И тогда первые слабые ростки московской государственности могли погибнуть под копытами литовских полчищ или «дружественных» татарских орд...
В конце 1320-х годов татары, собравшись с силами, стали вытеснять польско-литовские войска из южных областей Киевской земли и Подолии. Многие местные правители, посаженные из Вильно или Кракова, обязались платить дань Золотой Орде и принимать у себя ханского баскака. В воздухе запахло новой большой войной между Западом и Востоком, исход которой трудно было предугадать. И вот в этой предгрозовой ситуации произошло событие, о котором заговорили все. Зимой 1333/34 года 17-летний наследник московского престола Семен женился на дочери Гедимина Айгусте, в крещении – Анастасии.
Не приходится сомневаться в том, что идея этого брака принадлежала хану Узбеку. Князь Иван едва ли мог даже предложить хану эту династическую комбинацию, слишком похожую на измену. Самое большее, что он мог сделать, это исподволь, через подкупленных придворных вложить хану мысль о повторе неудавшейся комбинации 1320 года – брака тверского князя Дмитрия Михайловича и дочери Гедимина Марии.
Ход рассуждений, склонивших хана в пользу этой новой русско-литовской свадьбы, мог быть примерно следующим. Брак московского князя с дочерью Гедимина должен был способствовать безопасности «русского улуса» со стороны Литвы. Сыновья, рожденные в этом браке, могли со временем выступить в роли претендентов на княжение в западнорусских землях. Именно такие правители смешанного, русско-литовского или русско-польского, происхождения сидели в то время в областях, находившихся под двойной (ордынско-ли-товской) или тройной (ордьшско-польско-литовской) юрисдикцией. Так, например, в Галицко-Волынском княжестве с 1324 по 1340 год правил ставленник польской короны Болеслав-Юрий II – сын мазовецкого князя Тройдена и его жены Марии Юрьевны, дочери галицко-волынского князя Юрия Львовича. (Мазовия – историческая область Польши в среднем течении Вислы.)
Будущий внук Калиты и Гедимина, по мысли хана, мог принять под свою власть не только великое княжество Владимирское, но и спорные территории Юго-Западной или Северо-Западной Руси. Орда, конечно, предпочла бы иметь дело со своим выдвиженцем, нежели со ставленником Литвы или Польши.
Непосредственно на мысль о московски -литовском браке хана навела, вероятно, женитьба галицко-волынского правителя Болеслава-Юрия на дочери Гедимина Евфимии. Этот брак был заключен в 1331 году, причем венчание состоялось в Польше по католическому обряду (131, 36). Брак Семена Ивановича и Анастасии Гедиминовны должен был стать своего рода противовесом галицкой династической комбинации.
Можно полагать, что хан высказал свою мысль Калите во время его пребывания в Орде зимой 1331/32 года. Вернувшись домой, Иван Данилович принялся за дело. Более года ушло на переговоры с Гедимином, на засылку сватов и путешествие невесты из Вильно в Москву.
Что касается отца невесты великого князя Литовского Гедимина, то и он возлагал на этот брак большие надежды. Ему нужен был покой на восточной границе для того, чтобы иметь свободные руки в войне с Орденом. Впереди он видел также тяжелую борьбу с Польшей за юго-западные русские земли. Московские родственники могли стать хорошими посредниками в отношениях с Ордой, которую Гедимин в это время предпочитал не задевать.
Таким образом, женитьба старшего сына Калиты стала большим политическим событием. Она оказалась одним из узловых моментов в истории Восточной Европы в 1330-е годы. Особое значение, которое придавалось этому браку, отразило и летописное известие о нем. «Toe же зимы приведена бысть князю Семену Ивановичу княжна из Литвы, именем литовьским Аигуста, и крестиша ю, и наречена бысть в святом крещении Анастасиа; и бысть брак велик на Москве, свадьба князю Семену, а князь Семен тогды был семинатцати лет» (25, 92). Торжественно-витиеватый характер этого сообщения, уникальная формулировка «брак велик» явно свидетельствуют об особом значении события в глазах современников.
Но более всех радовался на свадебном пиру сам князь Иван Данилович. Он очень хотел «тишины» в отношениях со своим могущественным соседом великим князем Литовским Гедимином. Война с Гедимином была бы для Ивана подлинным бедствием. Справиться с ним в одиночку он не мог, а звать на помощь татар не хотел, зная, что от их буйных полчищ пострадали бы прежде всего сами московские земли. Конечно, ни один брак не давал гарантий от военных столкновений между родственниками жениха и невесты. Однако семейные связи, несомненно, увеличивали возможность избежать войны или побыстрее ее прекратить.
Брак князя Семена Ивановича с Анастасией Гедиминов-ной (как и брак Дмитрия Тверского) не имел, однако, тех последствий, которых от него ожидали. Первым ребенком в их семье стала дочь, названная Василисой. Она родилась в 1334 или 1335 году. Летописи об этом умалчивают, однако известно, что в 1349 году Василиса была выдана замуж за князя Михаила Васильевича Кашинского – внука казненного в Орде в 1318 году князя Михаила Тверского (138, 88).
В 1337 году у княжича Семена родился наконец первенец-сын, нареченный Василием. Московские летописи отметили это важное событие: «В лето 6845 (1337) месяца априля в 12 день князю Семену Ивановичу родился сын, и нарекоша имя ему Василеи» (25, 92). Княжич родился в Лазареву субботу, канун Вербного воскресенья. По месяцеслову 12 марта была память исповедника Василия Парийского – византийского святого, известного своей борьбой с иконоборцами. То было счастливое совпадение. Калита, должно быть, очень хотел, чтобы его внук, которому готовилось великое будущее, носил царское имя. Равным образом и внучка была названа Василисой (в переводе с греческого – царственная), конечно, не только по случайности срока рождения.
Так часто, наверное, видел князь Иван в мечтах своего плачущего в колыбели внука на престоле великого русского царства! Но жизнь еще раз напомнила ему горькую библейскую истину: «Много замыслов в сердце человека, но -состоится только определенное Господом» (Притчи, 19, 21). Внук Калиты, с которым связывали столько надежд, умер через год после рождения. Второй сын у князя Семена и княгини Анастасии родился только в 1341 году. Он умер в тот же день, но его успели все же окрестить и назвать Константином. А еще через четыре года, 11 марта 1345 года, умерла и сама Анастасия Гедиминовна. Идея династического сближения Москвы и Вильно потерпела неудачу по причинам, не зависевшим от воли людей.
Время показало, сколь прозорлив был князь Иван в своих опасениях относительно Литвы. Именно нашествие литовцев в 1368 году и последовавшая за ним пятилетняя война оборвали ту «великую тишину», которую установил Калита. Но когда литовцы всей своей силой навалились на Москву – она уже достаточно окрепла, чтобы выдержать этот натиск.
Два основных завета Калиты – мир с Ордой и мир с Литвой – стали путеводными для московской дипломатии на полтора столетия. Руководствуясь этими принципами, московские правители сумели объединить Северо-Восточную и Северо-Западную Русь и к концу XV века поднять Московию на ту ступень могущества, с которой открывались уже совершенно новые горизонты.
Но вернемся к новгородским делам князя Ивана. Потерпев неудачу в своей попытке договориться с Калитой о мире во время встречи в Переяславле летом 1333 года, новгородский архиепископ Василий Калика решил «разыграть литовскую карту».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
В конце 1320-х годов татары, собравшись с силами, стали вытеснять польско-литовские войска из южных областей Киевской земли и Подолии. Многие местные правители, посаженные из Вильно или Кракова, обязались платить дань Золотой Орде и принимать у себя ханского баскака. В воздухе запахло новой большой войной между Западом и Востоком, исход которой трудно было предугадать. И вот в этой предгрозовой ситуации произошло событие, о котором заговорили все. Зимой 1333/34 года 17-летний наследник московского престола Семен женился на дочери Гедимина Айгусте, в крещении – Анастасии.
Не приходится сомневаться в том, что идея этого брака принадлежала хану Узбеку. Князь Иван едва ли мог даже предложить хану эту династическую комбинацию, слишком похожую на измену. Самое большее, что он мог сделать, это исподволь, через подкупленных придворных вложить хану мысль о повторе неудавшейся комбинации 1320 года – брака тверского князя Дмитрия Михайловича и дочери Гедимина Марии.
Ход рассуждений, склонивших хана в пользу этой новой русско-литовской свадьбы, мог быть примерно следующим. Брак московского князя с дочерью Гедимина должен был способствовать безопасности «русского улуса» со стороны Литвы. Сыновья, рожденные в этом браке, могли со временем выступить в роли претендентов на княжение в западнорусских землях. Именно такие правители смешанного, русско-литовского или русско-польского, происхождения сидели в то время в областях, находившихся под двойной (ордынско-ли-товской) или тройной (ордьшско-польско-литовской) юрисдикцией. Так, например, в Галицко-Волынском княжестве с 1324 по 1340 год правил ставленник польской короны Болеслав-Юрий II – сын мазовецкого князя Тройдена и его жены Марии Юрьевны, дочери галицко-волынского князя Юрия Львовича. (Мазовия – историческая область Польши в среднем течении Вислы.)
Будущий внук Калиты и Гедимина, по мысли хана, мог принять под свою власть не только великое княжество Владимирское, но и спорные территории Юго-Западной или Северо-Западной Руси. Орда, конечно, предпочла бы иметь дело со своим выдвиженцем, нежели со ставленником Литвы или Польши.
Непосредственно на мысль о московски -литовском браке хана навела, вероятно, женитьба галицко-волынского правителя Болеслава-Юрия на дочери Гедимина Евфимии. Этот брак был заключен в 1331 году, причем венчание состоялось в Польше по католическому обряду (131, 36). Брак Семена Ивановича и Анастасии Гедиминовны должен был стать своего рода противовесом галицкой династической комбинации.
Можно полагать, что хан высказал свою мысль Калите во время его пребывания в Орде зимой 1331/32 года. Вернувшись домой, Иван Данилович принялся за дело. Более года ушло на переговоры с Гедимином, на засылку сватов и путешествие невесты из Вильно в Москву.
Что касается отца невесты великого князя Литовского Гедимина, то и он возлагал на этот брак большие надежды. Ему нужен был покой на восточной границе для того, чтобы иметь свободные руки в войне с Орденом. Впереди он видел также тяжелую борьбу с Польшей за юго-западные русские земли. Московские родственники могли стать хорошими посредниками в отношениях с Ордой, которую Гедимин в это время предпочитал не задевать.
Таким образом, женитьба старшего сына Калиты стала большим политическим событием. Она оказалась одним из узловых моментов в истории Восточной Европы в 1330-е годы. Особое значение, которое придавалось этому браку, отразило и летописное известие о нем. «Toe же зимы приведена бысть князю Семену Ивановичу княжна из Литвы, именем литовьским Аигуста, и крестиша ю, и наречена бысть в святом крещении Анастасиа; и бысть брак велик на Москве, свадьба князю Семену, а князь Семен тогды был семинатцати лет» (25, 92). Торжественно-витиеватый характер этого сообщения, уникальная формулировка «брак велик» явно свидетельствуют об особом значении события в глазах современников.
Но более всех радовался на свадебном пиру сам князь Иван Данилович. Он очень хотел «тишины» в отношениях со своим могущественным соседом великим князем Литовским Гедимином. Война с Гедимином была бы для Ивана подлинным бедствием. Справиться с ним в одиночку он не мог, а звать на помощь татар не хотел, зная, что от их буйных полчищ пострадали бы прежде всего сами московские земли. Конечно, ни один брак не давал гарантий от военных столкновений между родственниками жениха и невесты. Однако семейные связи, несомненно, увеличивали возможность избежать войны или побыстрее ее прекратить.
Брак князя Семена Ивановича с Анастасией Гедиминов-ной (как и брак Дмитрия Тверского) не имел, однако, тех последствий, которых от него ожидали. Первым ребенком в их семье стала дочь, названная Василисой. Она родилась в 1334 или 1335 году. Летописи об этом умалчивают, однако известно, что в 1349 году Василиса была выдана замуж за князя Михаила Васильевича Кашинского – внука казненного в Орде в 1318 году князя Михаила Тверского (138, 88).
В 1337 году у княжича Семена родился наконец первенец-сын, нареченный Василием. Московские летописи отметили это важное событие: «В лето 6845 (1337) месяца априля в 12 день князю Семену Ивановичу родился сын, и нарекоша имя ему Василеи» (25, 92). Княжич родился в Лазареву субботу, канун Вербного воскресенья. По месяцеслову 12 марта была память исповедника Василия Парийского – византийского святого, известного своей борьбой с иконоборцами. То было счастливое совпадение. Калита, должно быть, очень хотел, чтобы его внук, которому готовилось великое будущее, носил царское имя. Равным образом и внучка была названа Василисой (в переводе с греческого – царственная), конечно, не только по случайности срока рождения.
Так часто, наверное, видел князь Иван в мечтах своего плачущего в колыбели внука на престоле великого русского царства! Но жизнь еще раз напомнила ему горькую библейскую истину: «Много замыслов в сердце человека, но -состоится только определенное Господом» (Притчи, 19, 21). Внук Калиты, с которым связывали столько надежд, умер через год после рождения. Второй сын у князя Семена и княгини Анастасии родился только в 1341 году. Он умер в тот же день, но его успели все же окрестить и назвать Константином. А еще через четыре года, 11 марта 1345 года, умерла и сама Анастасия Гедиминовна. Идея династического сближения Москвы и Вильно потерпела неудачу по причинам, не зависевшим от воли людей.
Время показало, сколь прозорлив был князь Иван в своих опасениях относительно Литвы. Именно нашествие литовцев в 1368 году и последовавшая за ним пятилетняя война оборвали ту «великую тишину», которую установил Калита. Но когда литовцы всей своей силой навалились на Москву – она уже достаточно окрепла, чтобы выдержать этот натиск.
Два основных завета Калиты – мир с Ордой и мир с Литвой – стали путеводными для московской дипломатии на полтора столетия. Руководствуясь этими принципами, московские правители сумели объединить Северо-Восточную и Северо-Западную Русь и к концу XV века поднять Московию на ту ступень могущества, с которой открывались уже совершенно новые горизонты.
Но вернемся к новгородским делам князя Ивана. Потерпев неудачу в своей попытке договориться с Калитой о мире во время встречи в Переяславле летом 1333 года, новгородский архиепископ Василий Калика решил «разыграть литовскую карту».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95