Но МакДоннелл не мог быть в этом уверен и мысленно с бешеной скоростью перебирал возможные варианты. Ему показалось, он лет десять стоял, не отрываясь от голосферы, но когда он снова посмотрел на часы, то увидел, что прошло менее девяноста секунд.
— “Альфа-Один”, Дэвид, — спокойно сказал он начальнику штаба.
Клэрдон на мгновение взглянул на него, затем отрывисто кивнул.
— Есть “Альфа-Один”, сэр, — ответил он и направился к своей секции, чтобы отдать необходимые распоряжения.
МакДоннелл повернулся к Белой Гавани.
— По-моему, милорд, они делают именно то, что, по вашим словам, сделали бы вы, — с невеселой улыбкой сказал МакДоннелл мантикорцу. — Возможно, конечно, что половина этих кораблей — не более чем электронные фантомы, и все это одна большая уловка, при помощи которой они хотят оттянуть от терминала пикет, не зная, что он находится здесь.
— Это кажется маловероятным, — согласился граф, улыбнувшись в свою очередь, но чуть теплее. — Сомневаюсь, чтобы они имели глупость повторить свой маневр при Василиске. Они знают, что здешние орбитальные форты находятся в полной боеготовности. Захватить терминал они все же могли бы — силы, которые, видимо, направляются к Сан-Мартину, вполне способны подавить все здешние форты. Но мне трудно поверить, чтобы даже Томас Тейсман и Шэннон Форейкер могли выделить достаточное количество кораблей, чтобы ударить по Звезде Тревора двумя оперативными соединениями такого размера. Особенно, если герцогиня Харрингтон права и часть их сил отправилась в Силезию. А если они все же могут напасть на Силезию и при этом направить к Звезде Тревора сто шестьдесят кораблей стены, нам пора формулировать условия нашей капитуляции!

* * *
Адмирал Хиггинс, похожий на изъеденное кислотой железное изваяние, стоял на флагманском мостике корабля её величества “Неукротимый” и следил за тем, как остатки его оперативного соединения уходят к гипергранице Грендельсбейна. Никто не заговаривал с ним. Никто к нему не подходил. Вокруг него был очерчен невидимый рубеж, незримый круг боли и ненависти к себе, который никто не осмеливался преступить.
Рассудком он не хуже всех прочих на мостике понимал, что случившееся было не его виной, ибо с такими силами брошенную против него хевами армаду не смог бы остановить никто. Это, разумеется, не гарантировало, что он не станет козлом отпущения — особенно в Адмиралтействе Яначека, — но у него, по крайней мере, хватило здравого смысла и мужества не посылать больше на гибель вверенные ему корабли и людей.
Но в данный момент все эти соображения не утешали.
Взгляд его был устремлен не на тактический или маневровый, а на визуальный дисплей. Он неотрывно смотрел на огромную космическую верфь, большая часть сооружений которой уже осталась за кормой, и глаза его были холодны и пусты, как сам космос.
Потом адмирал стиснул зубы, и в этих пустых глазах сверкнула боль: позади его кораблей полыхнуло первое маленькое нестерпимо яркое солнце. Потом ещё одно. Ещё, и ещё, и ещё... пламя приливной волной прокатилось через растянувшуюся на много километров космическую базу, которую Мантикора почти два десятилетия строила с нуля.
На таком расстоянии безмолвные огоньки выглядели крошечными и безобидными, но мысленным взором Хиггинс прекрасно видел, каковы они на самом деле. Он видел, как огонь старомодных ядерных боеголовок — его собственных, а не противника, — словно лесной пожар, пожирает сборочные цеха, орбитальные плавильни, ремонтные доки, пакгаузы, огромный водородный резервуар, сенсорные платформы, антенны и ультрасовременный командный пункт системы. И корабли. Горстка судов на ремонтных стапелях. Те, что имели несчастье именно этот момент неподвижно застыть на стапелях, потому что им требовался какой-то мелкий ремонт или переоснащение. А ещё — что хуже, гораздо хуже! — великолепные новые корабли. Двадцать семь СД(п) класса “Медуза”, девятнадцать НЛАКов и не менее сорока шести новых супердредноутов класса “Инвиктус”. Девяносто два тяжелых корабля — почти шестьсот семьдесят миллионов тонн металла в новейших конструкциях. Не просто корабли — целый флот самых современных моделей, беспомощно лежавших на площадках сборочных цехов или полусобранных, висящих, словно в коконах, на стапелях и на монтажных стендах. Пятьдесят три корабля более легких классов, строившиеся на той же верфи, уже не имели значения, но Хиггинс и их не мог спасти от всепожирающего пламени, так же как не мог спасти супердредноуты.
Огненные шары с вырывающимися из них протуберанцами разрывали самое сердце станции “Грендельсбейн”. Бушующий яростный огненный вал нес на своем гребне разрушение. А позади этого вала остались платформы с работниками верфи, которых Хиггинс не смог эвакуировать. Больше сорока тысяч человек — целый коллектив огромного комплекса, каким был “Грендельсбейн”, были потеряны для Звездного Королевства вместе с кораблями, работать над которыми они сюда приехали.
Одним катастрофическим самоубийственным актом Аллен Хиггинс только что уничтожил больше техники и намного больше боевой мощи, чем потерял Королевский Флот Мантикоры за все четыре стандартных века своего существования, и тот факт, что у Хиггинса не было другого выбора, никак не мог служить ему утешением.

* * *
— Сэр, — настойчиво произнес Мариус Гоцци. — Прошу прощения, что перебиваю, но мы засекли еще одну оперативную группу.
Взмахнув рукой, Жискар на середине оборвал разговор с операционистом и быстро повернулся к начальнику штаба.
— Где?
— Похоже, приближаются со стороны терминала, — ответил Гоцци. — Нам повезло, что мы их вообще заметили.
— Со стороны терминала? — Жискар покачал головой. — Нет, Мариус, если мы их увидели, “везение” здесь ни при чем. Это вы настояли, что нам надо следить за ним и прикрывать спину, пока мы разбираемся с внутренней частью системы.
Начальник штаба пожал плечами. Жискар сказал чистую правду, но Гоцци подозревал, что адмирал сам исподволь подтолкнул его к этой мысли. Жискар воспитывал у своих офицеров уверенность в себе, вытягивая из каждого самые разнообразные идеи... а затем неукоснительно отдавая должное тому, кто наконец предлагал то, что было нужно Жискару.
— Даже с зондами и ЛАКами нам все равно чертовски повезло, что мы их засекли, сэр. Замаскированы они надежно, но идут на форсированной тяге. Один-два импеллерных следа засветились сквозь завесу невидимости, и как только зонды их засекли, разведывательные ЛАКи узнали, где надо искать. Цифры пока только приблизительные, но, по предварительным оценкам, от двадцати до пятидесяти кораблей стены. Не исключено, что с поддержкой НЛАКов.
— Так много?
— БИЦ подчеркивает, что цифры очень приблизительные, — ответил Гоцци. — И информация идет не непосредственно с зондов.
Жискар понимающе кивнул. Разведывательные ЛАКи представляли собой основательно переоборудованные “Скимитеры”, на которых существенно сократили боезапас, чтобы высвободить пространство для самых совершенных способных разместиться в габаритах ЛАКов сенсорных комплектов, которые смогли разработать Шэннон Форейкер и её инженеры. Но их основным предназначением, по правде говоря, следовало считать функцию передаточного звена между зондами и кораблями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259