— Женские? — переспросил Мукусеев.
— Таково мнение экспертов… Акт заключения вы найдете в папке.
— А еще что-то было в салоне?
— Было. Остатки сгоревшей радиостанции, предположительно американского производства. И несколько стреляных гильз от Калашникова. Привязать их к какому-то конкретному стволу не удалось.
— И что же все это означает? — спросил Владимир. Широков побарабанил по столешнице, ответил:
— Сербы выдвинули такую версию: наших ребят расстреляли хорваты. В качестве доказательства предъявляют протоколы допросов неких свидетелей. Те якобы видели, что после первого сентября на «опеле» разъезжали хорватские боевики…
— Вы верите в эту версию, Игорь Георгиевич?
— Меня, Владимир Викторович, учили все перепроверять. В этой версии перепроверить ничего нельзя. Даже тех свидетелей, на которых сослалась сербская сторона, найти не удалось.
Мукусеев затушил сигарету, разогнал рукой дым и спросил:
— Куда же они делись?
— Война, Владимир Викторович, война… За два прошедших года в Югославии пропали тысячи людей: убиты, бежали за границу, скрываются, бродяжничают. Не открою большого секрета, если скажу, что даже в благополучных, цивилизованных, не воюющих странах ежегодно пропадают сотни, тысячи человек… Но, возвращаясь к вашему вопросу, скажу так: к следствию, проведенному сербской военной прокуратурой, я отношусь скептически. Реальных доказательств вины хорватов нет… Как, впрочем, нет и противоположных. Пресса и политики приводят такой «железный» аргумент: русских журналистов сербы убить не могли потому, что сербы и русские — братья… Хорваты на это возражают: именно сербы и убили, чтобы спровоцировать конфликт между Россией и Хорватией… Почти все они остались без ответа.
Здание СВР Мукусеев покинул через час. С собой он унес папку. На белом картоне не было никаких надписей, никаких грифов «секретно» или «совершенно секретно».
В своем кабинете он раскрыл папку. Сверху лежала ксерокопия карты с районом «треугольника». Он долго смотрел на карту. Вот здесь… где-то здесь… исчезли ребята. Маленьким крестиком было обозначено место обнаружения сгоревшего «опеля»… Если ребята убиты, то не исключено, что где-то рядом с этим крестиком зарыты их тела. Грязноватый ксерокс ничего не сообщал о характере местности. Что здесь? Леса? Поля, засеянные кукурузой? Виноградники? Поля, засеянные осколками, вспаханные танками?… Ничего этого грязноватый ксерокс не передавал.
Он взял в руки фотографии изуродованного автомобиля — крыша действительно была смята так, будто машина упала с большой высоты «вверх ногами». Отдельно, крупно, фотографии пулевых пробоин… Он пересчитал — пять штук, вытянутых в почти идеальную строчку. Если стрелок работал из АКМ, то, значит, он весьма-весьма неплохой-стрелок.
Отдельно — номер кузова.
Мукусеев курил, ходил по кабинету и думал: что же все это значит: кости «общим количеством одиннадцать»? Гильзы от Калашникова? Радиостанция?… Что все это значит и где все-таки ребята?
В конце мая позвонил Широков. Сказал: есть кое-что новое… можете заехать ко мне?
Через два часа Мукусеев держал в руках лист бумаги:
"Секретно. Экз. №2. Копия № I.
Генеральному прокурору Российской Федерации Государственному советнику 2 класса Степанову В. Г.
4 отдел
18.05.93. 160/2121.
О поиске пропавших без вести В. Ножкина и Г. Курнева.
К№ 160/1473 от 16.05.93.
Уважаемый Валентин Георгиевич!
В поисковый штаб российского посольства в Югославии поступило письмо от местного гражданина М. Шарича из г. Суботица, с которым наши сотрудники установили контакт в процессе оперативно-розыскные мероприятий.
В своем письме М. Шарич выдвигает версию, не подкрепленную, однако, доказательствами, что В. Ножкин и Г. Курнев были похищены и длительное время укрывались в г. Загребе сотрудниками секретариата внутренних дел Хорватии. Ранее Шарич отвечал на вопросы нашего оперативного сотрудника туманно и неопределенно. В письме же он подробно излагает, когда, где и при каких обстоятельствах произошла встреча его, Шарича, с нашими журналистами.
Так, югослав, в частности, утверждает, что 04.09.91 года проезжая на личном автомобиле по трассе Белград — Загреб, он недалеко от г. Славонский Брод посадил и довез до загребской гостиницы «Интернациональ» В. Ножкина и Г. Курнева. При этом наши журналисты назвали ему свои имена и фамилии.
Далее в письме сообщается, что В. Ножкин и Г. Курнев живы и содержатся поочередно в двух тюрьмах г. Загреба. (Указаны их названия.) М. Шарич перечисляет также инициалы лиц из правительственных кругов Хорватии, которые якобы причастны к пропавшим безвести журналистам, и указывает регистрационный номер автомашины, перевозившей их из одной тюрьмы в другую.
Копия письма югослава была немедленно передана в Союзный секретариат по внутренним делам СРЮ, где изложенные в ней сведения были оценены как очень важные и требующие срочной перепроверки. Ответственный работник ССВД обещал установить М. Шарича в ближайшее время через возможности МВД Сербии, определить его как свидетеля, официально задокументировать показания.
Параллельную проверку проводят сотрудники нашей Резидентуры.
О полученных результатах вы будете незамедлительно нами информированы.
Первый заместитель Директора Службы внешней разведки Российской Федерации
Генерал— лейтенант В. Трунов".
— Что показала проверка? — быстро спросил Мукусеев. Он чувствовал сильное волнение и лист бумаги в руке дрожал.
— Пока ничего. Мы ждем результатов со дня на день. Возможно, уже сегодня.
— А, черт! Что же так долго? — Широков усмехнулся:
— Не все так просто, Владимир Викторович. Наши люди ищут подходы к сотрудникам загребских тюрем… Дело деликатное и спешка тут неуместна. Но как только я получу информацию, а я получу ее первый, тут же извещу вас.
— Я могу поставить в известность жену Виктора? — спросил Мукусеев.
— Я бы не стал так торопиться, Владимир Викторович. Разные могут быть нюансы…
Полковник СВР оказался прав — возникли «нюансы». На другой день он позвонил Мукусееву и сказал:
— Я получил информацию.
— Положительную?
Широков немножко помолчал, потом ответил:
— Лучше приезжайте лично.
Мукусеев снова помчался в СВР. «Скоро, — подумал, — начну ходить сюда как на работу».
…Широков протянул ксерокс. Бумага имела странный вид: шапка, какие-либо «входящие-исходящие» на ней отсутствовали, а в тексте имелись пробелы. Очевидно, подумал Мукусеев, они сознательно обработали текст…
Мукусеев взял текст в руки. Вернее, фрагмент некоего текста без начала и без конца:
«…вербовка сотрудника загребской тюрьмы (пробел) была осуществлена агентом (пробел) на платной основе. За сумму в (пробел) дойчмарок (пробел) показал, что ни В. Ножкин, ни Г. Курнев не содержались в тюрьме (пробел). Используя свое служебное положение (пробел) проверил документы регистрации заключенных. За период с 01.09.91 по настоящее время не обнаружено никаких записей о В. Ножкине или Г. Курневе. Одновременно источник сообщил, что в конце сентября 91-го в тюрьму был секретно доставлен человек под псевдонимом Джек. Джек содержался в одиночной камере в течение полутора-двух месяцев. Сам (пробел) никогда с Джеком не контактировал, в лицо его не видел. О судьбе Джека ему ничего не известно».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72