Кстати, когда мы подъезжали, я заметил, что с четырех сторон у
дцадцатиэтажного дома пустое пространство: площадь, автостоянка,
еще одна автостоянка, небольшой скверик.
Мы оставновились не с фасадной стороны. И вошли через
служебную дверь, пронося оружие в ящиках для инструментов и под
мешковатой одеждой. Сонный охранник ни одним усом не шевельнул.
Дальше мы разделились. Я вместе с Пекой переместился в сортир
последнего этажа, где мы достали оружие, я свой "Интерармс", он
- коротенький пистолет-пулемет "Беретта 951Р" и автоматический
гранатомет. В кармашки моей куртки легли гранаты. Еще надели мы и
пояса с самохватами. К ним полагался моток тоненького, но
крепкого тросика с якорем на конце. Напялили очки переменной
прозрачности, наушники с микрофонами, прицепили цифровые
кодирующие приемники-передатчики.
Потом открыли чердачную дверку и поднялись еще выше. В
смысле, оказались на крыше. Я подошел к самому ее краю и понял,
что не испытываю никакого дрейфежа. Я, конечно, никогда не
паниковал насчет высоты, но относился к удалению от почвы с
достаточным уважением. А сейчас ничего такого, никакой слабости
в мошонке, словно я был ростом до самой земли. Я даже немного
наклонился и плюнул вниз.
Зацепили мы с Пекой тросики за печные трубы и стали спускаться на
двенадцатый этаж. Когда наши ребята с первого этажа пошли в
атаку на ближайший пост охраны, двинулись и мы. Сперва в
намеченное окно влетела ослепляющая граната из моего
подствольника. Следом ввалились и мы с Пекой. За окном была
комната, где располагался второй пост охраны и наблюдения.
Там было четверо, из них двое в штатском. Они, естественно,
крепко зажмурились. Тех, что в форме, мы сняли сразу. Они и
испугаться не успели. Когда человек в штатском прикиде потащил
ствол из своего пиджака, я засадил в него очередь. Он еще не
упал, но во лбу уже появилась дырочка, другое отверстие, что под
кадыком, вытолкнуло первую порцию крови. Пека, не колеблясь,
прострочил последнего обитателя комнаты. Я проверил - оружия
при нем не было.
А еще я заметил, что не совершил ни одного неточного движения,
значит не было ни сомнений, ни размышлений.
Пека выскочил за дверь и через несколько секунд сообщил мне,
что я могу выдвигаться на следующую позицию.
Кто-то стрелял из другого конца коридора, из подсобки. Я не смог
точно прицелиться и жвахнул туда из подствольника. Бубухнула
граната, кому-то заплохело и стрельба прекратилась. Мы с Пекой
предложили быстренько залечь всем оказавшимся в коридоре.
Впрочем, они сами действовали так оперативно, будто им жилы
подрезали. Я перестал ощущать в ближайшем пространстве
какую-либо агрессивность, кроме той, что источали мы с Пекой.
Одна за другой мы открыли пяток дверей, за ними были большие
конторские помещения, перегороженные невысокими ширмочками. Я
чувствовал то же, наверное, что и китобои, которые наткнулись на
стадо китов. Передо мной ничего, кроме беззащитного
заложничьего мяса. Они могут закричать, могут испортить воздух и
обмочиться, но не более того. Даже скучно стало, охота ведь еще
порезвиться и поразмяться.
Но пора чистить и подметать следующий этаж.
- Дуб, Дуб, вызывает Вяз.- сказал я в микрофон
человеку, который был нашей "ветвью". (А мы соответственно
являлись его "листьями".)- Первая часть маршрута пройдена.
Ликвидировано от четырех до пяти "заноз". Ущерб заложникам
минимальный.
- Спасибо, Вяз. Продолжайте. В правом крыле на четырнадцатом
этаже внешним наблюдением зафиксировано пять "заноз".
Воспользуйтесь шахтой грузового подъемника.
"Дуб" - это Эминов. Работает нью-йоркский представитель. Его
мозг быстр и точен. Он чувствует реальность и внереальность
гораздо острее меня. Он гораздо проще воспринимает волны и
импульсы, которые должны породить пока еще маловероятные события,
Я сковырнул панельку вызова лифта и отключил подачу сигналов.
Нам конкуренты не нужны. Теперь отжать дверки и вверх по тросу.
Влезать на этаж будем не возле пола, а в районе потолка, так
неожиданее. Тем более, что меня окатила волна чьей-то
сосредоточенной "деловой" злобы. Пека резко отжал створки двери,
я шмальнул из автомата, а затем уже спрыгнул на пол.
И действительно нас ждали. Только потому, что я разместился
кверху от проема, не схлопотал пару очередей в пузо. Потом Пека
швырнул гранату. В этом коридоре хватало людей и помимо
охранников. Через пять секунд на полу лежало семь трупов,
заляпанных красным,- двое охранников и пятеро клерков, в том
числе девушка. Через десять секунд до меня дошло, что можно было
поступить и иначе: мне задержаться возле потолка, а Пеке
швырнуть пару дымовых шашек. В этом случае я бы скорее разглядел
противников, чем они меня. Допустили мы ошибочку - впрочем,
моего напарника это не слишком обеспокоило.
Я бежал по коридору, по стенам которого жались перепуганные
полусумасшедшие полуотключившиеся заложники. Они словно сопли
были размазаны, такие же противные.
За стенами располагались компьютерные залы - я полоснул
бронебойными очередями направо и налево, поверх голов,
и услышал как там все попадали со страха, увлекая за собой на
пол клавиатуры и мониторы. Это мне, наконец, понравилось. Похоже,
я люблю ощущать запах бздения.
В конце коридора возле дверей пассажирских лифтов мы
остановились. Наступил перерыв. В здании никто нам больше не
сопротивлялся. Прежде чем Дуб-Эминов сообщил это, все стало ясно
по потоку радости, испускаемому всей нашей группой.


8. Омут на месте лужи
Я тот, который был известен некоторым людям и официальным
инстанциям как Николай Вайзман. В других местах и витках
времени у меня иные имена. Истинное мое имя называть
бесмысленно, я же не глупенькая Рита, которая считает себя
воплощением африканской богинюшки Индомбы. Имен у богов еще
больше чем у людей, поэтому Я для вас - просто фраваши, дух,
одним из проявлений которого является мимолетный образ господина
Вайзмана. Были у меня тысячи других обличий, человекоформ.
Большинство из них даже не подозревали о моем наличии, о том,
что в самой их середке сижу Я, что Я похож на паука, а они - на
мою паутину.
Умничающие недоноски считают, что такие как я паразитируют на
мире, созданном другими. Это неистинно - мир, сделанными
другими, был бы скучноват, потому что все желают только
жрать, пить, трахаться или запечетлеваться в памяти народной. А
я и подобные мне пытаются придать жизни Простейших некоторый
высший смысл. Недоноски считают, что такие как я несут зло.
Тоже неправда. Мириады особей зажаты в тиски пищевой пирамиды и
как только, переразмножившись, начинают выбиваться из нее, то
следует кровавая и страшная расплата: голод ли, эпидемия ли,
война. А мы вмешиваемся, когда ЭТО уже случилось и стараемся,
чтобы громадная энергия жизни не пропала зря. Чтобы побеждали
лучшие, чтобы генералы воевали искуснее, ученые старательнее
варили головой, солдаты проявляли чудеса мужества и героизма,
писатели со сладострастным ужасом мастерски клеймили зверства
войны.
С полудня конторское здание было целиком в наших руках. К
этому времени вирусная система сгенерировала новую
информационную среду, конечно же, фальшивую, которая поглотила
старую истинную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37