Генерал призывает к порядку: «Сразу видно, что за птицы. Китайские молодчики. Шпионы!» Генерал, несмотря на занятость, исключительно хорошо осведомлён о персональных данных своих будущих коллег. Действительно однажды капитан Яблоков в беседе совершенно открыто сказал мне, что он раньше служил в американской разведке в Китае. Для него это, конечно, не было разоблачением служебной тайны. Открыто сказать такую вещь для советского офицера, было бы служебным преступлением.
Через несколько дней мы едем на заседание Контрольного Совета. Итак – работать, а не митинговать. Держитесь союзнички!
Союзный Контрольный Совет расположен в здании Дворца Правосудия по улице Эльсхольцштрассе. В зале заседаний почти пусто. Члены делегаций только собираются. Я откровенно опасаюсь, что мне придётся туго, т. к. переводчиков с нами нет, а в английском я не силён. Когда я предупредил об этом генерала, он коротко ответил: «Должны знать». Опять партийный лозунг, но мне от этого не легче.
До начала заседания выручает немецкий язык, ставший для союзников чем-то вроде эсперанто. Все в какой-то мере немного объясняются по-немецки.
Видя, как я разговариваю по-немецки с французами и англичанами, генерал на ходу буркнул мне: «Погодите, майор, я отучу Вас от симуляции. Рассказывали мне сказочки, что не знаете английского.
Вы и с французами балакаете, а мне умолчали, что знаете французский». Оправдываться бесполезно. Теперь генерал будет, наверно, садить меня в угол, чтобы я проверял французских переводчиков.
Опять-таки последствия партийной практики генерала. В Сов. Союзе довольно часты явления, когда специалисты увиливают от ответственных должностей.
Талантливые инженеры, бывшие директорами крупных трестов и комбинатов, идут работать «техническими руководителями» в какую-нибудь артель инвалидов «Пух и Перо» с количеством рабочих в 5-6 человек.
Здесь хоть меньше шансов, что посадят, – думают они и скрывают свои способности и дипломы. Партработники знают об этом и охотятся за симулянтами. Таким путём тоже можно заработать статью… за пассивный саботаж.
Я облегчённо вздыхаю, увидев, что американская и английская делегации имеют прекрасных русских переводчиков.
Второй тяжёлой для меня проблемой была моя экипировка. Глядя на меня, можно было подумать, что я прополз на животе от Сталинграда до Берлина. На мне было выцветшее до бела, стиранное во всех речках России и Европы фронтовое обмундирование и солдатские сапоги.
Критически осматривая меня перед отъездом на заседание, генерал только хмыкнул: «Вы никакой рвани похуже найти не могли?» Тут уж мы оба поняли друг друга. Он прекрасно знал, что я, улетая из Москвы, просто-напросто оставил все хорошее обмундирование «про запас».
Многие из нас рассуждали так: «Армия – не театр, а дома дети голые бегают. У кого сестрёнки, у кого племянницы. Перешьют им из твоего шерстяного кителя теплые платьица или штанишки – детям радость.
«Дядя Гриша в этом воевал!» – и показывают с гордостью на дырки от орденов». Так и я оставил несколько комплектов шерстяного обмундирования в Москве, а сам надел что похуже. Все равно по приезде выдадут заграничную экипировку. Только я немного не предусмотрел, что окажусь в Контрольном Совете раньше, чем придёт экипировка.
Я стою у окна и разговариваю с главой французской делегации генералом Сержен. Разговор абсолютно отвлечённый. Я старательно придерживаюсь темы о погоде, твёрдо помня заповеди генерала Шабалина. Хотя я и не принимаю их всерьёз, но генерал определенно поглядывает за движениями моего рта. Лучше быть осторожней.
Может быть, этот француз в душе коммунист? Или по простоте душевной он передаст мой разговор дальше и в конце концов это дойдет до… По опыту я слишком хорошо знаю, насколько наша разведка в курсе дел того, что творится среди союзников.
Позже, когда мы, советские офицеры, работающие в Контрольном Совете, разговаривали о своих впечатлениях, я понял причину общей сдержанности всех нас в разговорах с иностранцами.
Капитан Д. как-то сказал: «Все эти сказки о шпионах – только для того, чтобы заставить нас держать язык за зубами. Это для того, чтобы мы не рассказывали другие тайны…» Капитан Д. замолчал. Эти тайны мы не говорим даже друг другу.
Генерал Сержен истинный потомок галантного века. Внешне он чем-то напоминает генерала де Голля – то ли высокий рост, то ли тот же самый мундир. Его вежливость и чувство такта делают излишней мою подозрительность.
Дело не заходит дальше обычных любезных фраз, да взаимного обмена сигаретами, причем я убеждаюсь, что французские сигареты нисколько не лучше немецких, которые курим мы. Да, простит мне генерал Сержен, это непатриотическое сравнение! Во всяком случае, мы оба тогда согласились, что победа стоит отказа от хороших папирос.
К нам подходит ещё один участник заседания и здоровается с нами. Я вижу молодое лицо и роговые очки. Я не вижу продолжения, но чувствую, что там что-то не в порядке.
Когда наш новый знакомый, по чину капитан, переходит к другой группе, я имею возможность рассмотреть его туалет подробней. Начинается с синего берета с красным помпоном наверху. Затем идёт военная курточка с нормальными пестрыми нашивками и даже орденскими лентами.
Затем начинается что-то странное – на животе у бравого офицера висит кондукторская кожаная сумка с солидным медным замком и ремнем вокруг шеи. Как раз в этот момент капитан хладнокровно извлекает из сумки трубку, затем набивает её табаком из того же хранилища, затем на свет божий появляются спички.
Дальше… Дальше, как говорится в анекдотах, дело принимает пикантный оборот. Мужественные чресла капитана украшает прекрасная, цветастая, мягкая и теплая даже издалека – клетчатая юбка. Будучи мальчишкой, я мечтал иметь рубашку-ковбойку из такого материала.
Капитан недаром заслужил свои ордена. Нужно иметь незаурядное мужество и чисто шотландское хладнокровие, чтобы щеголять в 1945 году по Берлину в таком наряде.
Меня до сегодняшнего дня интересует вопрос: по примеру какого пола, разрешил капитан проблему нижнего белья. Тогда же я только в душе посочувствовал ему: «Холодно наверно бедняге, когда ветерок поддувает!» Пониже юбки у капитана, как у каждого истинного сына Адама, выглядывают голые волосатые коленки. Икры его обтягивают пестрые шерстяные чулки с красными завязочками бантиком.
Точкой опоры этого этнографического сооружения служат нормальные армейские ботинки. Все эти внешние покровы не мешают шотландскому капитану быть толковым советником у главы английской делегации сэра Перси Милльс.
Ровно в 10 часов начинается заседание. После пунктов повестки дня, касающихся порядка работы Экономического Директората, порядка заседаний и председательствования на них, которые не возбуждают каких-либо возражений, переходят к утверждению повестки дня следующего заседания.
Глава американской делегации, как председательствующий на первом заседании в алфавитном порядке, предлагает поставить на повестку дня первый рабочий пункт: «Выработка руководящих указаний по экономической демилитаризации Германии».
Неделю тому назад закончилась Потсдамская Конференция, на которой было решено экономически демилитаризировать Германию, сделать невозможным возрождение военной мощи Германии, установить мирный экономический потенциал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158