И тогда кто-нибудь, кому не хочется умирать, как раз и сможет выдать нам Варнике.
Кэслет молча взглянул на нее, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь, она ответила пристальным взглядом. Ее лицо было спокойным и невозмутимым, но глаза… Он увидел в них сомнение, боль… и страх. Ее слова звучали так бесстрастно, так разумно, производя впечатление уверенности, которая является главным оружием офицера космического флота, но все же глубоко внутри она отлично сознавала, какую опасную игру она ведет, и это приводило ее в ужас.
Он понял, что Хонор с самого начала знала, что ее ожидает. Она давно уже обдумывала варианты, которые только что предложила Варнике; она предвидела последствия своего решения. Вот почему она заранее обсудила их с коммодором Бломом. Однако, даже сознавая всю опасность, она решила сделать все сама, а не перекладывать ответственность на чьи-то плечи. Если бы она этого не сделала, подключились бы силезцы или андерманцы, и она, конечно, понимала это, как понимал и Кэслет, но все же она не стала уклоняться от выполнения служебного долга. За время пребывания на борту «Пилигрима» Кэслет успел немного узнать ее, не слишком хорошо, но вполне достаточно для того, чтобы понять: если Варнике нажмет кнопку, тени погибших на Сайдморе будут преследовать ее всю жизнь. И еще он понимал, что сейчас она думает об этом же. Как и обо всех остальных аспектах этой операции. Если случится худшее, вся галактика будет готова осуждать ее действия, обвинять в том, что произошла ужасная катастрофа, доказывать, что она действовала слишком грубо, что надо было найти способ избежать такого количества погибших. Да она сама себя будет проклинать. И будет постоянно думать, что могла бы избежать этого, если бы была умнее, находчивее, энергичнее. И прекрасно все это понимая, она тем не менее прибыла сюда, чтобы рисковать собой ради планеты, населенной совершенно чужими ей людьми.
Почему она делала это? Почему заставляла себя принять такую серьезную ответственность, хотя могла легко переложить ее на чужие плечи? Уорнер Кэслет тоже был флотским офицером, привыкшим к бремени ответственности командира, но все же и он не знал ответа на свои вопросы. Он знал только, что она это сделала… а он мог бы и увильнуть.
Они были врагами друг для друга. Ее королевство боролось за свое существование, сражаясь против его Республики, а люди, которые управляли Республикой, сражались против ее королевства, спасая собственные жизни. Исход мог быть только один: либо Звездное Королевство будет побеждено, либо толпа, которой вместо обещанной лучшей жизни подсунули изнурительную кровопролитную войну, сметет Комитет общественного спасения. Кэслет не питал никакой любви ни к Комитету, ни к его членам, но если и это правительство в свою очередь падет, один бог знает, в какие реки крови провалится его межзвездная нация. А поскольку оба они были боевыми офицерами и знали, что последствия поражения будут ужасными для обоих, они могли быть только врагами. И все же в данный момент Кэслету было жаль, что их отношен не могут сложиться иначе. Он оказался под властью обаяния Хонор, которое заставляло ее подчиненных обожать своего капитана и идти за ней в огонь и воду, – и он наконец разгадал его причину.
Она любила своих людей и заботилась о них. Все был предельно просто. Она заботилась о них и делала все что от нее зависело, требуя взамен максимальной отдачи при выполнении служебных обязанностей. Кэслет только что видел, как виртуозно она уничтожила четыре тяжелых крейсера, и признавал, что она очень опасный человек. Однако она посвятила свою жизнь тому, чтобы защищать от других опасных людей тех, кто не мог защититься сам, и Кэслет понимал это, потому что и сам был таким. Он разгадал ее и отдавал себе отчет, кем она была на самом деле, какую опасность представляла она для Республики, для его флота и, в конечном счете, персонально для Уорнера Кэслета…
Только сейчас это не имело никакого значения.
Он пристально разглядывал ее какое-то время, а затем, неожиданно для нее, да и для себя тоже, ободряюще положил руку ей на плечо.
– Я надеюсь, что это сработает, капитан, – тихо сказал он и снова повернулся к голосфере.
* * *
– Выходим на орбиту, мэм, – доложил Джон Канияма.
Нимиц лежал животом вверх на коленях Хонор и боролся с ней всеми шестью лапами. Выслушав доклад, она посмотрела на астрогатора и кивнула. Затем погладила напоследок Нимица, наслаждаясь посланной им волной любви и ободрения, встала, пересадила кота на спинку кресла и сцепила руки за спиной.
– Свяжитесь с Варнике, Фред.
– Слушаюсь, мэм.
Казенс нажал кнопку на пульте управления связью и кивнул ей, подтверждая готовность, а она повернулась лицом к видеокамере, и глаза ее стали холодными. На главном экране появилось лицо Варнике. Он выглядел почти таким же спокойным, как и в прошлый раз, но не совсем, и ей было жаль, что она не может воспользоваться помощью Нимица, чтобы понять эмоции Варнике. Но, возможно, ей не помог бы и Нимиц, потому что человек на экране был безумен, а полагаться на эмоции сумасшедшего очень опасно.
– Я сказала, что мы еще поговорим, мистер Варнике? – спросила она.
– Что вы и сделали, – ответил он, и задержка связи теперь была едва заметна. – У вас там, кажется, совершенно необыкновенное «грузовое судно», капитан. Мои поздравления.
Хонор холодно кивнула в подтверждение, и он слегка улыбнулся.
– А у меня здесь все та же кнопка, и я уверяю вас, что нажму ее, если вы меня к этому принудите. Конечно, в таком случае в смерти всех этих невинных гражданских жителей будете виноваты только вы.
– Я не думаю, что мы будем играть в эту игру, – ответила Хонор. – У вас есть выбор. Если вы взорвете ваши заряды, вы сделаете это потому, что предпочли не принять непомерно щедрое предложение, которое я вам уже сделала.
– Ну надо же! А я-то думал, что это я образцовый злодей! – Варнике поднял руку, продемонстрировав перед объективом камеры маленький переносной передатчик, и оскалил зубы. – Я вам еще не надоел со своей кнопкой? Мне нечего терять, знаете ли. Я наслышан об андерманских тюрьмах. И я совсем не уверен, что я предпочту жить в одной из них, так что…
В подкрепление слов он взмахнул рукой с передатчиком, и его глаза вспыхнули опасным светом. Хонор почувствовала, как по спине у нее побежали ледяные мурашки, но выражение ее лица не изменилось.
– Возможно, вам в тюрьме и не понравится, мистер Варнике, но ведь смерть – это навсегда.
– Хотите сказать: где есть жизнь, там есть надежда? – Человек на экране рассмеялся и откинулся на спинку стула. – Вы меня забавляете, капитан Харрингтон. Правда забавно. Неужели вы окажетесь такой ханжой, что скорее предпочтете увидеть убитыми сотни тысяч людей чем позволить одному пирату и его немногочисленным сторонникам просто уйти на невооруженном ремонтном судне?
– Ого! – Хонор недоуменно подняла бровь. – Вы намереваетесь разместить на нем четыре тысячи людей создав экстремальную нагрузку для систем жизнеобеспечения? – Она покачала головой. – Боюсь, у вас кончится воздух прежде, чем вы долетите до другой планеты.
– Ну, жертвы, конечно, неизбежны, – признался Варнике, – и я полагаю, что с моей стороны будет любезностью оставить вам в качестве трофея тысчонку-другую пленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Кэслет молча взглянул на нее, пытаясь скрыть внутреннюю дрожь, она ответила пристальным взглядом. Ее лицо было спокойным и невозмутимым, но глаза… Он увидел в них сомнение, боль… и страх. Ее слова звучали так бесстрастно, так разумно, производя впечатление уверенности, которая является главным оружием офицера космического флота, но все же глубоко внутри она отлично сознавала, какую опасную игру она ведет, и это приводило ее в ужас.
Он понял, что Хонор с самого начала знала, что ее ожидает. Она давно уже обдумывала варианты, которые только что предложила Варнике; она предвидела последствия своего решения. Вот почему она заранее обсудила их с коммодором Бломом. Однако, даже сознавая всю опасность, она решила сделать все сама, а не перекладывать ответственность на чьи-то плечи. Если бы она этого не сделала, подключились бы силезцы или андерманцы, и она, конечно, понимала это, как понимал и Кэслет, но все же она не стала уклоняться от выполнения служебного долга. За время пребывания на борту «Пилигрима» Кэслет успел немного узнать ее, не слишком хорошо, но вполне достаточно для того, чтобы понять: если Варнике нажмет кнопку, тени погибших на Сайдморе будут преследовать ее всю жизнь. И еще он понимал, что сейчас она думает об этом же. Как и обо всех остальных аспектах этой операции. Если случится худшее, вся галактика будет готова осуждать ее действия, обвинять в том, что произошла ужасная катастрофа, доказывать, что она действовала слишком грубо, что надо было найти способ избежать такого количества погибших. Да она сама себя будет проклинать. И будет постоянно думать, что могла бы избежать этого, если бы была умнее, находчивее, энергичнее. И прекрасно все это понимая, она тем не менее прибыла сюда, чтобы рисковать собой ради планеты, населенной совершенно чужими ей людьми.
Почему она делала это? Почему заставляла себя принять такую серьезную ответственность, хотя могла легко переложить ее на чужие плечи? Уорнер Кэслет тоже был флотским офицером, привыкшим к бремени ответственности командира, но все же и он не знал ответа на свои вопросы. Он знал только, что она это сделала… а он мог бы и увильнуть.
Они были врагами друг для друга. Ее королевство боролось за свое существование, сражаясь против его Республики, а люди, которые управляли Республикой, сражались против ее королевства, спасая собственные жизни. Исход мог быть только один: либо Звездное Королевство будет побеждено, либо толпа, которой вместо обещанной лучшей жизни подсунули изнурительную кровопролитную войну, сметет Комитет общественного спасения. Кэслет не питал никакой любви ни к Комитету, ни к его членам, но если и это правительство в свою очередь падет, один бог знает, в какие реки крови провалится его межзвездная нация. А поскольку оба они были боевыми офицерами и знали, что последствия поражения будут ужасными для обоих, они могли быть только врагами. И все же в данный момент Кэслету было жаль, что их отношен не могут сложиться иначе. Он оказался под властью обаяния Хонор, которое заставляло ее подчиненных обожать своего капитана и идти за ней в огонь и воду, – и он наконец разгадал его причину.
Она любила своих людей и заботилась о них. Все был предельно просто. Она заботилась о них и делала все что от нее зависело, требуя взамен максимальной отдачи при выполнении служебных обязанностей. Кэслет только что видел, как виртуозно она уничтожила четыре тяжелых крейсера, и признавал, что она очень опасный человек. Однако она посвятила свою жизнь тому, чтобы защищать от других опасных людей тех, кто не мог защититься сам, и Кэслет понимал это, потому что и сам был таким. Он разгадал ее и отдавал себе отчет, кем она была на самом деле, какую опасность представляла она для Республики, для его флота и, в конечном счете, персонально для Уорнера Кэслета…
Только сейчас это не имело никакого значения.
Он пристально разглядывал ее какое-то время, а затем, неожиданно для нее, да и для себя тоже, ободряюще положил руку ей на плечо.
– Я надеюсь, что это сработает, капитан, – тихо сказал он и снова повернулся к голосфере.
* * *
– Выходим на орбиту, мэм, – доложил Джон Канияма.
Нимиц лежал животом вверх на коленях Хонор и боролся с ней всеми шестью лапами. Выслушав доклад, она посмотрела на астрогатора и кивнула. Затем погладила напоследок Нимица, наслаждаясь посланной им волной любви и ободрения, встала, пересадила кота на спинку кресла и сцепила руки за спиной.
– Свяжитесь с Варнике, Фред.
– Слушаюсь, мэм.
Казенс нажал кнопку на пульте управления связью и кивнул ей, подтверждая готовность, а она повернулась лицом к видеокамере, и глаза ее стали холодными. На главном экране появилось лицо Варнике. Он выглядел почти таким же спокойным, как и в прошлый раз, но не совсем, и ей было жаль, что она не может воспользоваться помощью Нимица, чтобы понять эмоции Варнике. Но, возможно, ей не помог бы и Нимиц, потому что человек на экране был безумен, а полагаться на эмоции сумасшедшего очень опасно.
– Я сказала, что мы еще поговорим, мистер Варнике? – спросила она.
– Что вы и сделали, – ответил он, и задержка связи теперь была едва заметна. – У вас там, кажется, совершенно необыкновенное «грузовое судно», капитан. Мои поздравления.
Хонор холодно кивнула в подтверждение, и он слегка улыбнулся.
– А у меня здесь все та же кнопка, и я уверяю вас, что нажму ее, если вы меня к этому принудите. Конечно, в таком случае в смерти всех этих невинных гражданских жителей будете виноваты только вы.
– Я не думаю, что мы будем играть в эту игру, – ответила Хонор. – У вас есть выбор. Если вы взорвете ваши заряды, вы сделаете это потому, что предпочли не принять непомерно щедрое предложение, которое я вам уже сделала.
– Ну надо же! А я-то думал, что это я образцовый злодей! – Варнике поднял руку, продемонстрировав перед объективом камеры маленький переносной передатчик, и оскалил зубы. – Я вам еще не надоел со своей кнопкой? Мне нечего терять, знаете ли. Я наслышан об андерманских тюрьмах. И я совсем не уверен, что я предпочту жить в одной из них, так что…
В подкрепление слов он взмахнул рукой с передатчиком, и его глаза вспыхнули опасным светом. Хонор почувствовала, как по спине у нее побежали ледяные мурашки, но выражение ее лица не изменилось.
– Возможно, вам в тюрьме и не понравится, мистер Варнике, но ведь смерть – это навсегда.
– Хотите сказать: где есть жизнь, там есть надежда? – Человек на экране рассмеялся и откинулся на спинку стула. – Вы меня забавляете, капитан Харрингтон. Правда забавно. Неужели вы окажетесь такой ханжой, что скорее предпочтете увидеть убитыми сотни тысяч людей чем позволить одному пирату и его немногочисленным сторонникам просто уйти на невооруженном ремонтном судне?
– Ого! – Хонор недоуменно подняла бровь. – Вы намереваетесь разместить на нем четыре тысячи людей создав экстремальную нагрузку для систем жизнеобеспечения? – Она покачала головой. – Боюсь, у вас кончится воздух прежде, чем вы долетите до другой планеты.
– Ну, жертвы, конечно, неизбежны, – признался Варнике, – и я полагаю, что с моей стороны будет любезностью оставить вам в качестве трофея тысчонку-другую пленников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152