Значит, все-таки искали? Или занимались обычным политесом? Ответа на этот вопрос Мукусеев не знал и решил позвонить по представленным телефонам. Он набрал номер сотрудника «специализирующегося по югославской проблематике и осведомленного в вопросах…» Он ожидал услышать профессионально-внимательный голос, характерный для представителей некоторых организаций. И не ошибся — голос незнакомого сотрудника оказался именно таким — внимательным, официальным и как бы располагающим к себе одновременно:
— Слушаю вас.
— Мне нужен Широков Игорь Георгиевич, — сказал Мукусеев, мысленно усмехаясь оттого, что верно угадал голос и интонации.
— Да, я слушаю вас, — ответил голос. Владимир представился, пытался объяснить причину звонка, но Широков быстро произнес:
— Я в курсе, Владимир Викторович. Рад, что вы так оперативно отзвонились. Думаю, что есть потребность встретиться лично.
Спустя два часа Мукусеев приехал в подмосковное Ясенево, где находится комплекс СВР. Сюда нечасто попадали журналисты. Впрочем, Мукусеев попал сюда в качестве депутата ВС… В вестибюле его встретил Широков — никто из посетителей штаб-квартиры СВР не мог перемещаться внутри без сопровождения. По давней традиции, сопровождающим должен быть инициатор приглашения, Мукусеев предъявил свой паспорт дежурному прапорщику, Широков получил из рук прапорщика пропуск и паспорт посетителя. Вдвоем — офицер СВР и депутат — вошли внутрь, в святая святых самой закрытой организации Советского Союза и — теперь — России.
Кабинет Широкова оказался невелик и неказист — стол с настольной лампой, перекидным календарем и одной-единственной папкой для бумаг… несколько стульев, сейф и шкаф. На стене — портрет Дзержинского. Увидев портрет, журналист слегка усмехнулся. Чекист заметил усмешку журналиста и тоже, в свою очередь, усмехнулся. Слегка.
Так состоялось знакомство.
— Присаживайтесь, Владимир Викторович, — произнес хозяин.
— Благодарю, Игорь Георгиевич, — произнес гость. — Феликс Дзержинский смотрел на него строго и мудро… До чего же, подумал Мукусеев, взгляд у всех этих борцов за великую идею строгий и мудрый. Наверно, на портретах Ягоды, Берия, Кагановича такой же взгляд. И только «всесоюзному старосте» Калинину разрешалось некоторое выражение лукавства.
— В этой папке… — сказал Широков и положил руку папку. Рука была сильной, с обручальным кольцом и аккуратно подстриженными ногтями. — В этой папке собраны документы по интересующей нас проблеме.
Мукусеев отметил про себя слово «нас»… Меня, подумал он, проблема, безусловно, интересует. А интересует ли она вас с Феликсом — не знаю.
— Мы, — продолжил Широков, — постарались вкратце изложить всю добытую информацию по теме.
— Вкратце?
— Да, Владимир Викторович, вкратце… В полном объеме отчеты агентуры, оперативных сотрудников и опросы свидетелей составили несколько томов. Читать их утомительно, ни к чему, а иногда попросту невозможно.
— Почему же невозможно?
— В разведке действует принцип: каждый должен знать только то, что необходимо… Его никто не отменял. Итак, начнем? — Мукусеев кивнул. — Первая информация об исчезновении наших ребят поступила четвертого сентября от жены Виктора Ножкина. В силу целого ряда обстоятельств наша Служба смогла приступить к активным действиям только пятого числа. Впрочем, уже четвертого наши сотрудники отработали гостиницы Загреба и убедились, что в загребских гостиницах ребята не останавливались… Удалось обзвонить всех известных нам знакомых Виктора и Геннадия по Загребу. Положительного результата мы не получили. Пятого сентября советским консульством в Загребе были разосланы официальные запросы во все структуры, которые так или иначе могли бы помочь в решении вопроса. Аналогичные запросы сделали в советское посольство в Белграде. Все организации заверили наших дипломатов, что проведут необходимые проверки, но на это, разумеется, потребуется время… вы понимаете, что в Югославии уже вовсю шла гражданская война?
— Да, я это понимаю, — кивнул Мукусеев. — А кроме рассылки запросов какие-либо действия проводились, Игорь Георгиевич?
— Разумеется, — улыбнулся Широков. — Рассылка запросов — рутинная часть работы, но (замечу сразу) она все же дала результаты.
— Какие же?
— Ответ из МВД Сербии позволил определить район поиска. По существующим правилам журналисты, работающие в районе боевых действий, заранее оповещали МВД о том, где собираются проводить съемку. Ножкин накануне злосчастного выхода в поле обозначил треугольник Костайница-Петринья-Уборовать. — Широков извлек из стола большую карту, расстелил ее и показал «треугольник». — Видите? — Мукусеев всматривался довольно долго. — Так вот, именно там, в треугольнике, позже и обнаружили сгоревший автомобиль наших ребят… вы в курсе?
О том, что неподалеку от Костайницы сербы обнаружили «опель» Виктора и Геннадия, Мукусеев, конечно, знал:
— Да, в курсе.
— Но к машине мы вернемся чуть позже, потому что именно обнаружение «опеля» вызывает много вопросов.
— У меня тоже.
— Попробуем на них ответить… Итак, какие действия мы предприняли по розыску пропавших? Традиционные, Владимир Викторович, традиционные. Весь розыск держится на двух китах: сбор информации и ее анализ… Но чтобы анализировать информацию, нужно ее сначала собрать. А собирать можно разными методами и, поверьте, мы использовали весь доступный нам арсенал. Открывать вам все я не вправе. Скажу только, что наши люди прошли тем же маршрутом, что и Ножкин с Курневым. Опросили десятки местных жителей, ополченцев, сотрудников полиции и военных. После этого мы могли точно утверждать, что в Загреб «опель» не въезжал — машина приметная, с буквами, под белым флагом и с дипномерами… А вот в Хорватской Костайнице они точно были, и этому есть свидетели. С высокой степенью достоверности можно предположить, что Виктор и Геннадий пропали именно в районе Костайницы. Злосчастный «треугольник» наши сотрудники прочесали от и до. Ситуация там была весьма сложная, шли бои, линии фронта как таковой не было, хорватские и сербские отряды, группы и группочки перемешались… Работать в таких условиях было невероятно сложно, но тем не менее работа велась. Тем временем сербы и хорваты активно обвиняли друг друга в убийстве русских журналистов. Как через прессу, так и через официальные заявления… Вы понимаете?
— Понимаю, — ответил Мукусеев. — Курить у вас можно?
— Да, конечно, курите… пепельница на подоконнике. — Владимир закурил, предложил сигареты Широкову, но тот улыбнулся, ответил:
— Спасибо, почти год как бросил… Итак, Владимир Викторович, после отработки района, после получения другой информации, мы пришли к выводу, что Виктор Ножкин и Геннадий Курнев исчезли в треугольнике Костайница-Петринья-Уборовать. Несколько позже в десяти километрах от Костайницы обнаружили автомобиль. Он очень сильно обгорел и был странным образом изуродован — так, как будто свалился с некоторой высоты и притом на крышу. По левому борту прошла цепочка пулевых пробоин… Номеров на машине не было, но сохранились номер кузова и двигателя. В салоне обнаружили кости общим количеством одиннадцать. По заключению экспертов, они принадлежат трем разным людям… Причем часть костей — женские.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72