Да нет, вы не поняли – я помню ваше лицо – мы встречались.
– Разве? И где же? – удивился Андрей Борисович.
– А вот этого не помню. – Марина закинула ногу на ногу. – Как хорошо встретить здесь хотя бы одну знакомую душу.
– И мне, – зачем-то сказал Андрей Борисович.
– Вот и славно. Знаете что… вы любите семечки?
– Семечки?
– Ну да, семечки тыквы.
– Не очень, – качнул головой Андрей Борисович.
– А я люблю, – сказала Марина.
– Рад за вас.
– А давайте куда-нибудь поедем, купим мешочек, – предложила Марина. – Вы и я. Только вы и я. Жуть как хочется семечек. У вас нет срочных дел?
– Как будто, – сказал Андрей Борисович.
– Вот и договорились. – Марина поднялась. – Жду вас через пятнадцать минут на том самом месте.
– Где я чуть не погиб? – пошутил Андрей Борисович.
– Ага.
* * *
– Как вам цвет? – спросила Марина, запуская двигатель.
– Симпатичный, – деликатно отозвался Андрей Борисович. – Добавить несколько пятен, и получится божья коровка.
Марина с любопытством глянула поверх очков.
– Определенно, мы с вами где-то встречались, – сказала она. – Я ведь так и называю ее: «Божья коровка».
– Телепатия, – заключил Андрей Борисович.
– Значит, мы с вами люди не чужие.
Джип затрясся по ухабам. Андрей Борисович уставился в окно. В салоне работала печка. Через минуту ему стало жарко, он снял шапку, положил ее на колени.
– А вы назад бросьте, – порекомендовала Марина.
Андрей Борисович обернулся. «Что это?!» – отпрянул он. На заднем сиденье лежала растерзанная кошка: запекшаяся кровь, внутренности нараспашку. Кошмарное зрелище. Марина засмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57