Она наверняка представляла их встречу как что-то нелегальное.
Женщина вспыхнула, поглядев на Эдисона, отвела взгляд.
— Много времени прошло с тех пор, как мы встречались все вместе, летом.
— Разве? — Он прошел в глубь комнаты, медленно вытирая капли воды со своей груди концами полотенца.
— Больше двадцати пяти лет. Я часто думала, что, может быть, вы побываете еще раз в нашем городке на каникулах или приедете навестить своих родственников. Но вы не вернулись больше.
— Такого рода воспоминания не по мне. — Ничто в том городке и никто ему не нравились. Он поклялся, что никогда больше туда не вернется. И с того самого лета больше там не бывал. Даже во время предвыборной кампании. Говорить об этом, однако, не стоило.
Она передернула плечами, не отрывая глаз от его груди и движений его рук.
— Да, конечно, что может вас связывать с нашим городком с той поры, как умерли ваши дядя и тетя.
— Меня никогда и не связывало с этим городком ничего особенного.
— Да, вы не такой человек.
Ему понравились одобрительные интонации в ее голосе. Нечасто за последнее время приходилось ему выслушивать одобрительные высказывания от женщин. Однако до обеда у банкира оставалось немногим более двух часов, а он еще даже не заглядывал в текст речи, приготовленной ему референтом. Он обтер шею полотенцем.
— Что вы такое надумали?
Маргарет подошла к кушетке, села на нее и расправила платье на коленях. Лицо ее вновь вспыхнуло под его взглядом.
— Я знаю, что у вас с Ривой какие-то проблемы. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Какое-то время Эдисон стоял и молча разглядывал ее. Наконец бросил полотенце на пол и двинулся к Маргарет. Он одернул шелковую пижаму на коленях и сел рядом с ней. Сладким тоном сказал:
— Неужели?
— Я не понимаю, почему бы и нет. — Она смотрела на него, как будто защищаясь.
— Рива знает, что вы здесь?
— Нет, но что из того?
— Это не она послала вас?
— Нет. Время от времени я действую вполне самостоятельно.
Эдисон не обратил внимания на негодование, прозвучавшее в голосе женщины. Совершенно очевидно, Маргарет совала свой нос в чужие дела. В то же время, возможно, это Рива подговорила ее прийти сюда.
— Думаю, Риве не понравится, если она узнает о вашем визите.
— Ей это очень не понравится, — Маргарет слегка вздрогнула, как будто от одной мысли ей становилось холодно.
— Вы боитесь ее?
— Риву? Не смешите меня! У нее, конечно, острый язычок, но, в конце концов, она моя сестра.
— Она, однако, не станет вас благодарить за вмешательство в ее дела.
— Наверное, нет. Но я думаю, вы согласитесь — положение должно как-то измениться. Кто-то что-то должен сделать. Я не могу сидеть и ждать, что именно решит Рива.
— А она все еще что-то решает? — спросил Эдисон задумчиво.
— Да! Она ведет себя так, как будто она одна решает, как жить Эрин. Как будто я вообще не имею никаких прав.
Он сочувственно покачал головой:
— Да, она стала влиятельной женщиной за последние несколько лет.
— Она очень властная, если хотите знать. Она пыталась и мне сказать, чтобы я не совала свой нос в это дело. Не совать свой нос! Подумайте только! Как будто бы женщина, которую Эрин называет мамой, которая вырастила и воспитала Эрин, не имеет права голоса!
— В этом есть что-то роковое.
— Да. Конечно, Рива родила девочку, но вырастила и воспитала ее я!
Эдисон почувствовал некоторое возбуждение. Он всегда возбуждался, узнавая чужие секреты.
— Черт побери!
— Бог мой! — прошептала Маргарет.
Эдисон уставился на нее, заглянул прямо ей в глаза, его же превратились в две голубые полоски.
— Скажите, сколько лет Эрин?
Маргарет смотрела на него с раскрытым ртом, краска сбежала с ее лица.
— Я совсем забыла, что вы не знаете об этом. Как я могла забыть?
— Рива не сочла нужным сообщить мне кое о чем. Но, может быть, Эрин — не моя дочь, а кого-то другого, кого Рива подцепила до знакомства со старым Столетом?
Маргарет издала какой-то неясный звук, вскочила на ноги, повторяя:
— Рива никогда не простит мне этого!
Эдисон протянул к ней руку, чтобы удержать.
— Постойте, мы еще не договорили.
Маргарет попыталась вырваться:
— Мне пора уходить!
— Не сейчас. Нам надо еще обсудить несколько вопросов.
Он грубо дернул ее за руку, и она буквально упала на него, неуклюже усевшись к нему на колени. Она попыталась оттолкнуть Эдисона, но он схватил ее за плечо, бросил на подушки и прижал всем своим весом к кушетке.
— Ну а теперь, — сказал он, обнажая зубы в улыбке, — давайте поговорим!
— Мне больно! — закричала Маргарет. Она попыталась бороться, но пальцы его плотно сжали ее руки. Она вдруг ощутила твердость его члена и замерла, потрясенная.
— Значит, я отец Эрин, не так ли? — спросил он. — Вот, значит, в чем дело. Вы с Ривой себе места не находите, потому что боитесь, что она трахнется с моим сыном, который является ее братом.
— Сводным братом, — поправила его Маргарет, с трудом выговаривая слова. — Отпустите меня!
— О, нет, мне ты так больше нравишься. Как в старые времена. Вспомни, как ты вышла ночью из дома, чтобы отдать объедки собакам. А, помнишь? Помнишь, как я поцеловал тебя? Я целовал тебя и раньше, в магазине, но тогда я бы получил от тебя все, если бы не Бет. Она открыла дверь и позвала тебя, помнишь? Ну вот, теперь-то мне никто не помешает.
Эдисон терся о нее всем телом, не прерывая разговора, пока не уперся мошонкой в низ ее живота. Он ощутил необычное возбуждение от одного воспоминания, как он хотел повалить ее на мокрую от росы землю и овладеть ею прямо там, на земле. Ну а то, что она боится его сейчас, даже лучше. Глаза ее были широко раскрыты, она издала неясный стон.
Он рассмеялся:
— Ладно, крошка. Ты ведь этого и сама хочешь? Как давно уже у тебя этого не было? Как давно старина Ботинки не трахал тебя?
Он наклонил голову, используя весь свой вес, чтобы она лежала на кушетке неподвижно, и начал ее целовать. Она вертела головой, но он искал ее рот, пока не нашел и его язык не оказался внутри. Он отодвинул ее язык и сделал сильный толчок внутрь, чтобы она не сомневалась в его намерениях. Сдавленный стон, который она издала, лишь еще больше возбудил его.
Он слегка приподнялся, чтобы одной рукой сжать ее грудь, получая наслаждение от ощущения полноты в своей руке. Потом начал расстегивать пуговицы ее платья. Она тяжело дышала и все еще пыталась сбросить его с себя. Он резким движением расстегнул лиф платья, поднял бюстгальтер и впился в сосок. Он всасывал его, кусал и сдавливал, захватив ртом почти всю грудь.
— Лежи тихонько и наслаждайся происходящим, — сказал он ей, на секунду отрываясь от ее груди. — Тогда и синяков будет меньше.
— Оставь меня, — задыхаясь, говорила Маргарет. — Отпусти меня, или я закричу. Я расскажу всем, я позову полицию.
— И что же ты скажешь, когда они спросят тебя, что ты здесь делаешь? Я скажу, что ты сама себя предложила, как это делают многие женщины, приходящие сюда. Кроме того, в городе у меня полно друзей. Никто ни о чем не узнает.
— Я скажу обо всем Ботинкам, он придет…
— Конечно. Наверняка он знает, что ты здесь, как и Рива. О-о-о-о! — Он задрал юбку, ощупывая пальцами ее полные бедра, но обнаружил преграду из плотных эластичных панталон, просунул пальцы внутрь, ища влажный мысок, там, где смыкались ее ноги. Ее вопли и угрозы лишь разогревали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Женщина вспыхнула, поглядев на Эдисона, отвела взгляд.
— Много времени прошло с тех пор, как мы встречались все вместе, летом.
— Разве? — Он прошел в глубь комнаты, медленно вытирая капли воды со своей груди концами полотенца.
— Больше двадцати пяти лет. Я часто думала, что, может быть, вы побываете еще раз в нашем городке на каникулах или приедете навестить своих родственников. Но вы не вернулись больше.
— Такого рода воспоминания не по мне. — Ничто в том городке и никто ему не нравились. Он поклялся, что никогда больше туда не вернется. И с того самого лета больше там не бывал. Даже во время предвыборной кампании. Говорить об этом, однако, не стоило.
Она передернула плечами, не отрывая глаз от его груди и движений его рук.
— Да, конечно, что может вас связывать с нашим городком с той поры, как умерли ваши дядя и тетя.
— Меня никогда и не связывало с этим городком ничего особенного.
— Да, вы не такой человек.
Ему понравились одобрительные интонации в ее голосе. Нечасто за последнее время приходилось ему выслушивать одобрительные высказывания от женщин. Однако до обеда у банкира оставалось немногим более двух часов, а он еще даже не заглядывал в текст речи, приготовленной ему референтом. Он обтер шею полотенцем.
— Что вы такое надумали?
Маргарет подошла к кушетке, села на нее и расправила платье на коленях. Лицо ее вновь вспыхнуло под его взглядом.
— Я знаю, что у вас с Ривой какие-то проблемы. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Какое-то время Эдисон стоял и молча разглядывал ее. Наконец бросил полотенце на пол и двинулся к Маргарет. Он одернул шелковую пижаму на коленях и сел рядом с ней. Сладким тоном сказал:
— Неужели?
— Я не понимаю, почему бы и нет. — Она смотрела на него, как будто защищаясь.
— Рива знает, что вы здесь?
— Нет, но что из того?
— Это не она послала вас?
— Нет. Время от времени я действую вполне самостоятельно.
Эдисон не обратил внимания на негодование, прозвучавшее в голосе женщины. Совершенно очевидно, Маргарет совала свой нос в чужие дела. В то же время, возможно, это Рива подговорила ее прийти сюда.
— Думаю, Риве не понравится, если она узнает о вашем визите.
— Ей это очень не понравится, — Маргарет слегка вздрогнула, как будто от одной мысли ей становилось холодно.
— Вы боитесь ее?
— Риву? Не смешите меня! У нее, конечно, острый язычок, но, в конце концов, она моя сестра.
— Она, однако, не станет вас благодарить за вмешательство в ее дела.
— Наверное, нет. Но я думаю, вы согласитесь — положение должно как-то измениться. Кто-то что-то должен сделать. Я не могу сидеть и ждать, что именно решит Рива.
— А она все еще что-то решает? — спросил Эдисон задумчиво.
— Да! Она ведет себя так, как будто она одна решает, как жить Эрин. Как будто я вообще не имею никаких прав.
Он сочувственно покачал головой:
— Да, она стала влиятельной женщиной за последние несколько лет.
— Она очень властная, если хотите знать. Она пыталась и мне сказать, чтобы я не совала свой нос в это дело. Не совать свой нос! Подумайте только! Как будто бы женщина, которую Эрин называет мамой, которая вырастила и воспитала Эрин, не имеет права голоса!
— В этом есть что-то роковое.
— Да. Конечно, Рива родила девочку, но вырастила и воспитала ее я!
Эдисон почувствовал некоторое возбуждение. Он всегда возбуждался, узнавая чужие секреты.
— Черт побери!
— Бог мой! — прошептала Маргарет.
Эдисон уставился на нее, заглянул прямо ей в глаза, его же превратились в две голубые полоски.
— Скажите, сколько лет Эрин?
Маргарет смотрела на него с раскрытым ртом, краска сбежала с ее лица.
— Я совсем забыла, что вы не знаете об этом. Как я могла забыть?
— Рива не сочла нужным сообщить мне кое о чем. Но, может быть, Эрин — не моя дочь, а кого-то другого, кого Рива подцепила до знакомства со старым Столетом?
Маргарет издала какой-то неясный звук, вскочила на ноги, повторяя:
— Рива никогда не простит мне этого!
Эдисон протянул к ней руку, чтобы удержать.
— Постойте, мы еще не договорили.
Маргарет попыталась вырваться:
— Мне пора уходить!
— Не сейчас. Нам надо еще обсудить несколько вопросов.
Он грубо дернул ее за руку, и она буквально упала на него, неуклюже усевшись к нему на колени. Она попыталась оттолкнуть Эдисона, но он схватил ее за плечо, бросил на подушки и прижал всем своим весом к кушетке.
— Ну а теперь, — сказал он, обнажая зубы в улыбке, — давайте поговорим!
— Мне больно! — закричала Маргарет. Она попыталась бороться, но пальцы его плотно сжали ее руки. Она вдруг ощутила твердость его члена и замерла, потрясенная.
— Значит, я отец Эрин, не так ли? — спросил он. — Вот, значит, в чем дело. Вы с Ривой себе места не находите, потому что боитесь, что она трахнется с моим сыном, который является ее братом.
— Сводным братом, — поправила его Маргарет, с трудом выговаривая слова. — Отпустите меня!
— О, нет, мне ты так больше нравишься. Как в старые времена. Вспомни, как ты вышла ночью из дома, чтобы отдать объедки собакам. А, помнишь? Помнишь, как я поцеловал тебя? Я целовал тебя и раньше, в магазине, но тогда я бы получил от тебя все, если бы не Бет. Она открыла дверь и позвала тебя, помнишь? Ну вот, теперь-то мне никто не помешает.
Эдисон терся о нее всем телом, не прерывая разговора, пока не уперся мошонкой в низ ее живота. Он ощутил необычное возбуждение от одного воспоминания, как он хотел повалить ее на мокрую от росы землю и овладеть ею прямо там, на земле. Ну а то, что она боится его сейчас, даже лучше. Глаза ее были широко раскрыты, она издала неясный стон.
Он рассмеялся:
— Ладно, крошка. Ты ведь этого и сама хочешь? Как давно уже у тебя этого не было? Как давно старина Ботинки не трахал тебя?
Он наклонил голову, используя весь свой вес, чтобы она лежала на кушетке неподвижно, и начал ее целовать. Она вертела головой, но он искал ее рот, пока не нашел и его язык не оказался внутри. Он отодвинул ее язык и сделал сильный толчок внутрь, чтобы она не сомневалась в его намерениях. Сдавленный стон, который она издала, лишь еще больше возбудил его.
Он слегка приподнялся, чтобы одной рукой сжать ее грудь, получая наслаждение от ощущения полноты в своей руке. Потом начал расстегивать пуговицы ее платья. Она тяжело дышала и все еще пыталась сбросить его с себя. Он резким движением расстегнул лиф платья, поднял бюстгальтер и впился в сосок. Он всасывал его, кусал и сдавливал, захватив ртом почти всю грудь.
— Лежи тихонько и наслаждайся происходящим, — сказал он ей, на секунду отрываясь от ее груди. — Тогда и синяков будет меньше.
— Оставь меня, — задыхаясь, говорила Маргарет. — Отпусти меня, или я закричу. Я расскажу всем, я позову полицию.
— И что же ты скажешь, когда они спросят тебя, что ты здесь делаешь? Я скажу, что ты сама себя предложила, как это делают многие женщины, приходящие сюда. Кроме того, в городе у меня полно друзей. Никто ни о чем не узнает.
— Я скажу обо всем Ботинкам, он придет…
— Конечно. Наверняка он знает, что ты здесь, как и Рива. О-о-о-о! — Он задрал юбку, ощупывая пальцами ее полные бедра, но обнаружил преграду из плотных эластичных панталон, просунул пальцы внутрь, ища влажный мысок, там, где смыкались ее ноги. Ее вопли и угрозы лишь разогревали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103