Единичный свободно соединяется с другим и так же свободно отделяется. Партия не что иное, как государство
в государстве, и в этом меньшем пчелином царстве должен также царить мир, как и в большом государстве. Как раз те, которые больше всех кричат о необходимости оппозиции в государстве, первые возмущаются раздорами в партии. Это доказывает, что
и они желают лишь государства. Не о государство, а об единственного разбиваются все партии.
Теперь то и дело убеждают хранить верность своей партии,
и никого так не презирают партийные люди, как ренегата. Нужно идти со своей партией с закрытыми глазами и безусловно признавать все ее основные принципы. Конечно, насилие не так велико, как в закрытых обществах, которые связывают своих членов твердым
и законами или статутами (например, в орденах, у иезуитов и т. д.) Но и партия перестает быть союзом в тот момент, когда она делает известные принципы связывающими и хочет оградить их от всякого рода нападений, а этот момент и есть момент рождения па
ртии. Как партия, она - уже родившееся общество, мертвый союз, застывшая идея. Партия абсолютизма не может допустить, чтобы члены ее сомневались в непоколебимой истине этого принципа: это сомнение было бы возможно лишь тогда, если бы они были достато
чно эгоистичны, чтобы пожелать еще чего-нибудь сверх своей партии, то есть быть беспартийными. Но они могут быть беспартийными не как люди партии, а только как эгоисты.я:
Словом, партия не терпит беспартийности, а в беспартийности проявляется эгоизм. Что мне за дело до партии! Я найду достаточно людей, которые соединятся со мной, не став под мое знамя.я:
Образуют ли партию эгоисты, или единственные? Как бы они могли быть собственными, если бы принадлежали к какой-нибудь партии!
Значит, не следует быть членом никакой партии? Именно примыкая к партии и вступая в ее круг, единичный заключает с нею союз, который продолжается до тех пор, пока партия и я преследуем одну и ту же цель. Но сегодня я разделяю принципы партии, а завтр
а уже не могу разделять их и <нарушаю верность> ей. Партия не должна быть ничем связывающим меня (не накладывать на меня обязательств), и я не питаю к ней почтения; если она мне более не нравится, я становлюсь ее врагом.
Члены всякой партии, которая хочет долго просуществовать, всегда в такой степени несвободны, или, лучше, безличны, не эгоистичны, в какой они служат этой цели партии. Самостоятельность партий обусловливает несамостоятельность членов ее.
Партия, какова бы она ни была, никогда не может обойтись без своего <сrеdо>, ибо принадлежащие к ней должны верить в принципы ее, считать их бесспорными, вне сомнений. Принципы эти должны быть безусловной аксиомой для члена партии. Другими словами, н
ужно принадлежать партии душой и телом, чтобы быть настоящим партийным человеком, а не эгоистом в большей или меньшей степени. Усомнись в христианстве - и ты более не истинный христианин: ты совершил <наглость>, ты осмелился вопрошать и привлек христ
ианство к суду твоего эгоизма. Ты согрешил перед христианством, этим партийным делом (оно ведь, например, не дело евреев, то есть не дело другой партии). Но благо тебе, если грех твой тебя не испугал: твоя <наглость> поможет тебе стать эгоистом и дос
тичь своеобразия.
Значит, эгоист никогда не может быть членом партии или стоять за какую-нибудь партию? Может, но партия остается для него только партией: он из партии, он принимает в ней участие.
Наилучшим государством будет, очевидно, то, которое будет иметь наиболее преданных граждан, и чем более теряется чувство законности, тем более сил и достоинств теряет и государство, эта система нравственности, эта <истинная> нравственная жизнь. Вмест
е с <добрыми гражданами> исчезает и благоустроенное государство; оно разлагается среди анархии и беззакония. <Уважение перед законами!>. Этим цементом скрепляется целостность государства. <Закон свят, и кто его нарушает - преступник>.
Без преступлений нет государства: нравственный мир - а это и есть государство - полон обманщиков, мошенников, лжецов, воров и т. д. Так как государство - <господство закона>, иерархия его, то эгоист во всех тех случаях, где его польза идет вразрез с
пользой государства, может удовлетворить свои желания только путем преступления.
Государство не может отказаться от притязаний на то, что его законы и распоряжения святы, и при этом единичный считается таким же не-святым (варваром, дикарем, <эгоистом>) по отношению к государству, каким когда-то считался по отношению к церкви. Для
единичной личности государство окружает себя ореолом святости.я:
Общество предоставляет воле каждого отдельного лица ответственность за невыгодные последствия его образа действий
и этим признает его свободное решение; государство же поступает как раз наоборот: оно отказывает личности в праве на свободное решение и признает это право лишь за собой, то есть за государственным законом, так что, кто преступает деление государства
, тот считается таким же преступником, как и преступающий заповеди Божии, - это взгляд, который удержался еще со времен господства церкви. Бог - свят сам по себе, и заповеди церкви, как и государства,- заповеди этого святого; он дает их миру через по
средство своих помазанников и деспотов, венчанных <Божией милостью>. Если церковь имела смертный грех, то государство имеет <достойных казни> преступников, если первая имела еретиков, то второе имеет государственных изменников, если первая налагала ц
ерковные наказания, то государство налагает уголовные кары, церковь вела инквизиционные процессы, государство - фискальные, словом, в церкви - грехи,
в государстве - преступления, в церкви - инквизиция и в государстве - инквизиция. Но не настанет ли час, когда и святость государственности падет, подобно церковной? Страх перед его законом, благоговение перед его величием, покорность его <подданных>
, долго ли еще продержится это все? Не исказится ли, наконец, <святой лик>?
Какая глупость требовать от государственной власти, чтобы она вступила в <честную> борьбу с единичной личностью, чтобы она делила с ней, как выражаются о свободе печати, <свет и воздух>. Если государство, эта отвлеченная идея, должно стать реальной с
илой, то именно оно и должно быть властью, стоящей выше единичной личности. Государство <священно> и не должно терпеть <дерзких нападений> единичной личности. Если государство священно, то должна существовать цензура. Политические либералы принимают
первое и отрицают вытекающие из этого выводы. Но все-таки они признают за государством право репрессий - они глубоко убеждены в том, что государство нечто большее, чем единичная личность, и что оно вправе мстить, называя свою месть наказанием.
Наказание только тогда имеет смысл, когда оно должно искупать собой оскорбление святого. Если человек считает что-нибудь священным, то он заслуживает наказания, когда восстает против своей святыни. Человек, который щадит жизнь другого человека потому
, что она для него священна, и боится коснуться ее, и есть религиозный человек.
Вейтлинг1 считает, что преступления происходят вследствие <общественного неустройства> и питает надежду, что в коммунистическом строе преступления станут невозможными, ибо исчезнут соблазны, порождающие их, например, деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344
в государстве, и в этом меньшем пчелином царстве должен также царить мир, как и в большом государстве. Как раз те, которые больше всех кричат о необходимости оппозиции в государстве, первые возмущаются раздорами в партии. Это доказывает, что
и они желают лишь государства. Не о государство, а об единственного разбиваются все партии.
Теперь то и дело убеждают хранить верность своей партии,
и никого так не презирают партийные люди, как ренегата. Нужно идти со своей партией с закрытыми глазами и безусловно признавать все ее основные принципы. Конечно, насилие не так велико, как в закрытых обществах, которые связывают своих членов твердым
и законами или статутами (например, в орденах, у иезуитов и т. д.) Но и партия перестает быть союзом в тот момент, когда она делает известные принципы связывающими и хочет оградить их от всякого рода нападений, а этот момент и есть момент рождения па
ртии. Как партия, она - уже родившееся общество, мертвый союз, застывшая идея. Партия абсолютизма не может допустить, чтобы члены ее сомневались в непоколебимой истине этого принципа: это сомнение было бы возможно лишь тогда, если бы они были достато
чно эгоистичны, чтобы пожелать еще чего-нибудь сверх своей партии, то есть быть беспартийными. Но они могут быть беспартийными не как люди партии, а только как эгоисты.я:
Словом, партия не терпит беспартийности, а в беспартийности проявляется эгоизм. Что мне за дело до партии! Я найду достаточно людей, которые соединятся со мной, не став под мое знамя.я:
Образуют ли партию эгоисты, или единственные? Как бы они могли быть собственными, если бы принадлежали к какой-нибудь партии!
Значит, не следует быть членом никакой партии? Именно примыкая к партии и вступая в ее круг, единичный заключает с нею союз, который продолжается до тех пор, пока партия и я преследуем одну и ту же цель. Но сегодня я разделяю принципы партии, а завтр
а уже не могу разделять их и <нарушаю верность> ей. Партия не должна быть ничем связывающим меня (не накладывать на меня обязательств), и я не питаю к ней почтения; если она мне более не нравится, я становлюсь ее врагом.
Члены всякой партии, которая хочет долго просуществовать, всегда в такой степени несвободны, или, лучше, безличны, не эгоистичны, в какой они служат этой цели партии. Самостоятельность партий обусловливает несамостоятельность членов ее.
Партия, какова бы она ни была, никогда не может обойтись без своего <сrеdо>, ибо принадлежащие к ней должны верить в принципы ее, считать их бесспорными, вне сомнений. Принципы эти должны быть безусловной аксиомой для члена партии. Другими словами, н
ужно принадлежать партии душой и телом, чтобы быть настоящим партийным человеком, а не эгоистом в большей или меньшей степени. Усомнись в христианстве - и ты более не истинный христианин: ты совершил <наглость>, ты осмелился вопрошать и привлек христ
ианство к суду твоего эгоизма. Ты согрешил перед христианством, этим партийным делом (оно ведь, например, не дело евреев, то есть не дело другой партии). Но благо тебе, если грех твой тебя не испугал: твоя <наглость> поможет тебе стать эгоистом и дос
тичь своеобразия.
Значит, эгоист никогда не может быть членом партии или стоять за какую-нибудь партию? Может, но партия остается для него только партией: он из партии, он принимает в ней участие.
Наилучшим государством будет, очевидно, то, которое будет иметь наиболее преданных граждан, и чем более теряется чувство законности, тем более сил и достоинств теряет и государство, эта система нравственности, эта <истинная> нравственная жизнь. Вмест
е с <добрыми гражданами> исчезает и благоустроенное государство; оно разлагается среди анархии и беззакония. <Уважение перед законами!>. Этим цементом скрепляется целостность государства. <Закон свят, и кто его нарушает - преступник>.
Без преступлений нет государства: нравственный мир - а это и есть государство - полон обманщиков, мошенников, лжецов, воров и т. д. Так как государство - <господство закона>, иерархия его, то эгоист во всех тех случаях, где его польза идет вразрез с
пользой государства, может удовлетворить свои желания только путем преступления.
Государство не может отказаться от притязаний на то, что его законы и распоряжения святы, и при этом единичный считается таким же не-святым (варваром, дикарем, <эгоистом>) по отношению к государству, каким когда-то считался по отношению к церкви. Для
единичной личности государство окружает себя ореолом святости.я:
Общество предоставляет воле каждого отдельного лица ответственность за невыгодные последствия его образа действий
и этим признает его свободное решение; государство же поступает как раз наоборот: оно отказывает личности в праве на свободное решение и признает это право лишь за собой, то есть за государственным законом, так что, кто преступает деление государства
, тот считается таким же преступником, как и преступающий заповеди Божии, - это взгляд, который удержался еще со времен господства церкви. Бог - свят сам по себе, и заповеди церкви, как и государства,- заповеди этого святого; он дает их миру через по
средство своих помазанников и деспотов, венчанных <Божией милостью>. Если церковь имела смертный грех, то государство имеет <достойных казни> преступников, если первая имела еретиков, то второе имеет государственных изменников, если первая налагала ц
ерковные наказания, то государство налагает уголовные кары, церковь вела инквизиционные процессы, государство - фискальные, словом, в церкви - грехи,
в государстве - преступления, в церкви - инквизиция и в государстве - инквизиция. Но не настанет ли час, когда и святость государственности падет, подобно церковной? Страх перед его законом, благоговение перед его величием, покорность его <подданных>
, долго ли еще продержится это все? Не исказится ли, наконец, <святой лик>?
Какая глупость требовать от государственной власти, чтобы она вступила в <честную> борьбу с единичной личностью, чтобы она делила с ней, как выражаются о свободе печати, <свет и воздух>. Если государство, эта отвлеченная идея, должно стать реальной с
илой, то именно оно и должно быть властью, стоящей выше единичной личности. Государство <священно> и не должно терпеть <дерзких нападений> единичной личности. Если государство священно, то должна существовать цензура. Политические либералы принимают
первое и отрицают вытекающие из этого выводы. Но все-таки они признают за государством право репрессий - они глубоко убеждены в том, что государство нечто большее, чем единичная личность, и что оно вправе мстить, называя свою месть наказанием.
Наказание только тогда имеет смысл, когда оно должно искупать собой оскорбление святого. Если человек считает что-нибудь священным, то он заслуживает наказания, когда восстает против своей святыни. Человек, который щадит жизнь другого человека потому
, что она для него священна, и боится коснуться ее, и есть религиозный человек.
Вейтлинг1 считает, что преступления происходят вследствие <общественного неустройства> и питает надежду, что в коммунистическом строе преступления станут невозможными, ибо исчезнут соблазны, порождающие их, например, деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344