Затем люк открылся, и засвистели пронзительные боцманские дудки, к звуку которых она так и не смогла привыкнуть.
— Прибыл Военный министр! — объявили по внутренней связи, и через люк под звуки дудок шагнул коренастый каштанововолосый человек, одетый в адмиральский мундир. Почетный караул вытянулся в струнку. И адмирал Форейкер тоже. Прибывший отсалютовал капитану корабля флота республики Хевен “Властелин космоса”.
Капитан Патрик М. Ройман четко ответил на салют. При своих ста девяноста с лишним сантиметрах роста Ройман был на полголовы выше гостя, и Форейкер казалось, что внешне из них двоих капитан должен был смотреться более внушительно, несмотря на то, что волосы его уже начали медленное отступление к макушке. Но почему-то не смотрелся. И дело было не в том, что в капитане была некая слабость — человек, назначенный капитаном головного корабля новейшего, самого мощного класса супердредноутов республиканского флота, как ни крути, не может быть слабаком. Просто для всего военного флота в целом и для каждого участника операции “Болтхол” в частности, Томас Тейсман был больше чем человек. Он стал чуть ли не иконой.
Еще лет шесть-семь назад Шэннон Форейкер и не заметила бы таких оттенков. Она ведь на удивление долго не замечала жестокую реальность военной службы при Робе Пьере и Госбезопасности. По крайней мере, пока сама не столкнулась лицом к лицу с уродливой действительностью. Когда она осознала, что её заставили стать невольным соучастником зверств Госбезопасности, пришли унижение и стыд, и это навсегда изменило мир Форейкер. Талантливый, аполитичный фанат техники и технологии, она хотела просто выполнять свою работу, но оказалось, что патриотизм и честь несовместимы с властью Госбезопасности. Она видела, как адмирала, которому она доверяла и которого уважала, довели до грани мятежа; видела, как её бывшего капитана, которого она уважала еще больше, фактически подвели к государственной измене, ибо его честь не могла снести дальнейших посягательств. Она и сама была в одном шаге от тюрьмы или казни.
Все это надо было пережить и осмыслить — чтобы для нее стало возможным применить свои таланты, благодаря которым она стала выдающимся тактиком Народного Флота, для решения задач, не входивших в её служебные обязанности... в результате чего и она, и адмирал Турвиль, и адмирал Жискар до сих пор живы. Но вряд ли то, что она тогда сделала, предотвратило бы неминуемую драматическую развязку, если бы не Томас Тейсман.
Она не знала Тейсмана лично до свержения Оскара Сен-Жюста, но с тех пор, как они познакомились, с каждой встречей он каким-то непонятным образом выглядел всё внушительней. По мнению Форейкер, он относился к горстке избранных: немногочисленной группе старших офицеров, настоящих кадровых военных, которые умудрились сохранить понятия долга и чести, чего бы ни требовали от них политические вожди. Что ещё более важно, именно он восстановил честь Флота . Да, командовали действующими флотами республики Лестер Турвиль и Хавьер Жискар, но именно Томас Тейсман сделал это возможным. И именно он вернул офицерам и рядовым чувство собственного достоинства. Заставил вспомнить, что они в свое время решили надеть мундиры потому, что верили во что-то, а не потому, что убоялись власти террора и перспективы расстрела, если они откажутся встать на её сторону.
Он возродил прежний военный флот, сделал его своим союзником в защите восстановленной Конституции, исходя из представлений самого флота о чести и долге, а также очистил его знамя от скверны, которой запятнала его Госбезопасность. И, помня о том, что он вернул флоту ощущение великой цели, чувство верности долгу, возможность защищать правое дело, флот без колебаний последовал бы за ним хоть во врата ада.
И Шэннон Форейкер тоже.
— Разрешите подняться на борт, сэр? — официально спросил военный министр, когда пересвист дудок наконец смолк.
Капитан Ройман коротко кивнул.
— Добро пожаловать на борт “Властелина”, сэр! — ответил он звучным голосом. — Счастливы снова видеть вас на борту, — добавил он тише, более неофициальным тоном.
— Счастлив снова вернуться , Пат, — ответил Тейсман, крепко пожимая протянутую ему руку. — Вот только очень бы хотелось, чтобы вы были поближе к Новому Парижу, а то я не могу выбираться сюда чаще чем три-четыре раза в год.
— И нам бы хотелось того же, сэр, — заверил его Ройман.
— Что ж, — сказал военный министр, с одобрением оглядывая безупречную шлюпочную галерею, — возможно, мы что-нибудь придумаем.
— Простите? — Капитан недоуменно склонил голову. Тейсман усмехнулся, хотя по лицу проскользнуло нечто другое — возможно даже тень беспокойства.
— Не берите в голову, Пат. Обещаю, я все объясню до отъезда в столицу. А пока нам с адмиралом Форейкер надо кое-что обсудить.
— Разумеется, сэр, — почтительно ответил Ройман и отступил на шаг назад, а Тейсман повернулся, протягивая руку Шэннон.
— Адмирал, — поздоровался военный министр. Шэннон улыбнулась.
— Адмирал, — повторила она, прекрасно зная, что он предпочитает это обращение.
Он воспринимал себя в первую очередь как Главнокомандующего Флотом — то есть действующего офицера, а не просто политика. Глаза Тома заблестели. После крепкого рукопожатия она лукаво склонила голову.
— Я вообще-то планировала пригласить всех в офицерскую столовую на коктейль по случаю вашего прибытия, — сказала она, — но ни одного керамобетонного пункта в моих планах нет. Должна ли я — с учетом сказанного вами — отложить наши торжества, чтобы вы могли поподробнее рассказать мне, что вас сюда привело?
— Вообще-то я бы предпочел, чтобы именно так вы и сделали, если это не доставит людям лишних неудобств, — сказал Тейсман, и она пожала плечами.
— Как я уже сказала, у нас нет никаких незыблемых планов, сэр. Мы понятия не имели о целях вашей нынешней поездки, так что никакой срочности, никаких расписаний. — Она повернулась к широкоплечему капитану, стоявшему справа от неё. — Пятерка, кажется, я опять забыла свой коммуникатор. Вы не наберете мне Полетту? Попросите её оповестить всех, что мы действуем по плану “Б”.
— Конечно, мэм, — ответил капитан Уильям Андерс, едва заметно усмехнувшись.
Шэннон Форейкер осталась верна себе: она всегда славилась феноменальной... рассеянностью во всем, что касалось повседневных мелочей. Чтобы “забыть” наручный коммуникатор нужен был особый талант, но она умудрялась оставлять его где попало по меньшей мере два раза в неделю.
Волосатый капитан включил свой коммуникатор и ввел код вызова лейтенанта Полетты Бейкер, флаг-лейтенанта Форейкер, а она тем временем обратилась к Тейсману:
— Нам необходимо переговорить с глазу на глаз, сэр? Или мне собрать и моих людей?
— Я введу их в курс дела до отбытия, — сказал он, — но вначале я бы предпочёл поговорить с вами отдельно.
— Конечно. В таком случае, будьте любезны, пройдемте в мою рабочую каюту.
— Прекрасная идея, — согласился он. Она коротко глянула на Андерса.
— Слышали, Пятерка? — спросила она.
— Так точно. И передам Полетте.
— Спасибо. — Она улыбнулась ему с теплотой, сразу преобразившей её узкое, необычайно привлекательное лицо, и почтительно пригласила Тейсмана проследовать к лифтам.
— После вас, сэр, — предложила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259
— Прибыл Военный министр! — объявили по внутренней связи, и через люк под звуки дудок шагнул коренастый каштанововолосый человек, одетый в адмиральский мундир. Почетный караул вытянулся в струнку. И адмирал Форейкер тоже. Прибывший отсалютовал капитану корабля флота республики Хевен “Властелин космоса”.
Капитан Патрик М. Ройман четко ответил на салют. При своих ста девяноста с лишним сантиметрах роста Ройман был на полголовы выше гостя, и Форейкер казалось, что внешне из них двоих капитан должен был смотреться более внушительно, несмотря на то, что волосы его уже начали медленное отступление к макушке. Но почему-то не смотрелся. И дело было не в том, что в капитане была некая слабость — человек, назначенный капитаном головного корабля новейшего, самого мощного класса супердредноутов республиканского флота, как ни крути, не может быть слабаком. Просто для всего военного флота в целом и для каждого участника операции “Болтхол” в частности, Томас Тейсман был больше чем человек. Он стал чуть ли не иконой.
Еще лет шесть-семь назад Шэннон Форейкер и не заметила бы таких оттенков. Она ведь на удивление долго не замечала жестокую реальность военной службы при Робе Пьере и Госбезопасности. По крайней мере, пока сама не столкнулась лицом к лицу с уродливой действительностью. Когда она осознала, что её заставили стать невольным соучастником зверств Госбезопасности, пришли унижение и стыд, и это навсегда изменило мир Форейкер. Талантливый, аполитичный фанат техники и технологии, она хотела просто выполнять свою работу, но оказалось, что патриотизм и честь несовместимы с властью Госбезопасности. Она видела, как адмирала, которому она доверяла и которого уважала, довели до грани мятежа; видела, как её бывшего капитана, которого она уважала еще больше, фактически подвели к государственной измене, ибо его честь не могла снести дальнейших посягательств. Она и сама была в одном шаге от тюрьмы или казни.
Все это надо было пережить и осмыслить — чтобы для нее стало возможным применить свои таланты, благодаря которым она стала выдающимся тактиком Народного Флота, для решения задач, не входивших в её служебные обязанности... в результате чего и она, и адмирал Турвиль, и адмирал Жискар до сих пор живы. Но вряд ли то, что она тогда сделала, предотвратило бы неминуемую драматическую развязку, если бы не Томас Тейсман.
Она не знала Тейсмана лично до свержения Оскара Сен-Жюста, но с тех пор, как они познакомились, с каждой встречей он каким-то непонятным образом выглядел всё внушительней. По мнению Форейкер, он относился к горстке избранных: немногочисленной группе старших офицеров, настоящих кадровых военных, которые умудрились сохранить понятия долга и чести, чего бы ни требовали от них политические вожди. Что ещё более важно, именно он восстановил честь Флота . Да, командовали действующими флотами республики Лестер Турвиль и Хавьер Жискар, но именно Томас Тейсман сделал это возможным. И именно он вернул офицерам и рядовым чувство собственного достоинства. Заставил вспомнить, что они в свое время решили надеть мундиры потому, что верили во что-то, а не потому, что убоялись власти террора и перспективы расстрела, если они откажутся встать на её сторону.
Он возродил прежний военный флот, сделал его своим союзником в защите восстановленной Конституции, исходя из представлений самого флота о чести и долге, а также очистил его знамя от скверны, которой запятнала его Госбезопасность. И, помня о том, что он вернул флоту ощущение великой цели, чувство верности долгу, возможность защищать правое дело, флот без колебаний последовал бы за ним хоть во врата ада.
И Шэннон Форейкер тоже.
— Разрешите подняться на борт, сэр? — официально спросил военный министр, когда пересвист дудок наконец смолк.
Капитан Ройман коротко кивнул.
— Добро пожаловать на борт “Властелина”, сэр! — ответил он звучным голосом. — Счастливы снова видеть вас на борту, — добавил он тише, более неофициальным тоном.
— Счастлив снова вернуться , Пат, — ответил Тейсман, крепко пожимая протянутую ему руку. — Вот только очень бы хотелось, чтобы вы были поближе к Новому Парижу, а то я не могу выбираться сюда чаще чем три-четыре раза в год.
— И нам бы хотелось того же, сэр, — заверил его Ройман.
— Что ж, — сказал военный министр, с одобрением оглядывая безупречную шлюпочную галерею, — возможно, мы что-нибудь придумаем.
— Простите? — Капитан недоуменно склонил голову. Тейсман усмехнулся, хотя по лицу проскользнуло нечто другое — возможно даже тень беспокойства.
— Не берите в голову, Пат. Обещаю, я все объясню до отъезда в столицу. А пока нам с адмиралом Форейкер надо кое-что обсудить.
— Разумеется, сэр, — почтительно ответил Ройман и отступил на шаг назад, а Тейсман повернулся, протягивая руку Шэннон.
— Адмирал, — поздоровался военный министр. Шэннон улыбнулась.
— Адмирал, — повторила она, прекрасно зная, что он предпочитает это обращение.
Он воспринимал себя в первую очередь как Главнокомандующего Флотом — то есть действующего офицера, а не просто политика. Глаза Тома заблестели. После крепкого рукопожатия она лукаво склонила голову.
— Я вообще-то планировала пригласить всех в офицерскую столовую на коктейль по случаю вашего прибытия, — сказала она, — но ни одного керамобетонного пункта в моих планах нет. Должна ли я — с учетом сказанного вами — отложить наши торжества, чтобы вы могли поподробнее рассказать мне, что вас сюда привело?
— Вообще-то я бы предпочел, чтобы именно так вы и сделали, если это не доставит людям лишних неудобств, — сказал Тейсман, и она пожала плечами.
— Как я уже сказала, у нас нет никаких незыблемых планов, сэр. Мы понятия не имели о целях вашей нынешней поездки, так что никакой срочности, никаких расписаний. — Она повернулась к широкоплечему капитану, стоявшему справа от неё. — Пятерка, кажется, я опять забыла свой коммуникатор. Вы не наберете мне Полетту? Попросите её оповестить всех, что мы действуем по плану “Б”.
— Конечно, мэм, — ответил капитан Уильям Андерс, едва заметно усмехнувшись.
Шэннон Форейкер осталась верна себе: она всегда славилась феноменальной... рассеянностью во всем, что касалось повседневных мелочей. Чтобы “забыть” наручный коммуникатор нужен был особый талант, но она умудрялась оставлять его где попало по меньшей мере два раза в неделю.
Волосатый капитан включил свой коммуникатор и ввел код вызова лейтенанта Полетты Бейкер, флаг-лейтенанта Форейкер, а она тем временем обратилась к Тейсману:
— Нам необходимо переговорить с глазу на глаз, сэр? Или мне собрать и моих людей?
— Я введу их в курс дела до отбытия, — сказал он, — но вначале я бы предпочёл поговорить с вами отдельно.
— Конечно. В таком случае, будьте любезны, пройдемте в мою рабочую каюту.
— Прекрасная идея, — согласился он. Она коротко глянула на Андерса.
— Слышали, Пятерка? — спросила она.
— Так точно. И передам Полетте.
— Спасибо. — Она улыбнулась ему с теплотой, сразу преобразившей её узкое, необычайно привлекательное лицо, и почтительно пригласила Тейсмана проследовать к лифтам.
— После вас, сэр, — предложила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259