Но это оказалось не самой большой бедой. Гораздо хуже оказалось то, что фотографию случайно обнаружил отец.
Георгий Игоревич разгневался сильно и сначала хотел дать сыну подзатыльник. Но взял себя в руки и решил просто поговорить с Игорем по-взрослому. Он не стал говорить о том, что надевать чужие награды — это этическое преступление… Он рассказал Игорю о судьбе своего первого наставника, репрессированного в пятьдесят третьем. А еще он рассказал о судьбе нелегала с оперативным псевдонимом «Марк»
Похоронен Рудольф Генрихович в Москве, на Донском кладбище. Авторы приносят извинение за столь большую сноску, но она представляется нам совершенно необходимой».
И хотя Георгий Игоревич избегал каких-либо имен, географических названий и дат, его рассказ мог бы, узнай о нем начальство, стоить ему карьеры — шел шестьдесят восьмой год, о репрессиях говорить было не принято. Совсем недавно, в сентябре шестьдесят шестого, в УК была добавлена новая статья — 190 прим. — за распространение заведомо ложных сведений, порочащих государственный и общественный строй… И пошли процессы! А за месяц до разговора Широкова-старшего с Широковым-младшим в Прагу въехали советские танки. Оттепель сменилась заморозками… Дорогого стоили оба рассказа полковника ПГУ Широкова-старшего, а на младшего они произвели неизгладимое впечатление. Игорь твердо понял, что будет чекистом. И только чекистом!
После окончания школы он по настоянию отца и к ужасу матери пошел работать слесарем на ЗИЛ, оттуда ушел в армию, служил в погранвойсках на Дальнем Востоке. Отслужив полтора года, поступил в Высшую Краснознаменную школу госбезопасности им. Дзержинского. Мать вздохнула с облегчением… Отец, посмеиваясь, сказал ей: а ты хотела, чтобы он сразу по паркету заскользил? Извини, я этих генеральских сынков насмотрелся — с души воротит… Отец сам уже стал генералом, имел очень хорошие контакты с Юрием Владимировичем Андроповым.
Генерал-майор Широков запросто мог бы организовать «вертикальный взлет» своему сыну, но не сделал этого. Игорь всего добивался сам, хотя, разумеется, тень отца незримо присутствовала и на карьеру влияла.
Шли семидесятые — странные годы советского пафоса и и советского разочарования. «В одном флаконе» оказались — «А зори здесь тихие» Ростоцкого и «Иван Васильевич меняет профессию» Гайдая, великие хоккейные победы и самиздат, молодой Б. Г. с «Аквариумом» и речь Леонида Ильича на очередном съезде… Строились бетонные коробки, с магнитофонов «Маяк» Высоцкий пел песни о героях и ворах. Взлетали космические корабли и стояли очереди за колбасой. Женские юбки урезались до размеров символических, а пьянство стало образом жизни. Березовский бегал в младших научных сотрудниках и даже не помышлял, что когда-нибудь станет БАБом — Великим и Ужасным. Страна смотрела «Премию» и «Есению», слушала Севу Новгородцева на БИ-БИ-СИ… Лев Лещенко исполнил «День Победы»! А в «Арарате», «Праге», «Национале» гуляли директора московских универмагов, овощных баз, гастрономов. Поговорка «красиво жить не запретишь» стала почти всеобщей. Новые «красные буржуи» уже не скрывали своих денег… Генсек докладывал на пленуме об очередных достижениях. «Королева общепита» Золотая Бэлла спрашивала у своего любовника Эдика Монтана: «Как жить будем, Эдичка, если к власти опять придут коммунисты?» Цеховик Эдик отвечал: «А мы-таки шо — не коммунисты, попка моя сладкая? Плесни-ка мне еще конинки… Выпьем за ЦК КПСС!»
Единственной организацией, которая пыталась противостоять массовому разложению, был КГБ, руководимый с 67-го Андроповым. Даже зять Брежнева, Юрий Чурбаков, который — мягко говоря — не очень любил Андропова, говорил позже: «…Юрий Владимирович был истинным коммунистом. Если человек, носивший в кармане партбилет, совершал поступок, порочащий имя коммуниста, он не только переживал — этот человек вызывал у него принципиальное презрение…»
Игорь Широков пришел на работу в КГБ. Начинал в 6-м управлении. Скромное (куда «шестерке» до ПГУ) управление занималось борьбой с экономическими преступлениями… Эта борьба велась не на жизнь, а на смерть! Речь шла не о рядовых завмагах и купленных обэхээсниках. Речь шла об их покровителях. Изумленному лейтенанту Широкову предстала картина, закрытая от рядового гражданина: нити от завмагов и прочих тянулись в главки, в горисполкомы, в министерства… В Кремль! Андропов чистил страну так активно, что 10 сентября 1982 года министр МВД Щелоков пришел на прием к Брежневу и добился от него разрешения на арест Андропова. Три спецгруппы МВД СССР выехали для ареста Председателя КГБ СССР! Одна двинулась на Лубянку, другая к зданию ЦК на Старую площадь, третья по адресу Кутузовский проспект, 26. Там, в одном доме, и — более того — в одном подъезде, жили все три главных участника этой истории: Брежнев, Андропов, Щелоков. Один из командиров групп был агентом Комитета и сообщил своему куратору о готовящейся операции… Ответные действия чекистов были молниеносны. На Лубянке сотрудники КГБ блокировали милиционеров и вынудили их к сдаче. На Старую площадь менты тоже не доехали — на проспекте Мира их блокировали двадцать комитетских машин с вооруженными сотрудниками. В обоих случаях обошлось без стрельбы… А вот на Кутузовском проспекте спецгруппа МВД прорвалась к своей цели и вступила в бой с сотрудниками девятого управления, охранявшими здание. Бой, впрочем, был коротким — менты поняли, что взять штурмом дом не удается, и отступили…
Вот в таких условиях начиналась служба Игоря Широкова.
После смерти бровеносца Брежнева Генсеком стал Андропов. Широков-старший сказал младшему:
— Теперь Юрий порядок в стране наведет! «Шестерка» обойдется и без тебя, Игорь… Не пора ли переходить в ПГУ, капитан?
— Пора, товарищ генерал-майор, — ответил младший. Отец уже сильно болел, ушел на пенсию, но с переводом в ПГУ помог. В январе восемьдесят третьего капитан Широков впервые вошел в «трилистник» главного здания ПГУ в подмосковном Ясенево. Он работал в Балканском секторе. Работал хорошо, честно и ощущал себя на своем месте… Вероятно, это были лучшие годы его жизни. Он стал чекистом. Настоящим чекистом. Он знал, что его работа приносит несомненную пользу державе и ни на йоту не сомневался, что держава будет только крепнуть.
…В восемьдесят четвертом умер Андропов. Его правление было совсем коротким — менее полутора лет — и переломить ситуацию в стране Юрий Владимирович не смог. А в восемьдесят пятом на кремлевскую лужайку вылез Горби. Посидел маленько, испуганный: господи, чего это я — никак Генсек? Ой, ой, караул!… Но СУПРУГА за рукав дернула: давай, мол, Миша. Миша снял шляпу, явил миру кляксу на лысине (бабки крестились: меченый… меченый, антихрист! Погубит нас всех… Правы бабки-то оказались) и пошел трещать… Натрещал, блядь, кот блудливый! Морда в сметане, глазенки бегают, и нашим хочется дать и вашим. Вот его все подряд и поимели — и наши, и ваши.
…А ведь не смешно, не смешно. Похабно. И чекисту Широкову было похабно. На глазах рушился советский строй — нелепый, истощенный, покрытый раковыми опухолями, но… родной.
В девяносто первом застрелился отец. Его терзали боли в позвоночнике, но с этим он справлялся. А вот с позором справиться не смог… Игорь Широков тоже переменился враз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Георгий Игоревич разгневался сильно и сначала хотел дать сыну подзатыльник. Но взял себя в руки и решил просто поговорить с Игорем по-взрослому. Он не стал говорить о том, что надевать чужие награды — это этическое преступление… Он рассказал Игорю о судьбе своего первого наставника, репрессированного в пятьдесят третьем. А еще он рассказал о судьбе нелегала с оперативным псевдонимом «Марк»
Похоронен Рудольф Генрихович в Москве, на Донском кладбище. Авторы приносят извинение за столь большую сноску, но она представляется нам совершенно необходимой».
И хотя Георгий Игоревич избегал каких-либо имен, географических названий и дат, его рассказ мог бы, узнай о нем начальство, стоить ему карьеры — шел шестьдесят восьмой год, о репрессиях говорить было не принято. Совсем недавно, в сентябре шестьдесят шестого, в УК была добавлена новая статья — 190 прим. — за распространение заведомо ложных сведений, порочащих государственный и общественный строй… И пошли процессы! А за месяц до разговора Широкова-старшего с Широковым-младшим в Прагу въехали советские танки. Оттепель сменилась заморозками… Дорогого стоили оба рассказа полковника ПГУ Широкова-старшего, а на младшего они произвели неизгладимое впечатление. Игорь твердо понял, что будет чекистом. И только чекистом!
После окончания школы он по настоянию отца и к ужасу матери пошел работать слесарем на ЗИЛ, оттуда ушел в армию, служил в погранвойсках на Дальнем Востоке. Отслужив полтора года, поступил в Высшую Краснознаменную школу госбезопасности им. Дзержинского. Мать вздохнула с облегчением… Отец, посмеиваясь, сказал ей: а ты хотела, чтобы он сразу по паркету заскользил? Извини, я этих генеральских сынков насмотрелся — с души воротит… Отец сам уже стал генералом, имел очень хорошие контакты с Юрием Владимировичем Андроповым.
Генерал-майор Широков запросто мог бы организовать «вертикальный взлет» своему сыну, но не сделал этого. Игорь всего добивался сам, хотя, разумеется, тень отца незримо присутствовала и на карьеру влияла.
Шли семидесятые — странные годы советского пафоса и и советского разочарования. «В одном флаконе» оказались — «А зори здесь тихие» Ростоцкого и «Иван Васильевич меняет профессию» Гайдая, великие хоккейные победы и самиздат, молодой Б. Г. с «Аквариумом» и речь Леонида Ильича на очередном съезде… Строились бетонные коробки, с магнитофонов «Маяк» Высоцкий пел песни о героях и ворах. Взлетали космические корабли и стояли очереди за колбасой. Женские юбки урезались до размеров символических, а пьянство стало образом жизни. Березовский бегал в младших научных сотрудниках и даже не помышлял, что когда-нибудь станет БАБом — Великим и Ужасным. Страна смотрела «Премию» и «Есению», слушала Севу Новгородцева на БИ-БИ-СИ… Лев Лещенко исполнил «День Победы»! А в «Арарате», «Праге», «Национале» гуляли директора московских универмагов, овощных баз, гастрономов. Поговорка «красиво жить не запретишь» стала почти всеобщей. Новые «красные буржуи» уже не скрывали своих денег… Генсек докладывал на пленуме об очередных достижениях. «Королева общепита» Золотая Бэлла спрашивала у своего любовника Эдика Монтана: «Как жить будем, Эдичка, если к власти опять придут коммунисты?» Цеховик Эдик отвечал: «А мы-таки шо — не коммунисты, попка моя сладкая? Плесни-ка мне еще конинки… Выпьем за ЦК КПСС!»
Единственной организацией, которая пыталась противостоять массовому разложению, был КГБ, руководимый с 67-го Андроповым. Даже зять Брежнева, Юрий Чурбаков, который — мягко говоря — не очень любил Андропова, говорил позже: «…Юрий Владимирович был истинным коммунистом. Если человек, носивший в кармане партбилет, совершал поступок, порочащий имя коммуниста, он не только переживал — этот человек вызывал у него принципиальное презрение…»
Игорь Широков пришел на работу в КГБ. Начинал в 6-м управлении. Скромное (куда «шестерке» до ПГУ) управление занималось борьбой с экономическими преступлениями… Эта борьба велась не на жизнь, а на смерть! Речь шла не о рядовых завмагах и купленных обэхээсниках. Речь шла об их покровителях. Изумленному лейтенанту Широкову предстала картина, закрытая от рядового гражданина: нити от завмагов и прочих тянулись в главки, в горисполкомы, в министерства… В Кремль! Андропов чистил страну так активно, что 10 сентября 1982 года министр МВД Щелоков пришел на прием к Брежневу и добился от него разрешения на арест Андропова. Три спецгруппы МВД СССР выехали для ареста Председателя КГБ СССР! Одна двинулась на Лубянку, другая к зданию ЦК на Старую площадь, третья по адресу Кутузовский проспект, 26. Там, в одном доме, и — более того — в одном подъезде, жили все три главных участника этой истории: Брежнев, Андропов, Щелоков. Один из командиров групп был агентом Комитета и сообщил своему куратору о готовящейся операции… Ответные действия чекистов были молниеносны. На Лубянке сотрудники КГБ блокировали милиционеров и вынудили их к сдаче. На Старую площадь менты тоже не доехали — на проспекте Мира их блокировали двадцать комитетских машин с вооруженными сотрудниками. В обоих случаях обошлось без стрельбы… А вот на Кутузовском проспекте спецгруппа МВД прорвалась к своей цели и вступила в бой с сотрудниками девятого управления, охранявшими здание. Бой, впрочем, был коротким — менты поняли, что взять штурмом дом не удается, и отступили…
Вот в таких условиях начиналась служба Игоря Широкова.
После смерти бровеносца Брежнева Генсеком стал Андропов. Широков-старший сказал младшему:
— Теперь Юрий порядок в стране наведет! «Шестерка» обойдется и без тебя, Игорь… Не пора ли переходить в ПГУ, капитан?
— Пора, товарищ генерал-майор, — ответил младший. Отец уже сильно болел, ушел на пенсию, но с переводом в ПГУ помог. В январе восемьдесят третьего капитан Широков впервые вошел в «трилистник» главного здания ПГУ в подмосковном Ясенево. Он работал в Балканском секторе. Работал хорошо, честно и ощущал себя на своем месте… Вероятно, это были лучшие годы его жизни. Он стал чекистом. Настоящим чекистом. Он знал, что его работа приносит несомненную пользу державе и ни на йоту не сомневался, что держава будет только крепнуть.
…В восемьдесят четвертом умер Андропов. Его правление было совсем коротким — менее полутора лет — и переломить ситуацию в стране Юрий Владимирович не смог. А в восемьдесят пятом на кремлевскую лужайку вылез Горби. Посидел маленько, испуганный: господи, чего это я — никак Генсек? Ой, ой, караул!… Но СУПРУГА за рукав дернула: давай, мол, Миша. Миша снял шляпу, явил миру кляксу на лысине (бабки крестились: меченый… меченый, антихрист! Погубит нас всех… Правы бабки-то оказались) и пошел трещать… Натрещал, блядь, кот блудливый! Морда в сметане, глазенки бегают, и нашим хочется дать и вашим. Вот его все подряд и поимели — и наши, и ваши.
…А ведь не смешно, не смешно. Похабно. И чекисту Широкову было похабно. На глазах рушился советский строй — нелепый, истощенный, покрытый раковыми опухолями, но… родной.
В девяносто первом застрелился отец. Его терзали боли в позвоночнике, но с этим он справлялся. А вот с позором справиться не смог… Игорь Широков тоже переменился враз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72