В темноте я едва могла различить силуэт спящего на соломенной циновке, но уже не сомневалась, что это Исидоро Балтасар. Боясь, что он может испугаться, если его внезапно разбудить, я вернулась в переднюю комнату и села на кушетку. Я была так взволнована, что не могла спокойно сидеть и, будучи вне себя от радости, думала о том, что в любое мгновение он может проснуться. Дважды на цыпочках я возвращалась в комнату и смотрела на него. Он повернулся во сне и больше не храпел.
Должно быть, я задремала на кушетке, когда почувствовала сквозь прерывистый сон, что кто-то стоит в комнате и, полупроснувшись, прошептала: -- Я жду, когда проснется Исидоро Балтасар, -- но знала, что не произвела ни звука. Я сделала сознательную попытку сесть, но шаталась от головокружения, пока не сумела сфокусировать глаза на человеке, стоящем рядом со мной. Это был Мариано Аурелиано.
-- Исидоро Балтасар все еще спит? -- спросила я его.
Старый нагваль долго и пристально смотрел на меня. Проверяя, не сон ли это, я смело потянулась к его руке, чтобы только прикоснуться. Она обожгла меня, как огонь.
Он поднял брови, удивляясь моим действиям.
-- Ты не сможешь увидеть Исидоро Балтасара до наступления утра. -- Он говорил медленно, как будто произносить слова стоило ему больших усилий.
Прежде чем я имела возможность сказать, что уже все равно утро и что я подожду Исидоро Балтасара на кушетке, я почувствовала горящую руку Мариано Аурелиано у себя на спине, выталкивающую меня к порогу.
-- Возвращайся в свой гамак.
Внезапно поднялся ветер. Я обернулась, чтобы возразить, но Мариано Аурелиано уже не было. Ветер отдавался у меня в голове как низкого звучания гонг. Звук становился все тише и тише, пока не превратился в пустую вибрацию. Я раскрыла рот, чтобы продлить последнее слабеющее эхо.
Я проснулась у себя в гамаке, одетая в принесенные Флориндой вещи. Автоматически, почти без мыслей, я вышла из дома и прошла во двор меньшего дома. Дверь была закрыта. Я несколько раз постучало, потом позвала, но никто не ответил. Я попыталась влезть в дом через окно, но окна тоже были на замке. Это так потрясло меня, что слезы навернулись на глаза. Я взбежала на холм на маленькую поляну рядом с дорогой, -единственное место, где можно запарковать машину. Фургона Исидоро Балтасара здесь не было. Я некоторое время шла вдоль грунтовой дороги, ища свежие следы колес автомобиля. Но их тоже не было.
Расстроенная более чем когда бы то ни было, я вернулась в дом. Зная, что бесполезно искать женщин в их комнатах, я остановилась в центре внутреннего дворика и завопила, зовя Флоринду на самых верхних нотах. Не было ни звука, кроме эха моего собственного голоса, разносившегося вокруг меня.
Бесчисленное количество раз я припоминала, что сказала Флоринда, но не могла ничего понять. Единственная вещь, в которой я могла быть уверена, -- это то, что Флоринда заходила ко мне в комнату в середине ночи, чтобы принести вещи, которые сейчас на мне. Ее посещение и заявление, что Исидоро Балтасар возвратился, должно быть, вызвали у меня живые сны.
Чтобы прекратить свои спекуляции о том, почему я одна в доме -- казалось, не было даже смотрителя, -- я начала мыть полы. Уборка всегда оказывала на меня успокаивающий эффект. Я убрала все комнаты и кухню, когда услышала специфический звук мотора фольксвагена. Я выбежала на холм и так бурно бросилась к Исидоро Балтасару, прежде чем он выбрался из фургона, что повалила его на землю.
-- Я все еще не могу ничего понять, -- смеялся он, крепко обнимая меня. -- Ты была единственной, о ком нагваль говорил мне так много. Знаешь ли ты, что я чуть не умер, когда они приветствовали тебя?
Он не ждал, пока я что-нибудь скажу, но снова сжал меня в объятиях и, смеясь, опустил на землю. Затем, как будто какой-то ограничивающий барьер разрушился внутри у него, он начал говорить без остановки. Он сказал, что знал обо мне уже год; нагваль говорил, что вверяет ему таинственную девушку. Метафорически он описал ее: "двенадцать часов утра ясного дня, ни ветреного, ни тихого, ни холодного, ни теплого, что-то среднее между всем этим, руководимое лишь безумием".
Исидоро Балтасар сознался, что был настоящим ослом, когда немедленно решил, что нагваль так представляет ему его подружку.
-- Что это еще за подружка? -- коротко оборвала его я.
Он сделал резкое движение рукой, решительно недовольный моими словами. -- Это рассказ не о фактах, -- огрызнулся он. -Речь идет о представлениях. Ты можешь видеть, какой я идиот. -Его раздражение быстро сменилось чудесной улыбкой. -Представляешь, я на самом деле поверил, что сам смогу узнать, кто эта девушка. -- Он остановился на мгновение, потом тихо добавил, -- я даже представлял замужнюю женщину с детьми при этом поиске.
Он глубоко вздохнул, затем ухмыльнулся и сказал:
-- Мораль этой истории в том, что в мире магов каждый должен свести на нет свое эго, или всем нам конец. Ведь в этом мире нет способа для таких нормальных людей, как мы, предсказывать что-либо.
Потом, заметив, что я плачу, он взял меня за плечи и, удерживая на расстоянии длины рук, тревожно и внимательно посмотрел на меня.
-- Что с тобой, нибелунга?
-- Ничего, на самом деле ничего, -- я смеялась между всхлипами, вытирая слезы. -- У меня нет абстрактного ума, который может беспокоиться о мире абстрактных историй, -добавила я таким циничным тоном, каким только могла. -- Я беспокоюсь о здесь и теперь. Ты даже не представляешь, что я пережила в этом доме.
-- Конечно, я очень хорошо представляю, -- отпарировал он с нарочитой резкостью. -- Я бываю здесь уже в течение многих лет. -- Он осмотрел меня глазами инквизитора и спросил:
-- Мне очень хотелось бы знать, почему ты не сказала мне, что ты уже была с ними?
-- Я собиралась, но не чувствовала, что это важно, -прошептала я в смущении. Потом мой голос зазвучал решительно и спокойно, и слова непроизвольно потекли из моих уст. -Оказывается, встреча с ними была единственной важной вещью из всего, что я когда-либо в жизни делала.
Чтобы скрыть удивление, я немедленно начала жаловаться, что меня оставили в доме совсем одну.
-- У меня не было возможности сообщить тебе, что я уйду в горы с нагвалем, -- прошептал он с внезапной неудержимой улыбкой.
-- Я обо всем этом уже забыла, -- уверила я его. -- Я говорю о сегодняшнем дне. Сегодня утром, проснувшись, я ожидала, что ты будешь здесь. Я была уверена, что ты провел ночь в маленьком доме и спал на соломенном матрасе. Когда же не смогла найти тебя, то запаниковала.
Видя его озадаченное лицо, я рассказала о полуночном визите Флоринды, о последующем сне, и о том, как, проснувшись сегодня утром, я оказалась одна в доме. Я говорила бессвязно, так как все мои мысли и слова смешались, однако не могла остановиться.
-- Есть так много вещей, которые я не могу принять, -сказала я, положив конец обличительной речи. -- Я даже не могу опровергнуть их.
Исидоро Балтасар не сказал ни слова. Он смотрел на меня внимательно, как будто ожидал, что я продолжу, его брови поднялись от удивления и стали похожи на арку. У него было худое и вытянутое лицо цвета дыма. От его кожи веяло странной прохладой и слабым запахом почвы, словно он провел свою жизнь под землей в пещере.
Все мои суматошные мысли исчезли, когда я посмотрела в его зловещий левый глаз с ужасным, безжалостным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Должно быть, я задремала на кушетке, когда почувствовала сквозь прерывистый сон, что кто-то стоит в комнате и, полупроснувшись, прошептала: -- Я жду, когда проснется Исидоро Балтасар, -- но знала, что не произвела ни звука. Я сделала сознательную попытку сесть, но шаталась от головокружения, пока не сумела сфокусировать глаза на человеке, стоящем рядом со мной. Это был Мариано Аурелиано.
-- Исидоро Балтасар все еще спит? -- спросила я его.
Старый нагваль долго и пристально смотрел на меня. Проверяя, не сон ли это, я смело потянулась к его руке, чтобы только прикоснуться. Она обожгла меня, как огонь.
Он поднял брови, удивляясь моим действиям.
-- Ты не сможешь увидеть Исидоро Балтасара до наступления утра. -- Он говорил медленно, как будто произносить слова стоило ему больших усилий.
Прежде чем я имела возможность сказать, что уже все равно утро и что я подожду Исидоро Балтасара на кушетке, я почувствовала горящую руку Мариано Аурелиано у себя на спине, выталкивающую меня к порогу.
-- Возвращайся в свой гамак.
Внезапно поднялся ветер. Я обернулась, чтобы возразить, но Мариано Аурелиано уже не было. Ветер отдавался у меня в голове как низкого звучания гонг. Звук становился все тише и тише, пока не превратился в пустую вибрацию. Я раскрыла рот, чтобы продлить последнее слабеющее эхо.
Я проснулась у себя в гамаке, одетая в принесенные Флориндой вещи. Автоматически, почти без мыслей, я вышла из дома и прошла во двор меньшего дома. Дверь была закрыта. Я несколько раз постучало, потом позвала, но никто не ответил. Я попыталась влезть в дом через окно, но окна тоже были на замке. Это так потрясло меня, что слезы навернулись на глаза. Я взбежала на холм на маленькую поляну рядом с дорогой, -единственное место, где можно запарковать машину. Фургона Исидоро Балтасара здесь не было. Я некоторое время шла вдоль грунтовой дороги, ища свежие следы колес автомобиля. Но их тоже не было.
Расстроенная более чем когда бы то ни было, я вернулась в дом. Зная, что бесполезно искать женщин в их комнатах, я остановилась в центре внутреннего дворика и завопила, зовя Флоринду на самых верхних нотах. Не было ни звука, кроме эха моего собственного голоса, разносившегося вокруг меня.
Бесчисленное количество раз я припоминала, что сказала Флоринда, но не могла ничего понять. Единственная вещь, в которой я могла быть уверена, -- это то, что Флоринда заходила ко мне в комнату в середине ночи, чтобы принести вещи, которые сейчас на мне. Ее посещение и заявление, что Исидоро Балтасар возвратился, должно быть, вызвали у меня живые сны.
Чтобы прекратить свои спекуляции о том, почему я одна в доме -- казалось, не было даже смотрителя, -- я начала мыть полы. Уборка всегда оказывала на меня успокаивающий эффект. Я убрала все комнаты и кухню, когда услышала специфический звук мотора фольксвагена. Я выбежала на холм и так бурно бросилась к Исидоро Балтасару, прежде чем он выбрался из фургона, что повалила его на землю.
-- Я все еще не могу ничего понять, -- смеялся он, крепко обнимая меня. -- Ты была единственной, о ком нагваль говорил мне так много. Знаешь ли ты, что я чуть не умер, когда они приветствовали тебя?
Он не ждал, пока я что-нибудь скажу, но снова сжал меня в объятиях и, смеясь, опустил на землю. Затем, как будто какой-то ограничивающий барьер разрушился внутри у него, он начал говорить без остановки. Он сказал, что знал обо мне уже год; нагваль говорил, что вверяет ему таинственную девушку. Метафорически он описал ее: "двенадцать часов утра ясного дня, ни ветреного, ни тихого, ни холодного, ни теплого, что-то среднее между всем этим, руководимое лишь безумием".
Исидоро Балтасар сознался, что был настоящим ослом, когда немедленно решил, что нагваль так представляет ему его подружку.
-- Что это еще за подружка? -- коротко оборвала его я.
Он сделал резкое движение рукой, решительно недовольный моими словами. -- Это рассказ не о фактах, -- огрызнулся он. -Речь идет о представлениях. Ты можешь видеть, какой я идиот. -Его раздражение быстро сменилось чудесной улыбкой. -Представляешь, я на самом деле поверил, что сам смогу узнать, кто эта девушка. -- Он остановился на мгновение, потом тихо добавил, -- я даже представлял замужнюю женщину с детьми при этом поиске.
Он глубоко вздохнул, затем ухмыльнулся и сказал:
-- Мораль этой истории в том, что в мире магов каждый должен свести на нет свое эго, или всем нам конец. Ведь в этом мире нет способа для таких нормальных людей, как мы, предсказывать что-либо.
Потом, заметив, что я плачу, он взял меня за плечи и, удерживая на расстоянии длины рук, тревожно и внимательно посмотрел на меня.
-- Что с тобой, нибелунга?
-- Ничего, на самом деле ничего, -- я смеялась между всхлипами, вытирая слезы. -- У меня нет абстрактного ума, который может беспокоиться о мире абстрактных историй, -добавила я таким циничным тоном, каким только могла. -- Я беспокоюсь о здесь и теперь. Ты даже не представляешь, что я пережила в этом доме.
-- Конечно, я очень хорошо представляю, -- отпарировал он с нарочитой резкостью. -- Я бываю здесь уже в течение многих лет. -- Он осмотрел меня глазами инквизитора и спросил:
-- Мне очень хотелось бы знать, почему ты не сказала мне, что ты уже была с ними?
-- Я собиралась, но не чувствовала, что это важно, -прошептала я в смущении. Потом мой голос зазвучал решительно и спокойно, и слова непроизвольно потекли из моих уст. -Оказывается, встреча с ними была единственной важной вещью из всего, что я когда-либо в жизни делала.
Чтобы скрыть удивление, я немедленно начала жаловаться, что меня оставили в доме совсем одну.
-- У меня не было возможности сообщить тебе, что я уйду в горы с нагвалем, -- прошептал он с внезапной неудержимой улыбкой.
-- Я обо всем этом уже забыла, -- уверила я его. -- Я говорю о сегодняшнем дне. Сегодня утром, проснувшись, я ожидала, что ты будешь здесь. Я была уверена, что ты провел ночь в маленьком доме и спал на соломенном матрасе. Когда же не смогла найти тебя, то запаниковала.
Видя его озадаченное лицо, я рассказала о полуночном визите Флоринды, о последующем сне, и о том, как, проснувшись сегодня утром, я оказалась одна в доме. Я говорила бессвязно, так как все мои мысли и слова смешались, однако не могла остановиться.
-- Есть так много вещей, которые я не могу принять, -сказала я, положив конец обличительной речи. -- Я даже не могу опровергнуть их.
Исидоро Балтасар не сказал ни слова. Он смотрел на меня внимательно, как будто ожидал, что я продолжу, его брови поднялись от удивления и стали похожи на арку. У него было худое и вытянутое лицо цвета дыма. От его кожи веяло странной прохладой и слабым запахом почвы, словно он провел свою жизнь под землей в пещере.
Все мои суматошные мысли исчезли, когда я посмотрела в его зловещий левый глаз с ужасным, безжалостным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88