В стране закрываются заводы, трудящиеся массово теряют работу почти во всех хозяйственных сферах. И все же превалирование реакции на текущие, но не подготовляемые события, общее запаздывание в понимании ситуации выдает в российских левых не слишком подготовленных теоретически борцов. Секрет прост: нынешний мировой кризис как сложное и динамичное явление стал полной неожиданностью не только для капиталистов, но и для большинства левых. Своим внезапным началом он разрушил амбициозные замыслы правительств. Рассыпалось и ожидание антибуржуазными силами долгой и медленной борьбы.
Глобальный кризис выдвинул для левых на первый план два принципиальных вопроса. Первый - какие требования должны выдвигать антикапиталистические силы? Второй - как им понять природу современного кризиса?
Ответ на первый вопрос был, как кажется, немедленно найден эмпирически. Массовые увольнения, сокращения заработной платы и попытки правительств ускорить неолиберальные преобразования подсказывали один путь - сопротивление. Теоретическая проблема кризиса решалась левыми еще проще. С первых месяцев промышленного спада антибуржуазные группы и партии дружно заговорили: это циклический кризис перепроизводства, мы предупреждали - он пришел.
На растерянность буржуазных верхов левые ответили гордым всезнайством, за которым скрывались: непонимание сути разразившегося кризиса и отсутствие стратегии в его условиях. Разумеется, открывшийся в январе 2008 года экономический кризис имел все черты кризиса перепроизводства. Производимая масса товаров превышала возможности рынков. Однако принимаемые властями стандартные меры не давали эффекта. Разовые выделения средств потребителям, а позднее и возмещение потерь корпорациям не приводили к снятию проблем. Кризис проглатывал «помощь» и развивался дальше. Меры прежде доказавшие свою эффективность не срабатывали.
Вместо ликвидации товарных заторов при восстановлении платежеспособности компаний, а затем после некоторой паузы возобновления роста происходило углубление индустриального спада. Сокращался сбыт. Кризис не останавливался на «дне», а входил в полосу все время углубляющегося спада. Государственные деньги пускались корпорациями в спекуляции, безработица росла, а потребительский рынок сжимался. Именно в таком положении застали левые политэкономы мировой кризис в период стабилизации первой половины 2009 года.
Просто очень глубокий кризис капитализма - так могли объяснить происходящее догматичные аналитики слева. Растерянность «красных экономистов» можно скрывать, но невозможно спрятать отсутствие вразумительных ответов на поставленные реальностью вопросы.
Несложно рассуждать о короткой цикличности капитализма с кризисами перепроизводства (повторяющимися примерно раз в десять лет). Но совсем не так легко объяснить, почему новый кризис развивается уже второй год, в то время как кризисы 1991, 1998-1999 и 2001 годов оказывались короткими. Есть и другие вопросы требующие ответов. Что означает для глобального капитализма появление нового большого кризиса? Как он связан с прежними долгими спадами 1970-х годов, послевоенным кризисом 1948 года, Великой депрессией и продолжительным кризисом 1899-1904 годов, породившим Первую русскую революцию? Справедливо ли сводить все к внешнему сходству настоящего спада с Великой депрессией?
Тезис о том, что историю творят широкие массы, является классическим для марксизма. Но пробуждение масс, их активизация, а затем продолжительная деморализация связаны с экономическими условиями капитализма. И условия эти имеют циклические черты и порождены его развитием.
Буржуазная экономика знает не только короткие циклы, но и длинные циклы - волны Кондратьева. Они, чередуясь, делятся на повышательные и понижательные. Продолжительность каждого из таких периодов колеблется в районе 25 лет, а смена их приводит к особо тяжелым и продолжительным кризисам капитализма. После них развитие экономики и всего общества идет уже в новых условиях. Причины таких кризисов не ограничены только товарным перепроизводством, хотя оно (как и в меньших кризисах) выражает кризисный процесс. Большие кризисы порождает невозможность дальнейшего общественного развития в рамках существующей модели капитализма. Выделение их как особого исторического явления новый шаг в понимании природы капитализма и его объективно обусловленной динамики.
Левые в большинстве продолжительное время игнорировали вклад в науку Николая Кондратьева или даже полемизировали с его «реакционной» теорией. «Если капитализм имеет некие продолжительные циклы, значит, он не вошел еще в фазу системного кризиса с неминуемым скорым крахом?» - по сей день вопрошают сталинисты, скрипя от возмущения. Более семидесяти лет глобальный буржуазный порядок смеется над этим праведным фанатизмом. Догматическое восприятие марксистами собственного учения являлось опорой в отрицании больших циклов. Этим выражалось, что если капитализм и переживал в XX веке серьезные кризисы, то революционное учение само очутилось в ту эпоху в глубоко кризисном положении. И кризис этот в первую очередь касался политической экономии.
Восприятие левыми открытий великого экономиста носило чаще всего характер заучивания. Подобным недостатком обладали и буржуазные экономисты. Они нередко накручивали на теорию волн Кондратьева таких «наблюдений», что совершенно уничтожали ее прогрессивное, а заодно и научное значение. Так поклонники Кондратьева именующие себя его последователями додумались до того, что полоса экономических кризисов 1970-х годов с короткими перерывами на слабый экономический рост была понижательной волной. Последовавшая за этим финансовая глобализация, по их мнению, являлась повышательной волной. Доказательством этого должно служить распространение компьютеров, то есть торжество новых технологий.
На деле четыре углубляющихся экономических кризиса в мире с 1969 по 1982 годы были вызваны едиными причинами. Их порождал тупик прежнего технологического и структурного развития капитализма, когда базой для индустрии были Западная Европа, США, Канада и Япония, а остальной мир являлся сырьевой периферией капитализма. Кейнсианские антикризисные меры в «первом мире» мешали развитию единого сильного экономического кризиса. В результате разрешение противоречий породивших кризис откладывалось. Только крах кейнсианской политики привел к постепенному снятию проблем для корпораций и возобновлению хозяйственного роста. Условия его оказались уже иными, нежели в 1950-1960-е годы.
Бывшие колонии и сырьевые зависимые страны стали новыми промышленными центрами, а пролетариат начал быстро расти за счет государств «третьего мира». Революция в информационных технологиях обеспечила корпорациям надежный контроль над множеством разбросанных по планете предприятий. Эта система подошла к границам своих возможностей в наши дни, когда выяснилось: дорогие энергоресурсы даже при самой дешевой рабочей силе не могут обеспечить дальнейшее снижение себестоимости товаров, а значит рост продаж на западных рынках, где доходы потребителей сокращаются из-за переноса производств в «третий мир».
Немногие левые осмеливались опираться на Кондратьева в своих исследованиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168