Эта гадина может называть его поступок «трусостью», но, по-моему, это предусмотрительность. Любой видевший происходящее и понимающий политику правительства офицер должен был постараться унять головореза Прескотта, отправлявшего на верную гибель вверенные ему корабли. А что это за нелепое обвинение в «неповиновении»?! На месте Мукерджи я бы тоже назвала этого громилу «сумасшедшим»!
— Беттина, — с деланным спокойствием сказал Вальдек, — вы знаете, что я не пылаю любовью к Прескотту и тоже считаю, что Теренций Мукерджи всегда понимал, как должны строиться отношения между военными и законно избранными гражданскими властями. Однако трудно спорить с тем, что с его стороны было по меньшей мере неосторожным называть во время боя безумцем командующего крупным флотом, к тому же в присутствии всего его штаба и личного состава флагманского мостика.
— Но ведь Прескотт и правда безумен! — заверещала Вистер так громко, что Вальдек даже поморщился. — Пусть этого не видят сейчас, но рано или поздно это всем станет ясно. Я лично прослежу за тем, чтобы все узнали о провале его первоапрельской операции и поражении в ЭП-5! Ничего себе «герой войны»! Да он ничем не лучше кровожадных орионцев!
Вальдек открыл было рот, но тут же его захлопнул. Он понял, что объяснять что-либо Вистер бессмысленно. Несколько десятков лет Мукерджи был послушным орудием в руках Вальдека, но даже самое верное орудие выкидывают, когда оно ломается. А теперь, благодаря репортажу Сандры Дельмор, Мукерджи превратился в ломаное орудие.
В данный момент все имеющее право голоса население Земной Федерации — включая безмозглых избирателей Беттины Вистер — свято верило в то, что обязано своим спасением от пожирающих все на своем пути «пауков» Реймонду Портеру Прескотту, лично умертвившему в поединке паучьего императора. (Эти идиоты и представить себе не могут того, что, опираясь на колоссальные промышленные мощности Индустриальных Миров, с «пауками» справился бы любой хоть что-нибудь смыслящий в своем деле адмирал, и горе тому, кто посмеет сказать хоть слово критики в адрес их кумира! Увы, но все обстоит именно так!) Слепо обожая Прескотта, избиратели в один голос завопили от возмущения, когда Дельмор рассказала о неразумном поведении Мукерджи по отношению к своему командиру. Через несколько лет тупые бараны из Коренных Миров и думать забудут о Прескотте, но теперь вспыхнул грандиозный скандал, раздутый всеми средствами массовой информации, понявшими, что вот-вот полетят головы и их аудитория будет с жадностью внимать подробностям этого процесса. Журналисты не уймутся еще несколько месяцев, а Комитету по надзору за ВКФ придется принять меры против возбудившего всеобщее негодование офицера. Выходит, Мукерджи придется пожертвовать!
Теперь Вальдек серьезно задумался о том, что делать с Вистер. Во время войны ему в основном удавалось заставить ее держать язык за зубами, но сейчас она разошлась не на шутку, — поразительно, но эта дура действительно верит в чушь, которую несет! Последние шесть-семь лет ей не удавалось выговориться всласть, и теперь она может наломать дров! Вистер сейчас напоминала Вальдеку капризного подростка, желающего немедленно вновь оказаться в центре всеобщего внимания, — она явно не уймется, что будет иметь для ее политических союзников крайне нежелательные последствия.
Вальдек решил, что Вистер тоже была полезным орудием, но вместе с Мукерджи утратила ценность и отправится на помойку. Впрочем, действовать придется очень осторожно. Вальдек сделает вид, что не имеет ничего общего с Мукерджи, которого опекала Беттина Вистер, а та наверняка наговорит во время слушаний по этому делу такой ереси, что ей никто не поверит, начни она утверждать, что покровителем Мукерджи был Вальдек. Вальдеку же, убедившемуся в бездарности и трусости Мукерджи, придется «с прискорбием» принять меры и против выдвигавшей его Вистер… Хорошо, что всегда найдется дурак, добровольно сующий голову в петлю!
Вальдек несколько секунд обдумывал созревший у него план, мысленно кивнул самому себе головой и повернулся к Вистер с заботливым и немного встревоженным видом.
— Защищать Мукерджи в нынешней ситуации опасно для политической карьеры, Беттина, — осторожно предупредил он.
— Я буду защищать адмирала Мукерджи от злобной клеветы кровожадного головореза Прескотта, пока не восторжествует справедливость! — возмущенно воскликнула Вистер, хотя сам Реймонд Прескотт пока и не выдвинул против Мукерджи никаких обвинений.
— Я не говорю, что этого не следует делать, — с прежней притворной заботой сказал Вальдек. — Но выступивший в его защиту будет рисковать политической карьерой ради своих принципов.
— Я всегда смело говорю то, во что верю! — заявила Вистер, и Вальдек постарался скрыть свою радость.
— Ну что ж, — решительно сказал он. — Я прикажу нашему комитету немедленно приступить к сбору фактического материала.
Многочисленные постройки виллы вышедших на покой родителей Ирмы Санчес сгрудились у обрыва, возвышавшегося над волнами Эгейского океана планеты Орфикон. Впрочем, Рамон и Елена Санчес вознамерились продать этот дом, потому что к ним приближалась старость, у них не было внуков, кроме белокурой девчурки, которую их дочь вырвала из огня преисподней, а этой девочке очень нравилось играть на самом краю скалы, у подножия которой во время прилива бурлила вода. Ей недавно стукнуло двенадцать, но девочка все равно часто уходила к обрыву и смотрела вдаль, словно кого-то ждала.
Сегодня ей действительно было кого ждать. Лидия Санчес, родившаяся под именем Лидии Сергеевны Борисовой на планете Голан-А-II, о которой взрослые старались не говорить вслух, стояла у обрыва, над которым простирались голубые, как ее глаза, бескрайние небеса, полные криков прижившихся на Орфиконе морских птиц Земли. Ветер шевелил ее волосы и играл платьицем, трепетавшим вокруг стройного подросшего тела. Лидия не обращала внимания на холодный ветер, потому что ее мать опаздывала.
Да, ее мать! Другой матери она никогда не знала, хотя во сне Лидию иногда и посещала какая-то женщина, рассказывавшая ей перед сном сказки про Бабу-ягу, Жар-птицу и Василису Прекрасную. Она называла маленькую девочку Лидочкой.
На Орфиконе почти никто не знал русского, и Лидию так никогда не звали. Так звала ее только…
— Лидочка!
Лидия повернулась кругом и увидела, что по тропинке от дома к ней бежит кто-то в черной форме с серебряными знаками различия ВКФ Земной Федерации.
— Мама! — закричала Лидия и бросилась к Ирме Санчес. Они обнялись и долго прижимались друг к другу на ветру, переплетавшем светлые и иссиня-черные волосы.
Когда Ирма наконец нашла силы выдавить из себя слово, она сумела прошептать только: «Извини, что я не успела к тебе на день рождения!»
— Подумаешь!
Лидия засмеялась и еще крепче прижалась к Ирме, но укололась, вскрикнула и отпрянула.
На черном, как ночь, кителе Ирмы, который та уже расстегнула у ворота, стараясь поскорее от него избавиться, сверкал маленький золотой лев.
Девочка подняла глаза, хотя и была уже почти с Ирму ростом, и смущенно замолчала. Конечно, она знала о награде. О ней все время твердили невероятно гордые дедушка с бабушкой, но сейчас она не находила что сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187