-- Он так неожиданно откликнулся на мои мысли, что я громко вскрикнула. -- Я просто говорю то, о чем ты никогда раньше не слышала, вот и все.
Я растерянно заморгала, вынужденная защищаться. Но тревога придала мне уверенности, и я перешла в наступление:
-- Почему все они скрываются от меня?
-- Это очевидно, -- бросил он, но, заметив, что это вовсе не очевидно для меня, продолжал: -- Ты должна это знать. Все здесь, кроме меня, -- одна компания. Я всего лишь смотритель и не принадлежу к таким, как они. Я лишь как смазка для этой машины.
-- Ты сбиваешь меня с толку еще больше -- рассердилась я. Но тут меня поразила внезапная догадка. -- А что это за компания, о которой ты говоришь?
-- Все женщины, которых ты встретила, когда была здесь в последний раз -- сновидящие и сталкеры. Они сказали мне, что ты -- сталкер, такой же, как они.
Он налил себе стакан воды и подошел к окну. Сделав несколько маленьких глотков, он рассказал мне, что нагваль Мариано Аурелиано уже испытывал мои способности сталкера в Тусоне, когда послал меня в кофейню подсунуть таракана в мою тарелку. Смотритель повернулся спиной к окну, взглянул мне прямо в лицо и добавил: -- Ты не справилась.
-- Не хочу больше слушать этот вздор! -- оборвала я его. У меня не было никакого желания слушать продолжение этой истории.
На его лице появилось озорное выражение.
-- Но, потерпев неудачу, ты оправдалась тем, что без всякого уважения, с пинками и бранью накинулась на нагваля Мариано Аурелиано. Сталкеры, -- подчеркнул он, -- обладают большой сноровкой в обращении с другими людьми.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что не понимаю ни слова из того, что он говорит, но он продолжал:
-- Вся беда в том, что ты -- незаурядная сновидящая. Если бы не это, ты была бы похожа на Флоринду -- не ростом и внешностью, разумеется.
Ядовито улыбаясь, я проклинала про себя старого колдуна.
-- Помнишь ли ты, сколько женщин было тогда на пикнике? -вдруг спросил смотритель.
Я прикрыла глаза, чтобы лучше представить себе тот день, и отчетливо увидела шестерых женщин, сидящих на парусиновых подстилках, расстеленных под эвкалиптами. Там были Кармела, Зойла, Делия и Флоринда, не было только Эсперансы.
-- А кто эти две? -- спросила я, озадаченная более, чем обычно.
-- Ага -- оценил он, и лучезарная улыбка появилась на его лице. -- Это были сновидящие из другого мира. Ты видела их отчетливо, но потом они исчезли, причем твой разум даже не заметил этого. -- Просто потому, что это было слишком необычно.
Я рассеянно закивала головой, не в силах понять, почему помню только четырех женщин, хотя на самом деле знала, что их должно быть шесть.
Видимо, мои мысли просто просачивались наружу, поскольку он тут же сказал, что вполне естественно, если мое внимание сосредоточено только на четырех из них.
-- Две другие -- это твой источник энергии. Они бестелесны и не принадлежат к нашему миру.
Растерянная и сбитая с толку, я была способна только изумленно уставиться на него. У меня больше не было вопросов.
-- С тех пор, как ты покинула планету сновидящих, -пояснил он, -- твои сновидения превратились в кошмары, и перемещения между сновидениями и реальностью стали нестабильны и опасны для тебя и других сновидящих. Впрочем, Флоринда взялась сама защищать и прикрывать тебя.
Я вскочила так стремительно, что опрокинула стул.
-- Не хочу больше ничего знать! -- закричала я, еле удержавшись, чтобы не сболтнуть, что было бы лучше, если б я вообще ничего не знала об этих сумасбродных путях и реальностях.
Смотритель взял меня за руку и повел наружу, через пустырь, сквозь заросли чапарраля, на задворки маленького домика.
-- Мне нужно закрепить генератор, -- сказал он. -- Я хочу, чтобы ты мне помогла.
Громко рассмеявшись, я сказала ему, что не имею ни малейшего представления о генераторах. И только когда он открыл люк в бетонной обшивке, я поняла, что электрический ток для освещения дома вырабатывается именно здесь. Я не сомневалась, что электрические лампы и приборы деревенской Мексики похожи на эти. С ними я была знакома.
С того дня я старалась задавать поменьше вопросов, чувствуя себя неподготовленной к его ответам. Наши встречи приобрели характер ритуалов, в которых я делала все возможное, чтобы быть под стать старику в его изысканном испанском. Я часами сидела в своей комнате, перерывая всевозможные словари в поисках новых или устаревших слов, которые произвели бы на него впечатление.
Однажды утром, ожидая, пока смотритель принесет завтрак, я впервые оказалась в его комнате одна. Мне попалось на глаза странное старое зеркало и я принялась тщательно исследовать его мутную пятнистую поверхность.
-- Это зеркало поймает тебя в ловушку, если будешь смотреться в него слишком долго, -- произнес голос у меня за спиной.
Ожидая увидеть смотрителя, я обернулась, но обнаружила, что в комнате никого нет. Охваченная страстным желанием поскорее добраться до двери, я чуть не опрокинула одну из скульптур, стоявших возле меня, и машинально протянула руку, чтобы поправить ее, но не успела дотронуться, как мне почудилось, будто неопределенным круговым движением фигура отдалилась от меня, а затем с поразительно человеческим вздохом заняла первоначальное положение.
-- Что случилось? -- спросил смотритель, входя в комнату. Он поставил большой поднос на свой шаткий столик и, глядя на мое помертвевшее от ужаса лицо, снова спросил, что же произошло.
-- Иногда у меня появляется ощущение, что эти монстры живые и наблюдают за мной, -- произнесла я, кивая в сторону ближайшей скульптуры. Увидев его серьезное лицо, на котором не было и тени улыбки, я поспешила заверить, что назвала их монстрами, имея в виду не уродство, а скорее их громадные размеры. Сделав несколько судорожных вдохов, я повторила, что эти скульптуры кажутся мне живыми.
Украдкой оглядевшись и понизив голос до еле слышного шепота, он произнес:
-- Они живые.
Я была так поражена, что начала лепетать что-то о том, как однажды вечером впервые обнаружила его комнату, привлеченная мрачным шепотом ветра, шевелившего занавеску у разбитого окна.
-- Еще тогда они показались мне монстрами, -- призналась я с нервным смешком, -- чужими духами, наполняющими сумеречные тени.
Пошевелив губами, смотритель пристально поглядел на меня, затем медленно обвел взглядом комнату.
-- Давай-ка лучше обедать, -- сказал он в конце концов, -иначе все остынет.
Он придвинул мне стул и, когда я удобно уселась, добавил дрогнувшим голосом:
-- Ты права, когда называешь их духами. Ведь они -- не скульптуры, они -- измышления. Их представил себе из образов, промелькнувших в других мирах, один великий нагваль, -- пояснил он таинственным тоном.
-- Мариано Аурелиано? -- спросила я.
Он покачал головой и ответил:
-- Нет, его звали Элиас. Он гораздо старше.
-- А почему эти измышления стоят в твоей комнате? Разве этот великий нагваль сделал их для тебя?
-- Нет, я только присматриваю за ними.
Поднявшись, он сунул руку в карман, достал аккуратно сложенный белый носовой платок и принялся смахивать пыль с ближайшей скульптуры.
-- С тех пор, как я стал смотрителем, следить за ними -моя обязанность. Когда-нибудь с помощью всех этих чародеев, которых ты здесь видела, я должен буду вернуть их обратно.
-- А куда именно?
-- В никуда, в пространство, в вакуум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Я растерянно заморгала, вынужденная защищаться. Но тревога придала мне уверенности, и я перешла в наступление:
-- Почему все они скрываются от меня?
-- Это очевидно, -- бросил он, но, заметив, что это вовсе не очевидно для меня, продолжал: -- Ты должна это знать. Все здесь, кроме меня, -- одна компания. Я всего лишь смотритель и не принадлежу к таким, как они. Я лишь как смазка для этой машины.
-- Ты сбиваешь меня с толку еще больше -- рассердилась я. Но тут меня поразила внезапная догадка. -- А что это за компания, о которой ты говоришь?
-- Все женщины, которых ты встретила, когда была здесь в последний раз -- сновидящие и сталкеры. Они сказали мне, что ты -- сталкер, такой же, как они.
Он налил себе стакан воды и подошел к окну. Сделав несколько маленьких глотков, он рассказал мне, что нагваль Мариано Аурелиано уже испытывал мои способности сталкера в Тусоне, когда послал меня в кофейню подсунуть таракана в мою тарелку. Смотритель повернулся спиной к окну, взглянул мне прямо в лицо и добавил: -- Ты не справилась.
-- Не хочу больше слушать этот вздор! -- оборвала я его. У меня не было никакого желания слушать продолжение этой истории.
На его лице появилось озорное выражение.
-- Но, потерпев неудачу, ты оправдалась тем, что без всякого уважения, с пинками и бранью накинулась на нагваля Мариано Аурелиано. Сталкеры, -- подчеркнул он, -- обладают большой сноровкой в обращении с другими людьми.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что не понимаю ни слова из того, что он говорит, но он продолжал:
-- Вся беда в том, что ты -- незаурядная сновидящая. Если бы не это, ты была бы похожа на Флоринду -- не ростом и внешностью, разумеется.
Ядовито улыбаясь, я проклинала про себя старого колдуна.
-- Помнишь ли ты, сколько женщин было тогда на пикнике? -вдруг спросил смотритель.
Я прикрыла глаза, чтобы лучше представить себе тот день, и отчетливо увидела шестерых женщин, сидящих на парусиновых подстилках, расстеленных под эвкалиптами. Там были Кармела, Зойла, Делия и Флоринда, не было только Эсперансы.
-- А кто эти две? -- спросила я, озадаченная более, чем обычно.
-- Ага -- оценил он, и лучезарная улыбка появилась на его лице. -- Это были сновидящие из другого мира. Ты видела их отчетливо, но потом они исчезли, причем твой разум даже не заметил этого. -- Просто потому, что это было слишком необычно.
Я рассеянно закивала головой, не в силах понять, почему помню только четырех женщин, хотя на самом деле знала, что их должно быть шесть.
Видимо, мои мысли просто просачивались наружу, поскольку он тут же сказал, что вполне естественно, если мое внимание сосредоточено только на четырех из них.
-- Две другие -- это твой источник энергии. Они бестелесны и не принадлежат к нашему миру.
Растерянная и сбитая с толку, я была способна только изумленно уставиться на него. У меня больше не было вопросов.
-- С тех пор, как ты покинула планету сновидящих, -пояснил он, -- твои сновидения превратились в кошмары, и перемещения между сновидениями и реальностью стали нестабильны и опасны для тебя и других сновидящих. Впрочем, Флоринда взялась сама защищать и прикрывать тебя.
Я вскочила так стремительно, что опрокинула стул.
-- Не хочу больше ничего знать! -- закричала я, еле удержавшись, чтобы не сболтнуть, что было бы лучше, если б я вообще ничего не знала об этих сумасбродных путях и реальностях.
Смотритель взял меня за руку и повел наружу, через пустырь, сквозь заросли чапарраля, на задворки маленького домика.
-- Мне нужно закрепить генератор, -- сказал он. -- Я хочу, чтобы ты мне помогла.
Громко рассмеявшись, я сказала ему, что не имею ни малейшего представления о генераторах. И только когда он открыл люк в бетонной обшивке, я поняла, что электрический ток для освещения дома вырабатывается именно здесь. Я не сомневалась, что электрические лампы и приборы деревенской Мексики похожи на эти. С ними я была знакома.
С того дня я старалась задавать поменьше вопросов, чувствуя себя неподготовленной к его ответам. Наши встречи приобрели характер ритуалов, в которых я делала все возможное, чтобы быть под стать старику в его изысканном испанском. Я часами сидела в своей комнате, перерывая всевозможные словари в поисках новых или устаревших слов, которые произвели бы на него впечатление.
Однажды утром, ожидая, пока смотритель принесет завтрак, я впервые оказалась в его комнате одна. Мне попалось на глаза странное старое зеркало и я принялась тщательно исследовать его мутную пятнистую поверхность.
-- Это зеркало поймает тебя в ловушку, если будешь смотреться в него слишком долго, -- произнес голос у меня за спиной.
Ожидая увидеть смотрителя, я обернулась, но обнаружила, что в комнате никого нет. Охваченная страстным желанием поскорее добраться до двери, я чуть не опрокинула одну из скульптур, стоявших возле меня, и машинально протянула руку, чтобы поправить ее, но не успела дотронуться, как мне почудилось, будто неопределенным круговым движением фигура отдалилась от меня, а затем с поразительно человеческим вздохом заняла первоначальное положение.
-- Что случилось? -- спросил смотритель, входя в комнату. Он поставил большой поднос на свой шаткий столик и, глядя на мое помертвевшее от ужаса лицо, снова спросил, что же произошло.
-- Иногда у меня появляется ощущение, что эти монстры живые и наблюдают за мной, -- произнесла я, кивая в сторону ближайшей скульптуры. Увидев его серьезное лицо, на котором не было и тени улыбки, я поспешила заверить, что назвала их монстрами, имея в виду не уродство, а скорее их громадные размеры. Сделав несколько судорожных вдохов, я повторила, что эти скульптуры кажутся мне живыми.
Украдкой оглядевшись и понизив голос до еле слышного шепота, он произнес:
-- Они живые.
Я была так поражена, что начала лепетать что-то о том, как однажды вечером впервые обнаружила его комнату, привлеченная мрачным шепотом ветра, шевелившего занавеску у разбитого окна.
-- Еще тогда они показались мне монстрами, -- призналась я с нервным смешком, -- чужими духами, наполняющими сумеречные тени.
Пошевелив губами, смотритель пристально поглядел на меня, затем медленно обвел взглядом комнату.
-- Давай-ка лучше обедать, -- сказал он в конце концов, -иначе все остынет.
Он придвинул мне стул и, когда я удобно уселась, добавил дрогнувшим голосом:
-- Ты права, когда называешь их духами. Ведь они -- не скульптуры, они -- измышления. Их представил себе из образов, промелькнувших в других мирах, один великий нагваль, -- пояснил он таинственным тоном.
-- Мариано Аурелиано? -- спросила я.
Он покачал головой и ответил:
-- Нет, его звали Элиас. Он гораздо старше.
-- А почему эти измышления стоят в твоей комнате? Разве этот великий нагваль сделал их для тебя?
-- Нет, я только присматриваю за ними.
Поднявшись, он сунул руку в карман, достал аккуратно сложенный белый носовой платок и принялся смахивать пыль с ближайшей скульптуры.
-- С тех пор, как я стал смотрителем, следить за ними -моя обязанность. Когда-нибудь с помощью всех этих чародеев, которых ты здесь видела, я должен буду вернуть их обратно.
-- А куда именно?
-- В никуда, в пространство, в вакуум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88