— Пока ты сидишь в Болонье, мне здорово тебя недостает! — ворчливо жалуется Томачелли. — Этот невозможный фон Ним выпил из меня всю кровь по капле! И ежели бы я мог от него отделаться… Беда, что он слишком много знает, и, не дай Бог, окажется в Авиньоне!
Косса чуть улыбается краем губ. Начинается неизбежное, что можно назвать политикою папского двора и что состоит на три четверти из доносов, жалоб, подслушиваний и подглядываний.
XXXI
Послы Флорентийской республики, посланные к папе и его полномочному представителю кардиналу Бальдассаре Косса, Джованни д’Аверардо Медичи и Филиппе Магалотти, прибывают в Рим.
Бонифаций IX устраивает им торжественный прием. Их чествуют во время службы в соборе Святого Петра и принимают в Латеранском дворце. Все дальнейшие деловые разговоры ведутся при плотно запертых дверях, самим кардиналом Коссой.
Это трудный разговор, больной разговор, где упоминается и король Владислав, и Луи Анжу, где ворошат старые грамоты и вспоминают позабытые было гарантии и взаимные обязательства. Проще сказать — идет торговля. Что будет позволено и что нет Флорентийской республике, взамен чего патримоний Святого Петра отступается от некоторых своих прав, позволяя республике захватить Пизу в полное свое владение, и даже выкупить викариат. Впрочем, о викариате споры еще впереди. Рим пока не хочет отступаться от своих духовных прав и связанных с ними доходов, а республика… Республика устами Магалотти обещает «подумать».
И уже поздним, поздним вечером одного из этих напряженных дней Косса сидит в укромном кабинете своего дворца вдвоем с Джованни Медичи, кормит и поит гостя сам (никому из слуг тут, в Риме, нельзя доверять полностью!), и говорят они уже не о нуждах республики, а о делах взаимного банка, о вкладах Коссы, о распределении сумм, влагаемых Джованни в различные предприятия.
Джованни, несколько похудевший за прошедшие годы, кутает руки в просторные рукава своего долгого кабана. Ему, видимо, холодно, хотя в помещении тепло. Негромким голосом, лишь иногда заглядывая в памятную тетрадь, отчитывается перед Коссой о сделанных вложениях. Подняв взгляд и выдержав паузу, сообщает, какой процент от прибыли следует Коссе и какой ему, д’Аверардо Медичи. Косса считает, шевеля губами, медленно склоняет голову, иногда спорит, чаще — соглашается. По ходу дела подписывают грамоты, ставят на них печати того и другого.
По мере того, как деловая часть разговора подходит к концу, оба, и тот и другой, добреют, взаимное напряжение отпускает их, и уже является аппетит, и пристойно позвать служителя, повелев принести горячие «фрутти ди маре» с макаронами под сложным соусом, и пристойно выпить хорошего испанского вина. Надо признать, что дела идут успешно и прибыли банка радуют и того и другого.
— Ежели возможно было бы прикрыть все прочие ростовщические конторы хотя бы в патримонии Святого Петра! — роняет Медичи, как недостижимую цель, как мечту, и Косса отвечает с улыбкой:
— Для этого мне надобно прежде самому стать папой!
Оба осторожно смеются. «Такое ли уж это смешное предположение?!» — думает каждый из них.
Бальтазар расспрашивает о делах и намерениях Мазо Альбицци.
— Я, на всякий случай, размещаю наши конторы в других городах и капиталы перевожу туда! — возражает Джованни Медичи. — У меня дома они, ежели даже захотят, не получат ничего, кроме голых стен!
Косса доволен. Значительная часть этих средств принадлежит ему. И ему очень не улыбается как гибель Флоренции, так и диктатура Альбицци, так и гибель-банкирской конторы Джованни д’Аверардо Медичи, на счета которой исправно поступают доходы с городов Романьи, подчиненных Коссе. Разумеется, не все, а то, что он может вырвать, не очень привлекая к себе внимание.
Ему надо много денег. Очень много! На подкупы кардиналов, умеющих только получать и тут же тратить, на оплату кондотьеров, на тайные подачки французским герцогам — на все! Политика связи Анжу с семейством Косса стала уже традиционной, и он не хочет ее менять без крайней нужды. Нужды, которая нынче отнюдь не просматривается. Напротив, надобно опять обращаться к Луи II Анжу, чтобы удержать Владислава в его неукротимом стремлении к северу.
Ежели Флоренция получит Пизу, банк МедичиКосса тоже расцветет, а там, возможно, и во Флоренции переменится власть, особенно ежели Медичи, с его помощью, осильнеют, а Мазо Альбицци своим непомерным честолюбием оттолкнет от себя основную массу городских пополанов…
Урядив до конца все взаимные расчеты, довольные друг другом, они пьют и едят, и Джованни рассказывает о своем сыне, Козимо, которому уже четырнадцать лет, и как он учится, и уже читает по-латыни Тацита, сравнивая Мазо Альбицци с Помпеем, а своего отца с Цезарем (тут Джованни улыбается доброю размягченной улыбкой), и как уже постигает дела, разбирается в бухгалтерском учете, ведает наизусть цены на шерсть и сукно, всячески радуя сердце своего родителя.
— А ваша супруга? — вопрошает д’Аверардо, отлично знающий, кем Яндра делла Скала приходится кардиналу Коссе, у которого официальной супруги вообще не может быть, — но как же тогда назвать донну Яндру, не обидев ни ее, ни знатного компаньона своего?
— Госпожа делла Скала, — отвечает, помедлив, Косса, — очень хотела встретиться с вами, д’Аверардо, и ежели вы не возражаете, сейчас, когда мы покончили с делами, я приглашу ее к нам!
Фраза означает многое, в частности и то, что о делах компаньонов синьора Яндра знать не должна, и Джованни понимающе склоняет голову.
XXXII
Разумеется, одним папским разрешением дела Флоренции с Пизой закончиться не могли. Дабы не растекаться мыслию по древу, мы попросту процитируем тут сводку пизанских событий с 1402 по 1408-й год из книги М.А. Гуковского «Итальянское возрождение».
«Проблема получения хотя бы какого-нибудь выхода к морю в течение многих десятилетий была одной из важнейших экономических и политических проблем Республики на Арно. В последние же месяцы владычества Джан Галеаццо, когда, казалось, миланский властитель вот-вот задушит живущий торговлей город в кольце безвыходной блокады, стремление республики к морю приобретает характер судорожного отчаяния.
В начале 1402-го года республика делает попытку получить у Карло Малатеста льготные права на пользование неудобной, расположенной в Тирренском море Чезеной, но Малатеста отказывает. Попытка договориться с Луккой об использовании Мотроне как промежуточного пункта на пути в Геную также терпит неудачу ввиду непримиримой враждебности к Флоренции властителя Лукки Паоло Гвиниджи. В июне 1403-го года удается добиться у Герардо д’Аппиано разрешения на пользование портом Пьомбино, но порт этот неудобен и небезопасен из-за пиратов, свирепствующих у недалекого острова Эльбы.
Заправилы республики постоянно помнят о том, что все это временные, не вполне устраивающие полумеры; настоящим решением было бы только овладение устьем Арно и господствующей над ним Пизой. И мечта об этом никогда не покидает флорентийское правительство, тем паче, что и папская администрация, возглавляемая кардиналом Бальдассаре Косса, стремится, избавившись от флорентийских претензий в Романье, направить ее внимание на Пизу. Так, посланные весной 1403-го года к кардиналу послы Джованни Медичи и Филиппе Магалотти сообщают осенью того же года, что папская администрация готова поддержать претензии республики на Пизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110