Осознавая ее ограниченность, мы понимаем, что она не может являться прямым выражением истины для человека, что она может лишь приблизить человека к рубежу, за которым начинается истина.
Искусство духовного общения в Индии развито повсеместно. Об индийском собеседнике можно написать целую книгу. Умение слушать — его отличительный дар. Удивительна чуткость, с которой он реагирует на любое движение вашей души. Замечательно отсутствие категоричности, нередкой в наших спорах, предельное внимание и уважение к вашим словам. Здесь исходят из убеждения, что разговор должен идти не на уровне слов, а выявить что-то, стоящее за словами, то, что на уровне сердца. Ясно, что в этой атмосфере беседа превращается как бы в совместную медитацию на ту или иную тему. Беседа такого рода на языке хинди именуется «сатсангом». Ее самая характерная особенность — направленность в сторону высокого, вечного, беспредельного.
Насколько «сатсанг» чтится индусами, можно судить хотя бы по тому факту, что сама беседа, вне зависимости от ее конечного результата, считается наградой за то хорошее, что человек совершил в этой или прошлой жизни (как известно, если не все, то большинство религиозных и философских школ Индии сходятся в одном пункте: они верят в перевоплощение человеческих душ или допускают такую возможность). А «сатсанг» на фоне священных Гималайских гор, в котором мне впоследствии пришлось участвовать, как мне объяснили, уже не просто награда, а двойная, исключительная награда.
Нет нужды говорить, что наша беседа с Нараяной Рао сразу же приобрела форму «сатсанга». Правда, диалога не получилось, получился, скорее, монолог, прерываемый лишь изредка моими односложными восклицаниями и вопросами. Но это был «сатсанг», и он достиг апогея, когда прозвучало слово, столь значимое для моего собеседника: Абсолют.
Миры, замрите, дабы я услышал,
Как бьется в моем сердце Абсолют!
Раскрой в себе просторы Абсолюта —
И свет Его увидишь ты во всем.
Мы все соединяемся в истоке.
Через тебя пусть дышит Абсолют,
А ты живи дыханьем Абсолюта.
Мгновенье, превращаемое в Вечность,
Вот что тебе дарует Абсолют,
Когда ты духом с Ним соединился.
Был сотворенным. Стал несотворенным.
Ток Абсолюта воскрешает всех.
Никто не может предан быть забвенью
Соединившись с Абсолютом, каждый
Обрел бессмертье, истину, себя.
Теперь ты обращайся к Абсолюту,
А значит, ни к кому не обращайся.
Эти строки, пожалуй, могут служить эпиграфом к тому, что было сказано потом. Во всяком случае, проблема в них обозначена достаточно четко. То, что говорил Рао, — а говорил он с неподдельным оживлением, то и дело обжигая всех нас своими глазами, — по моему убеждению, было подлинной поэмой об Абсолюте. Именно как поэму я воспринимал его слова, когда впоследствии перечитывал свои дневниковые записи. Обращаясь к соответствующим страницам из «индийской» тетради (на предмет включения в книгу), вижу, что последовательность текстов восстановить не могу, что какие-то моменты — довольно важные — ныне выпали из памяти, что сама «поэма», вероятно, покажется отрывочной, фрагментарной. Но существо дела я передаю точно. За это я могу поручиться.
"Величайшая реальность проявляется вне зависимости от наших вопросов, ибо они сотканы из сомненья и смятенья. Они, как туман, окутывают наше сознание. Молнии должны прорезать туман и мглу, солнце должно взойти над тобою, и лишь тогда появится надежда, что в великой тишине и молчании к тебе прикоснется то, чему нет имени.
Имена — ступени сияющей лестницы. Но Безмолвие, лишенное тьмы и сияния, не имеет названий. Оно есть. Оно есть начало и конец и снова конец и начало.
Абсолют сгущается в слово, Абсолют сгущается в образ, но слово и образ потом утончаются, и вновь пред тобой — Абсолют.
Форма и бесформенное. Вот что такое Абсолют.
Ни формы, ни бесформенного. Вот что такое Абсолют.
Вечное и конечное. Вот что такое Абсолют.
Ни вечного, ни конечного. Вот что такое Абсолют.
Смерть и бессмертие. Вот что такое Абсолют.
Ни смерти, ни бессмертия. Вот что такое Абсолют.
Пусть негативное и позитивное замкнется в тебе и высечет искру Огня, сгорая в котором ты обретешь слиянье с Абсолютом.
Время и Вечность — два полюса магнита, такие же, как Всё и Ничто. А магнит — Абсолют!
Магнит, разделенный на части, все равно остается магнитом. Так же и Абсолют. Он — целое, и в каждой дробной частице есть Он.
Существуют ли Всё и Ничто всегда? На этот вопрос, в особенности применительно к Ничто, напрашивается сам собою ответ: да, всегда. А уместнее здесь было бы сказать другое: нет.
Представим себе точку, в которой сфокусировано Всё. Ведь это не просто точка, которую ставит человек на листе бумаги. Это тончайшая точка, точка точки, абсолютно неощутимая и абсолютно невидимая. Существует ли в ней, в этой точке, Всё? Существует, но в связанном состоянии, существует потенциальная возможность его проявления. Существует ли в ней, в этой точке, Ничто? Существует, но в связанном состоянии, существует потенциальная возможность его проявления.
Для того чтоб выделилось Ничто, необходима Вечность, для того чтоб образовалось Все, необходимо Время.
Картина, об условном и приблизительном характере которой нужно постоянно помнить, рисуется так. Вначале выделяется Ничто в обрамлении Вечности. Затем из этого Ничто, как из своеобразного яйца, вылупляется Всё, втиснутое в четкие рамки Времени— этого фрагмента Вечности.
Значит, и Ничто, и Всё имеют период предсуществования. Лишь точка, олицетворяющая Единое (она вырастет в круг и опять превратится в точку), существует всегда. Надвременно и надвечно лишь бытие Единства в Абсолюте.
Единое образует Ничто и Всё. В этом легко убедиться на примере математических символов, обозначающих Единое, Всё и Ничто. Единое соответствует единице; ноль — Ничто; множественность — Всё. Единица — эта основа математических чисел, их альфа и омега — содержит в себе и ноль, и множественность. Картина здесь ясна без особых комментариев. Единица, отрицая самое себя (один минус один), дает ноль. Единица, прибавляя к себе самое себя, дает два, то есть дает начало множественности. Можно сказать, что существует только единица, а все остальное (и ноль, и множественность) — лишь изменения и трансформации ее.
Абсолют не повторяется — вот непреложный закон Абсолюта. Об этом нужно помнить, ибо условность человеческих представлений может ограничить жизнь Абсолюта схемой, а закон пульсации Космоса может привести к мысли, что движение Абсолюта идет по замкнутому кругу. А ничего этого нет. Явления окружающего мира могут быть похожими друг на друга, равно как и мгновения нашей жизни, но тождественными они не могут быть никогда.
Абсолют не повторяется. Это может быть выражено другими словами: каждое явление, каждая вещь, каждое мгновение неповторимы и незаменимы. Отсюда следует, что каждое явление требует всей полноты нашего внимания, ибо оно — абсолютно новое. Отсюда следует, что каждое мгновение требует всей полноты внутреннего переживания, ибо такого уже не будет никогда.
Мысль об Абсолюте дает незыблемую основу для внутреннего равновесия. Приходится прибегать к парадоксу: нет жизни — нет смерти, поскольку есть жизнь и есть смерть, поскольку они одномоментны, поскольку бытие тождественно небытию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Искусство духовного общения в Индии развито повсеместно. Об индийском собеседнике можно написать целую книгу. Умение слушать — его отличительный дар. Удивительна чуткость, с которой он реагирует на любое движение вашей души. Замечательно отсутствие категоричности, нередкой в наших спорах, предельное внимание и уважение к вашим словам. Здесь исходят из убеждения, что разговор должен идти не на уровне слов, а выявить что-то, стоящее за словами, то, что на уровне сердца. Ясно, что в этой атмосфере беседа превращается как бы в совместную медитацию на ту или иную тему. Беседа такого рода на языке хинди именуется «сатсангом». Ее самая характерная особенность — направленность в сторону высокого, вечного, беспредельного.
Насколько «сатсанг» чтится индусами, можно судить хотя бы по тому факту, что сама беседа, вне зависимости от ее конечного результата, считается наградой за то хорошее, что человек совершил в этой или прошлой жизни (как известно, если не все, то большинство религиозных и философских школ Индии сходятся в одном пункте: они верят в перевоплощение человеческих душ или допускают такую возможность). А «сатсанг» на фоне священных Гималайских гор, в котором мне впоследствии пришлось участвовать, как мне объяснили, уже не просто награда, а двойная, исключительная награда.
Нет нужды говорить, что наша беседа с Нараяной Рао сразу же приобрела форму «сатсанга». Правда, диалога не получилось, получился, скорее, монолог, прерываемый лишь изредка моими односложными восклицаниями и вопросами. Но это был «сатсанг», и он достиг апогея, когда прозвучало слово, столь значимое для моего собеседника: Абсолют.
Миры, замрите, дабы я услышал,
Как бьется в моем сердце Абсолют!
Раскрой в себе просторы Абсолюта —
И свет Его увидишь ты во всем.
Мы все соединяемся в истоке.
Через тебя пусть дышит Абсолют,
А ты живи дыханьем Абсолюта.
Мгновенье, превращаемое в Вечность,
Вот что тебе дарует Абсолют,
Когда ты духом с Ним соединился.
Был сотворенным. Стал несотворенным.
Ток Абсолюта воскрешает всех.
Никто не может предан быть забвенью
Соединившись с Абсолютом, каждый
Обрел бессмертье, истину, себя.
Теперь ты обращайся к Абсолюту,
А значит, ни к кому не обращайся.
Эти строки, пожалуй, могут служить эпиграфом к тому, что было сказано потом. Во всяком случае, проблема в них обозначена достаточно четко. То, что говорил Рао, — а говорил он с неподдельным оживлением, то и дело обжигая всех нас своими глазами, — по моему убеждению, было подлинной поэмой об Абсолюте. Именно как поэму я воспринимал его слова, когда впоследствии перечитывал свои дневниковые записи. Обращаясь к соответствующим страницам из «индийской» тетради (на предмет включения в книгу), вижу, что последовательность текстов восстановить не могу, что какие-то моменты — довольно важные — ныне выпали из памяти, что сама «поэма», вероятно, покажется отрывочной, фрагментарной. Но существо дела я передаю точно. За это я могу поручиться.
"Величайшая реальность проявляется вне зависимости от наших вопросов, ибо они сотканы из сомненья и смятенья. Они, как туман, окутывают наше сознание. Молнии должны прорезать туман и мглу, солнце должно взойти над тобою, и лишь тогда появится надежда, что в великой тишине и молчании к тебе прикоснется то, чему нет имени.
Имена — ступени сияющей лестницы. Но Безмолвие, лишенное тьмы и сияния, не имеет названий. Оно есть. Оно есть начало и конец и снова конец и начало.
Абсолют сгущается в слово, Абсолют сгущается в образ, но слово и образ потом утончаются, и вновь пред тобой — Абсолют.
Форма и бесформенное. Вот что такое Абсолют.
Ни формы, ни бесформенного. Вот что такое Абсолют.
Вечное и конечное. Вот что такое Абсолют.
Ни вечного, ни конечного. Вот что такое Абсолют.
Смерть и бессмертие. Вот что такое Абсолют.
Ни смерти, ни бессмертия. Вот что такое Абсолют.
Пусть негативное и позитивное замкнется в тебе и высечет искру Огня, сгорая в котором ты обретешь слиянье с Абсолютом.
Время и Вечность — два полюса магнита, такие же, как Всё и Ничто. А магнит — Абсолют!
Магнит, разделенный на части, все равно остается магнитом. Так же и Абсолют. Он — целое, и в каждой дробной частице есть Он.
Существуют ли Всё и Ничто всегда? На этот вопрос, в особенности применительно к Ничто, напрашивается сам собою ответ: да, всегда. А уместнее здесь было бы сказать другое: нет.
Представим себе точку, в которой сфокусировано Всё. Ведь это не просто точка, которую ставит человек на листе бумаги. Это тончайшая точка, точка точки, абсолютно неощутимая и абсолютно невидимая. Существует ли в ней, в этой точке, Всё? Существует, но в связанном состоянии, существует потенциальная возможность его проявления. Существует ли в ней, в этой точке, Ничто? Существует, но в связанном состоянии, существует потенциальная возможность его проявления.
Для того чтоб выделилось Ничто, необходима Вечность, для того чтоб образовалось Все, необходимо Время.
Картина, об условном и приблизительном характере которой нужно постоянно помнить, рисуется так. Вначале выделяется Ничто в обрамлении Вечности. Затем из этого Ничто, как из своеобразного яйца, вылупляется Всё, втиснутое в четкие рамки Времени— этого фрагмента Вечности.
Значит, и Ничто, и Всё имеют период предсуществования. Лишь точка, олицетворяющая Единое (она вырастет в круг и опять превратится в точку), существует всегда. Надвременно и надвечно лишь бытие Единства в Абсолюте.
Единое образует Ничто и Всё. В этом легко убедиться на примере математических символов, обозначающих Единое, Всё и Ничто. Единое соответствует единице; ноль — Ничто; множественность — Всё. Единица — эта основа математических чисел, их альфа и омега — содержит в себе и ноль, и множественность. Картина здесь ясна без особых комментариев. Единица, отрицая самое себя (один минус один), дает ноль. Единица, прибавляя к себе самое себя, дает два, то есть дает начало множественности. Можно сказать, что существует только единица, а все остальное (и ноль, и множественность) — лишь изменения и трансформации ее.
Абсолют не повторяется — вот непреложный закон Абсолюта. Об этом нужно помнить, ибо условность человеческих представлений может ограничить жизнь Абсолюта схемой, а закон пульсации Космоса может привести к мысли, что движение Абсолюта идет по замкнутому кругу. А ничего этого нет. Явления окружающего мира могут быть похожими друг на друга, равно как и мгновения нашей жизни, но тождественными они не могут быть никогда.
Абсолют не повторяется. Это может быть выражено другими словами: каждое явление, каждая вещь, каждое мгновение неповторимы и незаменимы. Отсюда следует, что каждое явление требует всей полноты нашего внимания, ибо оно — абсолютно новое. Отсюда следует, что каждое мгновение требует всей полноты внутреннего переживания, ибо такого уже не будет никогда.
Мысль об Абсолюте дает незыблемую основу для внутреннего равновесия. Приходится прибегать к парадоксу: нет жизни — нет смерти, поскольку есть жизнь и есть смерть, поскольку они одномоментны, поскольку бытие тождественно небытию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112