..
Мы прошли в столовую, огромную и пустую. Стол, сверкавший свежей скатертью, был накрыт на двоих.
- Я сейчас сварю тебе кофе, - сказала Нина. - Посиди на диване или пройди к папе.
- Он разве дома? - спросил я.
- Нет, конечно. Улетел по делам на Урал.
- Ты его еще не видала?
- Нет. И едва ли скоро увижу... Что ты на меня все смотришь? Пожалуйста, не смотри так... Краснеть заставляешь... - Она и в самом деле внезапно и жарко заалела, от опущенных ресниц на лицо легли едва уловимые тени, а ладони невольно заслонили горло - знакомый жест, выражавший ее отчаянную застенчивость.
- Не надо кофе, Нина. Оденься поскорее, мы должны ехать.
- Куда, Дима?
- Потом узнаешь.
- Хорошо. Я сейчас. - Она ушла в спальню и через несколько минут явилась одетая, строгая и сдержанная. - Мы можем ехать.
Спустившись к машине, я велел Чертыханову сесть с шофером, а мы с Ниной влезли в кузов, встали, держась руками за крышу кабины. Нина не допытывалась, куда я ее везу, лишь внимательно поглядывала на меня.
- Наш сын должен носить мою фамилию, - сказал я.
Сощурившись от встречного ветра, Нина улыбнулась и чуть-чуть ближе пододвинулась ко мне.
Грузовик летел вдоль улицы Горького. Движение людей из города заметно сократилось... По Садовому кольцу шли войска, целые соединения, прибывшие из Сибири, с Дальнего Востока, из забайкальских степей. Нестройными колоннами шагали бойцы, с изумлением озираясь на каменные и молчаливые строения столицы; лошади, звонко цокая подковами по асфальту, тащили пушки, повозки, кухни; медленно пробирались машины с боеприпасами. Рота за ротой, полк за полком... Я знал, что каждую дивизию, новую часть, прибывшую из глубины России к фронту, проводили по улицам Москвы - пусть москвичи знают, что у нас есть свежие боевые силы, способные остановить вражеские армии.
Шофер, немолодой уже человек с небритыми впалыми щеками и угрюмым взглядом, подвез нас к первому попавшемуся загсу. Я выпрыгнул из кузова и помог Нине сойти. В помещение вошли все четверо.
Загс был закрыт. На замке висела, как брелок, большая сургучная печать. Мы с Ниной переглянулись, я уловил в глазах ее разочарование. Чертыханов, как бы в отместку за такой прием, два раза стукнул кулаком в дверь.
- Удрали, черти! Мы сами виноваты, товарищ капитан: всяких задерживали, а вот эти бюрократы не попались. Мы бы попридержали их для такого случая... Но ничего, не огорчайтесь, не один загс в Москве.
Мы опять забрались в кузов. Машина помчалась по пустым улицам и переулкам. Студеный ветер бил в лицо, свистел в ушах, срывал с ресниц Нины слезы.
- Тебе холодно? - спросил я ее.
- Нет, что ты!
Мы заезжали еще в три загса. Они тоже были закрыты. Нина совсем приуныла. Она озябла, но в кабину перейти не соглашалась. Я торопил шофера.
Наконец нам повезло. На Красной Пресне в большом здании райкома и исполкома мы отыскали дверь с табличкой "Загс". В комнате полная женщина в распахнутом пальто укладывала в ящики толстые книги, картотеки, ловко забивая ящики гвоздями.
- Эй, тетя, оторвитесь-ка на минуту от ваших гробов! - сказал Чертыханов, подойдя к ней. - Успеете еще заколотить.
Женщина бросила на ящик молоток, обернулась к нему.
- Ну? - Шерстяной платок сполз ей на плечи, открыв растрепавшиеся волосы с прямым пробором, щеки женщины пылали от работы.
- Поженить надо людей, - объяснил Прокофий, кивнув на меня и Нину. Занесите их в книгу, документ выдайте.
Женщина села на ящик, усмехнулась, оглядывая нас.
- Ну и времечко выбрали для женитьбы...
- Для женитьбы Михаил Иванович Калинин расписания не устанавливал, ответил Чертыханов. - Кто когда захочет, тот тогда и женится, как по нотам. Ваше дело, тетя, скрепить государственной печатью их брачные узы.
- Не могу я этого сделать, дорогие товарищи, - сказала женщина. - Нет у меня печати, нет книг, нет брачных свидетельств.
- Как это так нет! - Чертыханов возвысил голос. - А в этих гробах что хранится? Вытаскивайте живее и пишите, нам ждать некогда. - Для острастки он положил автомат на край стола. Женщина небрежно отодвинула автомат.
- Ты этой игрушкой не балуйся, она ведь, кажется, стреляет...
- Стреляет, тетя, как по нотам.
- Вот и убери. Нет у меня ничего для такого случая. Все вывезено еще неделю назад.
- Куда вывезено?
- В тыл. Подальше от немцев. Зачем вы их сюда подпустили? - Она с насмешкой взглянула сперва на Чертыханова, потом на меня. - Воевать надо, а не жениться.
Нина тихонько рассмеялась, а Чертыханов сказал вкрадчивым голосом, в котором таилась угроза:
- Вы бы, гражданка, остереглись делать такие свои выводы, а то ведь мы можем про свою гуманность забыть.
- Не грози. - Лицо женщины потеплело. - Ты, видно, только с бабами и горазд воевать.
Чертыханов пошевелил белесыми бровями и наморщил картошистый нос.
- Я еще раз вежливо прошу вас: вытаскивайте ваши книги и давайте нам документ.
- Что ты так страдаешь, - сказала женщина Прокофию. - Не ты ведь женишься...
Чертыханов присвистнул.
- Я буду жениться, милая моя женщина, когда фашистов в землю вколотим. Наша Нина - девушка редчайшей красоты. Но со мной рядом, - вы уж извините, Нина, - будет стоять особа распрекрасная. Я даже имя ее знаю - Победа. Вот тогда и попробуйте не зарегистрировать нас!..
Женщина с веселым сокрушением покачала головой.
- Где только учатся люди так болтать языком... А с виду никак не подумаешь...
- Виды часто обманчивы, - ответил Прокофий. - Иной с виду-то герой, картинка, а поскреби его - трусом окажется, паникером, а то и провокатором. Мы ведь и в самом деле спешим, тетя. Обстряпайте нам это дельце, распишите их, и расстанемся по-хорошему. Это командир наш...
- Не могу, ребята, - сказала женщина. - Честное слово, не могу. И рада бы вам помочь. Ничего здесь нет... Ну потерпите немного, если любите друг друга, то расписаться всегда успеете. Да я и не регистрирую браки-то...
- Э, дорогая, так не пойдет, - сказал Чертыханов. - Где еще есть поблизости такой же бюрократический приют?
Мне надоело слушать спор Чертыханова с женщиной, не улыбалось и новое кружение по городу в поисках загса, а Нина готова была просто расплакаться. Я сказал Прокофию:
- Задержи, пожалуйста, эту гражданку здесь на некоторое время. Пойдем, Нина.
Мы поднялись на четвертый этаж, где помещался райком партии. Секретарь райкома стоял в своем кабинете за столом в пальто и в фуражке, широкий подбородок, обросший щетиной, казался тяжеловатым. Перед ним, по другую сторону стола, сидели двое посетителей. Секретарь кричал в телефонную трубку, резко взмахивая кулаком.
- Чего вы на них глядите! Призовите к порядку!
Секретарь швырнул трубку и устало рухнул на стул. Он снял фуражку и провел обеими ладонями по лысеющему лбу, по глазам. Затем с удивлением взглянул на нас, неожиданно и непрошено явившихся к нему.
- В чем дело, товарищи?
Я придвинулся к столу и сказал:
- Мы хотим пожениться.
Брови секретаря медленно поползли вверх.
- Жениться? - Он недоуменно посмотрел на посетителей, сидящих напротив него, как бы призывая их в свидетели. - Ну и женитесь на здоровье. При чем тут я? Не я же регистрирую браки.
- Знаю, что не вы, - сказал я. - Мы побывали в четырех загсах. Они закрыты. В вашем сидит женщина, но она не хочет нами заняться.
- А что у вас за спешка? - спросил секретарь. - Что это - неотложное мероприятие?
- Да, неотложное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Мы прошли в столовую, огромную и пустую. Стол, сверкавший свежей скатертью, был накрыт на двоих.
- Я сейчас сварю тебе кофе, - сказала Нина. - Посиди на диване или пройди к папе.
- Он разве дома? - спросил я.
- Нет, конечно. Улетел по делам на Урал.
- Ты его еще не видала?
- Нет. И едва ли скоро увижу... Что ты на меня все смотришь? Пожалуйста, не смотри так... Краснеть заставляешь... - Она и в самом деле внезапно и жарко заалела, от опущенных ресниц на лицо легли едва уловимые тени, а ладони невольно заслонили горло - знакомый жест, выражавший ее отчаянную застенчивость.
- Не надо кофе, Нина. Оденься поскорее, мы должны ехать.
- Куда, Дима?
- Потом узнаешь.
- Хорошо. Я сейчас. - Она ушла в спальню и через несколько минут явилась одетая, строгая и сдержанная. - Мы можем ехать.
Спустившись к машине, я велел Чертыханову сесть с шофером, а мы с Ниной влезли в кузов, встали, держась руками за крышу кабины. Нина не допытывалась, куда я ее везу, лишь внимательно поглядывала на меня.
- Наш сын должен носить мою фамилию, - сказал я.
Сощурившись от встречного ветра, Нина улыбнулась и чуть-чуть ближе пододвинулась ко мне.
Грузовик летел вдоль улицы Горького. Движение людей из города заметно сократилось... По Садовому кольцу шли войска, целые соединения, прибывшие из Сибири, с Дальнего Востока, из забайкальских степей. Нестройными колоннами шагали бойцы, с изумлением озираясь на каменные и молчаливые строения столицы; лошади, звонко цокая подковами по асфальту, тащили пушки, повозки, кухни; медленно пробирались машины с боеприпасами. Рота за ротой, полк за полком... Я знал, что каждую дивизию, новую часть, прибывшую из глубины России к фронту, проводили по улицам Москвы - пусть москвичи знают, что у нас есть свежие боевые силы, способные остановить вражеские армии.
Шофер, немолодой уже человек с небритыми впалыми щеками и угрюмым взглядом, подвез нас к первому попавшемуся загсу. Я выпрыгнул из кузова и помог Нине сойти. В помещение вошли все четверо.
Загс был закрыт. На замке висела, как брелок, большая сургучная печать. Мы с Ниной переглянулись, я уловил в глазах ее разочарование. Чертыханов, как бы в отместку за такой прием, два раза стукнул кулаком в дверь.
- Удрали, черти! Мы сами виноваты, товарищ капитан: всяких задерживали, а вот эти бюрократы не попались. Мы бы попридержали их для такого случая... Но ничего, не огорчайтесь, не один загс в Москве.
Мы опять забрались в кузов. Машина помчалась по пустым улицам и переулкам. Студеный ветер бил в лицо, свистел в ушах, срывал с ресниц Нины слезы.
- Тебе холодно? - спросил я ее.
- Нет, что ты!
Мы заезжали еще в три загса. Они тоже были закрыты. Нина совсем приуныла. Она озябла, но в кабину перейти не соглашалась. Я торопил шофера.
Наконец нам повезло. На Красной Пресне в большом здании райкома и исполкома мы отыскали дверь с табличкой "Загс". В комнате полная женщина в распахнутом пальто укладывала в ящики толстые книги, картотеки, ловко забивая ящики гвоздями.
- Эй, тетя, оторвитесь-ка на минуту от ваших гробов! - сказал Чертыханов, подойдя к ней. - Успеете еще заколотить.
Женщина бросила на ящик молоток, обернулась к нему.
- Ну? - Шерстяной платок сполз ей на плечи, открыв растрепавшиеся волосы с прямым пробором, щеки женщины пылали от работы.
- Поженить надо людей, - объяснил Прокофий, кивнув на меня и Нину. Занесите их в книгу, документ выдайте.
Женщина села на ящик, усмехнулась, оглядывая нас.
- Ну и времечко выбрали для женитьбы...
- Для женитьбы Михаил Иванович Калинин расписания не устанавливал, ответил Чертыханов. - Кто когда захочет, тот тогда и женится, как по нотам. Ваше дело, тетя, скрепить государственной печатью их брачные узы.
- Не могу я этого сделать, дорогие товарищи, - сказала женщина. - Нет у меня печати, нет книг, нет брачных свидетельств.
- Как это так нет! - Чертыханов возвысил голос. - А в этих гробах что хранится? Вытаскивайте живее и пишите, нам ждать некогда. - Для острастки он положил автомат на край стола. Женщина небрежно отодвинула автомат.
- Ты этой игрушкой не балуйся, она ведь, кажется, стреляет...
- Стреляет, тетя, как по нотам.
- Вот и убери. Нет у меня ничего для такого случая. Все вывезено еще неделю назад.
- Куда вывезено?
- В тыл. Подальше от немцев. Зачем вы их сюда подпустили? - Она с насмешкой взглянула сперва на Чертыханова, потом на меня. - Воевать надо, а не жениться.
Нина тихонько рассмеялась, а Чертыханов сказал вкрадчивым голосом, в котором таилась угроза:
- Вы бы, гражданка, остереглись делать такие свои выводы, а то ведь мы можем про свою гуманность забыть.
- Не грози. - Лицо женщины потеплело. - Ты, видно, только с бабами и горазд воевать.
Чертыханов пошевелил белесыми бровями и наморщил картошистый нос.
- Я еще раз вежливо прошу вас: вытаскивайте ваши книги и давайте нам документ.
- Что ты так страдаешь, - сказала женщина Прокофию. - Не ты ведь женишься...
Чертыханов присвистнул.
- Я буду жениться, милая моя женщина, когда фашистов в землю вколотим. Наша Нина - девушка редчайшей красоты. Но со мной рядом, - вы уж извините, Нина, - будет стоять особа распрекрасная. Я даже имя ее знаю - Победа. Вот тогда и попробуйте не зарегистрировать нас!..
Женщина с веселым сокрушением покачала головой.
- Где только учатся люди так болтать языком... А с виду никак не подумаешь...
- Виды часто обманчивы, - ответил Прокофий. - Иной с виду-то герой, картинка, а поскреби его - трусом окажется, паникером, а то и провокатором. Мы ведь и в самом деле спешим, тетя. Обстряпайте нам это дельце, распишите их, и расстанемся по-хорошему. Это командир наш...
- Не могу, ребята, - сказала женщина. - Честное слово, не могу. И рада бы вам помочь. Ничего здесь нет... Ну потерпите немного, если любите друг друга, то расписаться всегда успеете. Да я и не регистрирую браки-то...
- Э, дорогая, так не пойдет, - сказал Чертыханов. - Где еще есть поблизости такой же бюрократический приют?
Мне надоело слушать спор Чертыханова с женщиной, не улыбалось и новое кружение по городу в поисках загса, а Нина готова была просто расплакаться. Я сказал Прокофию:
- Задержи, пожалуйста, эту гражданку здесь на некоторое время. Пойдем, Нина.
Мы поднялись на четвертый этаж, где помещался райком партии. Секретарь райкома стоял в своем кабинете за столом в пальто и в фуражке, широкий подбородок, обросший щетиной, казался тяжеловатым. Перед ним, по другую сторону стола, сидели двое посетителей. Секретарь кричал в телефонную трубку, резко взмахивая кулаком.
- Чего вы на них глядите! Призовите к порядку!
Секретарь швырнул трубку и устало рухнул на стул. Он снял фуражку и провел обеими ладонями по лысеющему лбу, по глазам. Затем с удивлением взглянул на нас, неожиданно и непрошено явившихся к нему.
- В чем дело, товарищи?
Я придвинулся к столу и сказал:
- Мы хотим пожениться.
Брови секретаря медленно поползли вверх.
- Жениться? - Он недоуменно посмотрел на посетителей, сидящих напротив него, как бы призывая их в свидетели. - Ну и женитесь на здоровье. При чем тут я? Не я же регистрирую браки.
- Знаю, что не вы, - сказал я. - Мы побывали в четырех загсах. Они закрыты. В вашем сидит женщина, но она не хочет нами заняться.
- А что у вас за спешка? - спросил секретарь. - Что это - неотложное мероприятие?
- Да, неотложное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75