Коньяк, черный хлеб и селедку, понял Косенко, привез из Москвы Федоровский. Вчера, отмечая его приезд, разведчики гуляли весь вечер, а с утра, видимо, решили поправиться. Хотя тощий Вострухин, известный пристрастием к горячительным напиткам, при каждой выпивке поучал молодых коллег:
— Проснулся утром, сразу не похмеляйся, а то не остановишься и запьешь. Продержись до десяти и только тогда позволь себе пивка.
Заветы Вострухина были забыты. Это Косенко понял по шифровальщику Коле Барабанову, живой иллюстрации выражения «залил глаза». За три года командировки секретный человек Коля, редко выпускаемый за посольскую ограду, наел брюхо и пристрастился к виски «Гуляй, Вася». После первой же рюмки глаза у него исчезали за подглазными мешками.
Увидев Косенко, Червонцев метнул злобный взгляд на Колю Барабанова, которому полагалось следить за тем, чтобы дверь в помещение резидентуры была закрыта, но сдержал себя:
— Заходи, Сережа. Что-нибудь срочное?
— Федоровский… Игорь Мокеевич… — Косенко никак не мог отдышаться. — Дверь открыта… Я вошел, как договорились, а он лежит в прихожей. Уже холодный…
Вострухин и Кузьмищев остолбенело уставились на корреспондента. Коля Барабанов выронил вилку с подцепленным огурцом:
— Убили…
Первым пришел в себя Червонцев. Он надел очки и слегка охрипшим голосом спросил:
— Полиция есть?
Косенко качнул головой.
— Едем на квартиру, — приказал Червонцев. — Кузьмищев, бери Сережу, врача, спускайтесь и ждите нас.
Лысоватый Вострухин стал надевать пиджак, но никак не мог попасть в рукава.
— Алексей, — обратился к нему Червонцев, — диктуй Коле шифровку в центр. Потом садитесь за аппаратуру, фиксируйте активность полиции и спецслужб.
Помещение резидентуры было оборудовано разнообразной аппаратурой, в том числе радиостанциями, настроенными на волну полиции.
— Может, оружие возьмете? — предложил обалдевший Барабанов.
— Одурел совсем? — заорал Червонцев. — Ты дверь-то как мог оставить открытой? Домой захотел?
Внизу дежурный вскочил, увидев Червонцева, и отрапортовал:
— Я приказал вашу машину выкатить.
— Лопух! — гаркнул Червонцев. — Давай машину торгпреда!
За руль сел Кузьмищев, рядом с ним Косенко. На заднем сиденье разместился Червонцев и посольский врач, небритый, расхристанный, в джинсах. Кузьмищев сбегал за ним домой, проследил, чтобы тот захватил чемоданчик. Про внешний вид ничего не сказал. Не тот случай.
Червонцев на врача даже не посмотрел. Сидел прямой, как аршин проглотил, о своем думал.
Неужели Игоря Федоровского и в самом деле убили? Значит, предупреждение центра было точным.
На расстоянии дом лидера ливанских христиан Башира Амина казался обычным шестиэтажным зданием, но вблизи стало видно, что это хорошо укрепленная крепость.
По всему периметру были устроены барикады из мешков с песком, за которыми расположились десятки людей с оружием в руках. К дому вели железные ворота, охраняемые фалангистами.
Офицер христианской милиции долго проверял документы Кристины, прежде чем разрешить ей войти. В полутемном вестибюле Кристина увидела ещё полтора десятка охранников. Дом, построенный из больших серых камней, состоял из пятнадцати просторных комнат. Здесь было прохладно даже в жару. Маленький древний лифт поднял её наверх.
С дивана, на который она уселась, просматривался балкон со следами от пуль. Башир Амин заставил себя ждать полчаса, но когда она его увидела, то её недовольство вмиг испарилось.
Башир Амин показался Кристи очень красивым мужчиной. От его темных восточных глаз трудно было оторваться. Он легко завязал разговор и беседовал с ней совершенно непринужденно. Баширу было приятно, что иностранные корреспонденты проявляют к нему интерес.
— Моя страна унижена тем, что в ней хозяйничают иностранцы, — говорил Башир. — Израильтяне отрезали себе юг нашей страны. Сирийцы ввели в Ливан свои войска. Палестинцы ведут себя так, словно они у себя дома.
До семидесятого года Ливан процветал. В семидесятом произошли события, ввергнувшие страну в пучину гражданской войны.
Король Хусейн после короткой войны изгнал палестинцев из Иордании. Руководители Организации освобождения Палестины обосновались в мусульманском Западном Бейруте. А боевые отряды палестинцев осели в южной части Ливана, неподалеку от границы с Израилем. Они не подчинялись ливанским властям и, по существу, создали себе государство в государстве.
Палестинцы и ливанские христиане быстро стали врагами.
Все началось с небольшого эпизода. В Бейруте группа палестинцев, собиравшаяся похоронить своего погибшего товарища, случайно попала в христианский квартал и потребовала, чтобы все торговцы закрыли свои лавки в знак траура по их товарищу.
Воинственные христиане не привыкли, чтобы в их собственной стране им что-то приказывали. Возникший спор быстро перешел в потасовку. Один из христиан был убит. Им оказался телохранитель Пьера Амина, признанного лидера маронитов и отца Башира.
Христиане восприняли это как попытку покушения на своего лидера, находившегося в тот момент неподалеку на богослужении. Через несколько месяцев фалангисты напали на палестинцев в Восточном Бейруте. Еще через несколько месяцев палестинцы напали на фалангистов. Война началась.
Палестинские боевые отряды легко выбили слабую ливанскую армию из южной части страны. Тогда в Ливан вошли сирийские войска — под предлогом наведения порядка.
Обосновавшись на юге Ливана, палестинцы использовали его территорию для атак на Израиль, который отвечал немедленно и жестко. Причем страдали чаще всего ливанцы. Это привело к окончательному развалу центральной власти в Ливане.
К тому же сами христиане не были едины и периодически сражались друг с другом. Страна погрузилась в хаос.
— Палестинцы не хотят уходить из Ливана, — жаловался Башир.
Он говорил с Кристиной так, словно она представляла весь западный мир.
— Я не понимаю, почему мир не желает нам помочь? — продолжал Башир. — Палестинцы обучают в своих лагерях террористов со всего мира. Палестинцы как микробы: где они появляются, там начинает литься кровь.
Кристина с интересом смотрела на Башира. Она представляла его совершенно иным человеком. Она многое о нем знала, прочитав в своем кабинете в Кельне все, что о нем было написано.
Башир с детства имел неукротимый характер. В школе у него были постоянные неприятности, он не мог спокойно сидеть за партой. Закончить школу оказалось для него непростым делом.
Он мог запросто унизить и ударить человека, но с годами стал разумнее, научился сдерживать себя, старался не повышать голоса.
Башир начинал войну всего с пятьюдесятью бойцами, которых он перебрасывал из района в район, туда где фалангисты терпели поражение. Очень скоро старшее поколение признало его способность быть лидером.
Он и старался вести себя как хозяин столицы и страны. Открыл свой телевизионный канал и купил две радиостанции, одна из которых передавала только его любимую классическую музыку.
Башир старался даже контролировать цены в Бейруте. Каждый день его радиостанция передавала цены, установленные примерно на сто наименований товаров. Торговцы, которые нарушали правила, могли угодить за решетку.
Городские магистрали в Восточном Бейруте не справлялись с потоком машин, поэтому по приказу Башира устраивались стоянки, которые предоставлялись в пользование инвалидов — ветеранов его армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57