– Ну, Казарин, ну, ты… Архимед – одно слово! – Он еще раз глянул в бумажку, затем на карту. – Такая ерунда, я б ни в жисть не сообразил.
Алексей кивнул, но улыбаться перестал:
– Ерунда-то, ерунда. Только почему эта ерунда с маршрутами товарища Сталина сходится?
Шапилин тоже перестал улыбаться.
– Ты… ты думай, что говоришь! – испуганно пробормотал он.
Алексей опустил глаза и твердо ответил:
– Чего тут думать? Думай – не думай, а все одно получается.
Шапилин еще раз взял в руки бумажку, повертел ее и так и эдак и вдруг набросился на зятя:
– Что же ты раньше-то молчал?!
Глава 6
Ha следующий день в Москве шел дождь. Накинув на плечи плащ-палатку, Осепчук торопливо шел по Чистым прудам в сторону Главпочтамта. Едва ступив на проезжую часть в районе Харитоньевского переулка, он тут же отпрянул назад, но бампер машины, повернувшей с бульвара, все равно больно зацепил ногу в районе колена. Осепчук громко выругался и моментально получил нагоняй от высокой породистой старухи, державшей за руку маленькую девочку:
– Молодой человек, здесь дети!
– А здесь больно! – показал на ногу Осепчук и, прихрамывая, пошел в сторону улицы Кирова.
Добравшись, наконец, до Главпочтамта, он вошел внутрь и направился к длинной стойке с рядом полукруглых окошек. Нагнув голову к одному из них, Осепчук обратился к молоденькой девушке:
– Барышня, а где получают письма до востребования?
– Здесь и получают, – бойко ответила та.
– Поглядите, на имя Осепчука ничего не приходило? Девушка быстро перебрала стопку писем и вытащила одно:
– Петру Осепчуку?
– Ага! Давайте.
– Не «давайте», – деловито заметила работница почтамта, – а покажите документ.
Осепчук протянул солдатскую книжку, и девушка внимательно посмотрела на фотографию.
– Такая красавица и такая бдительная! – осклабился Осепчук.
Девушка покраснела и отдала документ, а затем и письмо.
Присев на лавочку, Осепчук разорвал конверт. В нем была та же открытка, что он отправлял несколько дней назад, но уже с только ему понятной надписью на обороте: «Анна № 068 16 1б15 п».
Когда на Спасской башне пробило пять с четвертью, Таня машинально подошла к старинным часам, стоявшим на письменном столе отца, и привычным с детства жестом подвела стрелки. Но поняв всю бессмысленность только что проделанной процедуры, завелась еще больше, вновь открыла папку со старыми фотографиями, лихорадочно отобрала несколько снимков и положила их в свою сумочку. Неожиданно в комнату зашла Вера, но Таня сделала вид, что ничего не заметила.
– Ты что, уезжаешь куда-то? – спросила Вера. Таня продолжала игнорировать школьную подругу.
– Тань, я все-таки к тебе обращаюсь! – настойчиво повторила Чугунова.
И тут Татьяна посмотрела на Веру так, что та не выдержала и отвела взгляд.
– Сначала ты за Лешкой бегала, а теперь за моего отца решила взяться?
Это был не просто упрек Это был вызов к бою.
– Ах, вот в чем дело…
Вера с грустью подняла глаза на подругу. В этот момент она испытывала одновременно и злость, и досаду.
– Ой, вот только не строй из себя наивную простоту! Вера еще раз попыталась вразумить подружку:
– Таня, ты не права. Я в твоем доме лишь потому, что так захотел Петр Саввич. Ты же знаешь мои обстоятельства…
Танька, которая уже была готова успокоиться, вспыхнула с новой силой.
– Обстоятельства?! – чуть не закричала она. – Тебе что, пятнадцать лет? Ты что, сама не можешь о себе позаботиться?
В глазах у Веры появились слезы.
– А ты знаешь, что такое остаться совсем одной? Неужели ты не понимаешь?
– Я и понимать ничего не хочу! – сорвалась на крик Таня. – У меня, слава богу, глаза есть. И я вижу, что творится с моим отцом. Все, привет!
Она захлопнула папку, сгребла несколько вывалившихся фотографий со стола и пошла в прихожую. Но, видимо, сказанного ей показалось мало. Уже на пороге она обернулась и со злой усмешкой произнесла:
– Да! Когда в загс соберетесь – весточку черкните.
И хлопнула дверью так, что с антресолей упали старые журналы.
Шапилин шел по кремлевским коридорам, на ходу вытирая пот с лица. Ворвавшись в кабинет, Петр Саввич бросил папку на стол и схватил графин. Лешка, с нетерпением дожидавшийся его все это время, поднялся со стула и нерешительно спросил:
– Есть проблемы? Шапилин осушил стакан.
– Все, Алексей, угомонись. Мы свое дело сделали – остальное не нашего ума. Понял?
– Так точно, понял…
Алексей еще раз внимательно посмотрел на Шапили-на и вдруг произнес:
– Товарищ генерал, прошу освободить меня от занимаемой должности и отправить на фронт.
Петр Саввич сунул Казарину кукиш под нос.
– А вот это видел? Видел?! Да и не получится уже на фронт. На тебя особый наряд имеется.
Шапилин выждал паузу, отдышался и уже спокойно произнес:
– Короче! Завтра утром в Москву возвращается Светлана. – Петр Саввич хитро посмотрел на Лешку и пояснил: – Светлана Иосифовна. Встретишь на аэродроме и приступишь к охране. Будешь лично отвечать за нее головой.
Алексей насупился еще больше.
– Ты на меня зубами-то не скрежещи. Это тебе как знак особого доверия, за мозги твои, да и трепаться ты не будешь.
Последний пассаж тестя Казарин не понял.
– Что вы имеете в виду? Петр Саввич замялся.
– Есть тут кое-какие обстоятельства… Сам догадаешься. А твою фамилию Власик назвал. Понял?
Алексей нехотя кивнул.
– Понял.
– Ну так выполняй! – миролюбиво закончил Шапилин.
Глава 7
Утром следующего дня, когда Москва еще только просыпалась, Казарин уже ждал Сталину на аэродроме для спецрейсов. Народу в этот час было немного: на кожаных сиденьях вдоль стены расположилась группа боевых летчиков, а рядом с выходом на летное поле стояли три человека и тихо разговаривали по-английски. Алексей прислонился к стене и, насвистывая, стал наблюдать за прибывающими бортами. Опытным глазом он оценил, как четко заходит на посадку «Дуглас» с британскими опознавательными кругами на хвосте, крыльях и фюзеляже. Когда самолет остановился, на выброшенном летчиками трапе появились мужчина и женщина.
Это были сэр Джеральд и Анна. Если бы в тот момент кто-то сказал Лешке, что вскоре эти люди круто изменят его жизнь, он бы ни за что не поверил.
Как только ноги англичан коснулись земли, к ним направились встречающие, поздоровались, подхватили клетчатые чемоданы и понесли их к машине. Джеральд, с интересом оглядываясь по сторонам, взял под руку спутницу и направился следом.
Проходя мимо Казарина, англичанка бросила на него быстрый взгляд, и их глаза встретились. Она на мгновение остановилась. Возникла неловкая пауза. Алексей не нашел ничего лучшего, как приветливо улыбнуться в ответ.
Но в этот момент в небе вновь загудели моторы, и Казарин бросился на взлетную полосу встречать приземляющийся самолет из Куйбышева. Англичанка еще несколько минут смотрела ему в спину.
– Анна! Ну что ты стоишь? Нам пора, – окликнул ее муж.
Женщина обернулась и, выйдя из оцепенения, направилась к машине.
– Что с тобой? – спросил ее сэр Джеральд. – Тебе нехорошо?
– Нет-нет. Все в порядке…
Анна еще раз взглянула вслед удаляющемуся Казари-ну и села в машину…
Алексей, придерживая на голове фуражку, чтобы ее не сдуло ветром, поднятым пропеллерами, спешил к самолету. Самолет как-то лихо сделал последний поворот и замер. Через минуту открылась дверь салона, и сразу за пилотом, спрыгнувшим на землю, в проеме двери появилась молоденькая девушка с рыжими волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78