– Дальше было самое интересное. Когда я ему книжку-то не отдала… я ее отдала дамочке… он вдруг заторопился! И как только она вышла от меня – он шасть к двери и на лестницу. Даже не простился.
Комендантша тетя Катя ходила по подъезду и звала котенка:
– Мурзик! Мурзик!! Кис-кис-кис… Вот чертенок, куда ж ты запропастился?
Она поднялась еще на один этаж:
– Му-рзик!!! Кис-кис-кис… Где ты, паршивец?! Мурзик сидел возле квартиры Чугуновых, принюхиваясь к запаху, тянувшемуся из-под двери.
– Ах вот ты где! – всплеснула она руками. Комендантша наклонилась, чтобы поднять котенка, но в этот момент услышала чьи-то приглушенные голоса. Тетя Катя приложила ухо к замочной скважине – голоса стали отчетливей. Наконец, она решилась и нажала звонок. А когда ответа не последовало, постучала по деревянному косяку и громко спросила:
– Вера! Это ты?
Опять никто не ответил. Она еще раз постучала и прислушалась. За дверью стояла гробовая тишина.
– Померещилось, что ли? – спросила она, обращаясь к котенку, но тот только зажмурился и начал царапать дверную обивку. Тогда Тетя Катя сняла с пояса связку ключей и, найдя нужный, отперла замок. Дверь скрипнула и отворилась. В прихожей никого не было.
– Вер, ты дома? – на всякий случай спросила она.
Ответа не последовало. Комендантша прошла на кухню. На плите стояла кастрюлька, а под ней горел огонь. Взяв тряпку, чтобы не обжечься, тетя Катя сняла крышку. На дне кипятились иглы от шприца. Она не сразу почувствовала за своей спиной движение, а когда обернулась, затараторила:
– А вы… вы кто? Как сюда попали?
Но ответа тетя Катя так и не получила. Рука Владимира Казарина слегка ударила ее в шею в районе сонной артерии, и комендантша, закатив глаза, грузно осела на пол…
– Дт не волнуйся ты, через двадцать минут она придет в себя, – произнес Владимир Константинович, увидев испуганные глаза Анны и пощупав пульс комендантши.
Затем он вынул из кастрюли иглу, надел на шприц и протянул его любимой.
– Коли прямо под лопатку.
Анна дрожащей рукой сделала укол и тревожно посмотрела на Казарина.
– Тебе надо к врачу.
Владимир Константинович надел рубашку и устало ответил:
– Негоже офицеру, да еще бывшему медику, из-за всякой ерунды бегать по больницам. – Затем он накинул плащ и шагнул к двери. – Надо уходить, Аннушка…
Все тем же черным ходом они спустились вниз и неспешным шагом под ручку направились в сторону «Ударника». Со стороны Владимир и Анна напоминали обычную парочку, вышедшую на прогулку. Некоторое время она молчала, но, наконец, не выдержала и робко спросила:
– Володь, а она точно не умрет?
– Комендантша? Не переживай. Через час будет скакать как коза, – успокоил ее Владимир Константинович. – Разве я похож на убийцу симпатичных пожилых дам?
Анна ничего не ответила, только улыбнулась и крепче прижалась к его руке. Так они и дошли до самого «Ударника». Было еще светло.
– Черт, как же не во время ее принесло, – вздохнул Казарин. – Еще часа два где-то придется слоняться…
Договорить он не успел – на мостике через Отводной канал показался патруль. Долго не раздумывая, Анна подтолкнула Казарина к кассам кинотеатра, и они скрылись за стеклянной дверью. Подойдя к окошечку, она сунула деньги и попросила:
– Два билета, – и тут же добавила: – На последний ряд.
Кассирша усмехнулась:
– Именно на последний?
Анна покраснела и вновь улыбнулась. Кассирша протянула два билета и, проводив их взглядом, вздохнула:
– Счастливая…
Когда они пробрались в зал и заняли свои места, на экране уже начался фильм «Жди меня».
Глава 27
От Климовой Алексей сразу направился домой. Он шел по улице и тщательно обдумывал все, что узнал в это утро. Неожиданно в самом начале улицы Герцена он увидел сатуратор. Вот уже три года, как в Москве не торговали «шипучкой», поэтому один только вид давно забытого прибора, которым газировали воду, обрадовал Казарина как мальчишку. Сам себе удивляясь, Алексей подошел и, как зачарованный, уставился на сатуратор. Постеленная на тележке клеенка, две стеклянные колбы для сиропа, круглая мойка с дырочками и ручкой сбоку, баллон с газом – все было до боли знакомо и так непривычно в военной Москве. Рядом топтались несколько чумазых мальчишек Черрмвый продавец лукаво подмигнул Алексею, поставил на мойку стакан донышком вверх, повернул ручку, обдав стеклянное нутро стакана фонтанчиком воды, и весело спросил:
– Ну что, служивый, на двадцать или на сорок?
На прилавке лежало два черпака. Один был поменьше – на двадцать граммов, другой побольше – на сорок.
– Давайте на всех, – непонятно чему улыбнувшись, ответил Алексей.
– Ура! – закричали ребята и, толкая друг друга, кинулись к продавцу.
А тот лихо зачерпнул большим половником сироп, сцедил его в помытый стакан и залил сверху шипящей газированной водой. Казарин осторожно взял вспотевший стакан и с удовольствием начал пить.
Зайдя в квартиру и поцеловав жену, он, не раздеваясь, сел за письменный стол и стал внимательно изучать томик Карамзина. Прощупав обложку и корешок, но ничего не обнаружив, Алексей начал листать страницу за страницей, стараясь хоть таким образом найти ответ на вопрос, почему этой книгой интересуется одновременно столько людей и куда делась англичанка. Потратив на это час, он уже был готов сдаться, но тут его внимание привлекла одна странная деталь. У книги отсутствовала последняя страница. Сначала Алексей этого не замечал: его терпение заканчивалось на оглавлении. Но потом увидел тоненькую полоску с остатками какого-то тисненого рисунка. Было совершенно очевидно, что когда-то в книге имелась еще одна страница, которую кто-то аккуратно отрезал лезвием или тонким скальпелем.
– Как прошел день? – раздалось над самым Лешки-ным ухом.
Таня села напротив и оперлась подбородком на руки.
– М-м-м… – промычал в ответ Алексей и принялся что-то искать на столе. Затем он посмотрел на жену, как будто видел ее первый раз, и неожиданно спросил: – Где у нас карандаши?
Таня тяжело вздохнула, вынула из чернильного набора, стоявшего у Алексея под самым носом, простой карандаш и протянула его мужу. Ни слова не говоря, Казарин выудил из ящика старое лезвие, накрошил грифель и аккуратно раскидал порошок по внутренней стороне обложки.
Тане надоело следить за Лешкиными художествами.
– Ужинать будешь?
– Угу… – пробормотал Казарин, рассматривая черные разводы, оставленные грифелем на белой бумаге.
– Я соскучилась, – недовольно заметила Татьяна. Алексей слушал жену вполуха. Чем больше он сыпал порошок, тем отчетливее вырисовывались контуры, оставленные оттиском с вырванной страницы.
– Вот это да!!! – наконец воскликнул он.
И было от чего удивляться: контуры обрели законченный вид некой карты.
– Что ты сказала? – придя в себя, переспросил жену Алексей.
– Ничего! – обиженно буркнула та и встала из-за стола. До Алексея дошло, что он своим невниманием обидел жену.
– Танюх, не обижайся! Тут эта чертова работа – голова кругом… – попытался он сгладить ситуацию.
Таня мрачно кивнула:
– Ну да, я понимаю…
Лешка достал чистый лист, аккуратно перерисовал один к одному полученный чертеж и, сложив его вчетверо, положил в карман гимнастерки. Затем он подошел к жене и обнял ее за плечи.
– Да ладно тебе…
Но Таня вырвалась из его объятий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78