Что это было так, отлично видно, и отрицать этого нельзя; но сказанные здания много меньше римских. Тот, кто велел их построить, был, говорят, Юлий Цезарь с некоторыми римскими вельможами, которые, победив и взяв Фьезоле, воздвигли на этом месте город, и каждый из них взялся построить одно из этих замечательных зданий. Был у Юлия Цезаря первейший и храбрый военачальник, каковой звался Фиорино из Челлино; есть такой замок, в двух милях от Монте Фиаскони. Этот Фиорино расположился станом под Фьезоле, там, где теперь Флоренция, чтобы быть ближе к реке Арно, ради удобства войск, и все эти солдаты и прочие, у кого было дело к сказанному военачальнику, говорили: идем во Флоренцию, — как потому, что сказанного военачальника звали Фиорино, так и потому, что в том месте, где у него был сказанный его стан, по природе этого места, было изобильнейшее множество цветов. И вот, когда зачинался город, Юлию Цезарю понравилось это красивое имя, и потому, что оно дано было кстати, и потому, что цветы служат добрым предзнаменованием, и это имя Флоренции он дал именем сказанному городу; также и для того, чтобы оказать эту честь своему храброму военачальнику; и он тем более к нему благоволил, что извлек его из весьма скромного места и сам сделал его таким замечательным человеком. То имя, которое говорят эти ученые измыслители и исследователи таких происхождений имен, говорят, будто от того, что она стоит на Арно; это вряд ли может быть, потому что и Рим стоит на Тибре, и Феррара стоит на По, и Лион стоит на Соне, и Париж стоит на Сене; однако же у них имена разные и происшедшие другим путем. Так мы находим и так полагаем, что происходим от доблестного человека. Затем мы находим наших же Челлини в Равенне, еще более древнем городе Италии, и там они большие вельможи; имеются они и в Пизе, и я их находил во многих местах христианского мира; да и в этом Государстве их осталось несколько семейств, людей ратных; и не так еще много лет тому назад один юноша, по имени Лука Челлини, безбородый юноша, дрался с испытанным воином и храбрейшим человеком, который не раз сражался на поединках, по имени Франческо да Викорати. Этот Лука, по своей доблести, с оружием в руках одолел его и сразил с таким мужеством и доблестью, что изумил свет, который ожидал совсем обратного: так что я горжусь тем, что восхожу к доблестным людям. О том, как я снискал некоторую честь моему дому, каковая, при этом нашем теперешнем житье, по причинам, которые известны, и моим искусством, каковое не много приносит, в своем месте я об этом скажу; причем я гораздо больше горжусь тем, что, родясь простым, положил своему дому некоторое почтенное начало, чем если бы я был рожден от высокого рода и лживыми качествами запятнал его или очернил. Пока же начну о том, как Богу было угодно, чтобы я родился.
III
Предки мои обитали в Валь д'Амбра, и там у них было великое множество владений; и как маленькие вельможи, удалясь туда из-за усобиц, они и жили; все это были люди ратные и весьма храбрые. В те времена один из их сыновей, младший, которого звали Кристофано, затеял великую распрю с некоими их соседями и приятелями; и так как с той и с другой стороны за это взялись главы семейств и они увидели, что огонь зажегся настолько изрядный, что грозит опасностью обеим семьям разрушиться вконец, то, рассудив это, те, что постарше, по уговору, мои убрали прочь Кристофано, и так же и другая сторона убрала прочь другого юношу, причину распри. Те отправили своего в Сиену; наши отправили Кристофано во Флоренцию и здесь купили ему домик на Виа Кьяра, у монастыря Сант'Орсола; а у Понте а Рифреди купили ему очень хорошие владения. Сказанный Кристофано во Флоренции женился, и имел сыновей и дочерей, и устроил всех своих дочерей, остальное поделили меж собой сыновья, после смерти отца. Дом на Виа Кьяра вместе с кое-каким другим имуществом достался одному из сказанных сыновей, по имени Андреа. Этот точно так же женился и имел четырех детей мужеского пола. Первого звали Джироламо, второго — Бартоломео, третьего — Джованни, который потом стал моим отцом, четвертого — Франческо. Этот Андреа Челлини был весьма сведущ в зодческом деле того времени и, как своим искусством, им и жил. Джованни, который стал моим отцом, больше, чем который-либо из остальных, занимался им. А так как, чтобы преуспевать в сказанном искусстве, как говорит, среди прочего, Витрувий, необходимо знать немного музыку и хорошо рисовать, то Джованни, став хорошим рисовальщиком, начал заниматься музыкой и вместе с тем научился очень хорошо играть на виоле и на флейте; и, будучи человеком весьма прилежным, мало выходил из дому. Соседом у них стена об стену был некто, звавшийся Стефано Граначчи, у какового было несколько дочерей, всё красавицы. И вот Богу было угодно, чтобы Джованни приметил одну из сказанных девушек, по имени Элизабетта; и так она ему понравилась, что он к ней посватался; а так как отцы, по близкому соседству, отлично были знакомы, то учинить этот брак было легко; и каждому из них казалось, что он очень хорошо устроил свои дела. Сначала эти добрые старики сговорились о браке; затем начали толковать о приданом; и был между ними небольшой дружеский спор, потому что Андреа говорил Стефано: «Мой сын Джованни — отменнейший юноша и во Флоренции, и в Италии, и пожелай я женить его раньше, то я имел бы одно из самых крупных приданых, какие даются во Флоренции людям нашего звания»; а Стефано говорил: «Ты прав тысячу раз, но у меня пять дочерей и столько же сыновей, так что если подсчитать, то это все, что я могу натянуть». Джованни некоторое время слушал, скрытый от них, и, подойдя внезапно, сказал: «О мой отец, я пожелал и полюбил эту девушку, а не их деньги. Горе тем, кто хочет поживиться приданым своей жены. И раз вы хвастали, что я такой умный, то неужели я не сумею содержать мою жену и удовлетворить ее нужды хотя бы с меньшей суммой денег, чем вам хочется? Так вот я вам заявляю, что эта женщина — моя, а приданое пусть будет вашим». Хотя на это немного и рассердился Андреа Челлини, каковой был чуточку горяч, несколько дней спустя Джованни взял себе жену и никогда потом не требовал никакого больше приданого. Они услаждались своей молодостью и своей святой любовью восемнадцать лет, с великим, однако, желанием иметь детей; затем, после восемнадцати лет, сказанная его жена выкинула двух младенцев мужеского пола, по причине малого разумения врачей; затем снова забеременела и родила девочку, и ей дали имя Коза, по матери моего отца. Два года спустя она снова забеременела; и так как на прихоти, которые бывают у беременных женщин, полагают много заботы, а они были точь-в-точь такие же, как и в прежние роды, то решили, что она должна произвести девочку, как и первая, и уговорились дать ей имя Репарата, чтобы повторить мать моей матери. Случилось, что она родила в ночь Всех Святых, после Дня Всех Святых, в половине пятого, ровно в тысяча пятисотом году. Повитуха, которая знала, что они ждут его девочкой, обмыв создание, завернув в прекраснейшие белые пелены, подошла тихонечко к Джованни, моему отцу, и сказала: «Я несу вам чудесный подарок, какого вы и не ждали». Мой отец, который был истинный философ, расхаживал и сказал: «То, что Бог мне посылает, всегда мне дорого», и, развернув пелены, увидел воочию нежданного младенца мужеского пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129