Я стал замечать, как
увеличивается дифферент на корму, а нос в свою очередь давай
кабрировать, то есть задираться вверх. Вот заразы. Хотят
сбросить ядерные заряды просто действием силы тяжести. Опять
надо думать, причем капитально.
Я выстрелом из "Кедра" разорвал один из металлических леерных
тросов, проходящих вдоль левого борта. Освободившийся конец
продел сквозь движущийся каркас и перекинул на кнехт правого
борта. Затем снова протянул сквозь каркас и закрепил на
каком-то выступе левого борта самым крепким из известных мне
узлов. Ну, теперь, уважаемый трос и моя морская выучка, не
подведите.
Вот каркас полностью натянул преграждающий трос и остановился. В
него угрюмо уткнулась и следующая блямба. Кажется, держит!
Но командир корабля, малый не дурак, еще больше увеличил
дифферент на корму. Что-то сейчас не сдюжит - или трос, или
кнехты, или я. Но вместо этого случилось другое. Самолет стал
"сыпаться", в смысле резко терять высоту - такое бывает при
большом дифференте. Летчикам спешно пришлось выйти из режима
кабрирования и выровнять нос. Каркасы перестали давить на трос.
Ну, что маленькая победа; утер я сопливые сектантские носы.
Впрочем можно было еще ожидать, что сейчас кто-нибудь вылезет из
рубки и устроит очередной поединок Пересвета и Челебея. Поэтому
я наконец установил растяжку. Об том, что может шарахнуть
граната при попытке открыть дверь, я любезно сообщил по
интеркому, мол, не рыпайтесь, иначе каюк.
Но они не рыпнулись. Самолет после выравнивания начал набирать
высоту и я уловил их новый план. Они придумали, как устранить
того, кто сидит в грузовом отсеке и вредничает. Простой способ:
подняться в разряженные слои атмосферы и выключить мои мозги -
кабина-то разгерметизированная. Впрочем еще прежде кислородного
голодания, меня может дубак погубить - зябко-то как в попе у
Деда Мороза. Резкий ветер и мороз минус тридцать отличное
сочетание для летального исхода, хоть я и в теплой куртке.
Вот и конец всему. Осталась правда еще магнитная мина, но взорви
я ее - и самолет запросто рухнет. Тем самым я гарантированно
ускорю свой собственный конец. Опять-таки взрыватели у ядерных
зарядов неизвестно как себя поведут, не исключено, что
сработают - правда это случится не на той высоте, где
задумывалось. Может эффект окажется не столь грозным, но он
будет. Шельфовый ледник ведь не слишком толстый и прочный.
Я поозирался. Долго озирался, от кислородного голодания плыли
темные объемные круги перед глазами, а в ушах уже стучали
колокола. Когда собрался заплясать последний танец, обнаружил
на подволоке несколько панелей. Сковырнул одну ножом, но там
только трубы гидравлической системы, от которой, скорее всего,
зависит живучесть самолета.
А вот вторую панель пришлось отстреливать и за ней нашелся
небольшой отсек. Каморка папы Карло. Я, поморщив лоб,
сообразил, что это тот самый шлюз, который ведет к истребителю,
установленному на фюзеляже сверху. Тут имелся и комбинезон
пилота с радиофицированным шлемом. Пожалуй, такие подарки мне
пригодятся. Я быстро скинул куртку и, скуля от холода, стал
влезать в новый наряд. Эти чертовы застежки из меня всю душу
вынули, но, в итоге, удалось даже использовать кислородную
маску. Ну, чем я теперь не стратосферный летун? Ай да Вайзман,
сукин сын. Потом глянул по сторонам. Наверху имелись кое-какие
кнопочки и тумблеры. Я уловил идею и дернул рычажок,
показавшийся мне интересным.
И тут ударил поток воздуха, чуть не расплющив меня. Сверху,
оказывается, имелся люк, каковой опустился вниз и в сторону.
Через открывшийся проем я увидел море бездонной сини. Это было
небо. Но его заслоняла тушка истребителя. А еще я заметил
выдвижной трап и направляющие для него. Непонятно, рассчитывал
ли кто-нибудь попользоваться им в полете, но надо попробовать.
Тем более, что у трапа имеются боковые ограждения типа бортиков.
Я стал потихоньку двигать по направляющим металлическую лесенку.
Едва она высунулась из фюзеляжа, как стала натужно звенеть, хотя
и держалась. Стонала-звенела, но все-таки дошла до самого
фонаря кабины. Я взял свой трос, крепчайшим образом
обвязал себя вокруг пояса, другой конец закрепил в отсеке. И
стал тащиться вверх по трапику.
Чем больше я выдвигался, тем крепче ветер придавливал меня к
бортику. Каждый атом этого трапа скрипел, но все же не размыкал
уз с соседними. Да здравствуют электромагнитные объятия! Моя
душа почти полностью отделилась от тела, но мозг долдонил -
если я сорвусь и трос не выдержит, то в итоге столкнусь с
поверхностью - причем, это будет не больно. Я распадусь на
быстрые молекулы намного раньше, чем нервные волокна смогут
передать очень болевые импульсы. Впрочем на такой высоте
скорость у винтовентиляторного самолета не была слишком большой
- порядка четырехсот километров. И это почему-то успокаивало.
Я все-таки стал отдаляться от человекоформы по имени Николай
Вайзман и приближаться к высшему существу. Только не к фраваши,
который на самом деле был злобесным паразитом. Был еще один дух,
по-настоящему Высший. Он не зависел от человекоформ, но
запоминал и хранил их в себе. И даже если человекоформа
погибала, он мог вспомнить ее снова, дав ей новую телесную
жизнь. Высший сразу объяснил, чем люди отличаются от микробов
- они могут любить, не потребляя, они могут познавать, ничего
не забирая. Высший предлагал не растворяться в нем без осадка,
а сотворить себе место рядом с ним. Такие вот дела, только я не
забыл прилепить к борту истребителя магнитную радиоуправляемую
мину - пригодится в беседе с летчиком.
И вот я добрался до фонаря пилотской кабины, страх к этому
времени почти полностью выветрился, осталась только работа.
Зато страх - и, наверное, немалый - возник у летуна, сидящего
в кабине истребителя. Еще бы: вдруг какая-то зверская рожа
постучалась к нему и, пригрозив пистолет-пулеметом, предложила
поднять фонарь. И в самом деле, мне удалось связаться с
обитателем кабины на радиоканале. Впрочем пилот запаниковал и
отказался. Тогда я выстрелил из "Кедра", пуля пробила фонарь и
летчик пошел мне навстречу. Фонарь поднялся, его сразу сорвало
бешенным ветром, ну, а я стал размещаться в кабине. Я
естественно предупредил летуна, что помимо пистолет-пулемета
есть еще магнитная радиоуправляемая мина на борту, ее-то
взорвать успею, если даже смайнаю вниз. Так что пришлось летуну
подвинуться.
Это было непросто, самолетик-то одноместный, то есть стульчик
один. В итоге, оказался пилот у меня на коленях. Кому ж это
понравится? Ни мне, ни ему, надеюсь. Однако он действовал
целиком по моим указаниям: включил мотор, набрал нужную тягу,
развел специальные держащие кронштейны и мы аккуратно оторвались
от транспортного самолета. Поднялись над его фюзеляжем на пять,
потом на пятнадцать метров, сохраняя тот же курс и скорость. От
троса я не стал освобождаться, а напротив, предусмотрительно
разматывал его - длины-то в нем было не меньше пятидесяти
метров. Пилота звали Алик Муртазаев, был он человек наемный, не
"оловоглазый", так что с ним, можно сказать, я договорился.
Потом по радио я предложил экипажу транспортника следовать
в обратную сторону, куда-нибудь в Джелалабад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
увеличивается дифферент на корму, а нос в свою очередь давай
кабрировать, то есть задираться вверх. Вот заразы. Хотят
сбросить ядерные заряды просто действием силы тяжести. Опять
надо думать, причем капитально.
Я выстрелом из "Кедра" разорвал один из металлических леерных
тросов, проходящих вдоль левого борта. Освободившийся конец
продел сквозь движущийся каркас и перекинул на кнехт правого
борта. Затем снова протянул сквозь каркас и закрепил на
каком-то выступе левого борта самым крепким из известных мне
узлов. Ну, теперь, уважаемый трос и моя морская выучка, не
подведите.
Вот каркас полностью натянул преграждающий трос и остановился. В
него угрюмо уткнулась и следующая блямба. Кажется, держит!
Но командир корабля, малый не дурак, еще больше увеличил
дифферент на корму. Что-то сейчас не сдюжит - или трос, или
кнехты, или я. Но вместо этого случилось другое. Самолет стал
"сыпаться", в смысле резко терять высоту - такое бывает при
большом дифференте. Летчикам спешно пришлось выйти из режима
кабрирования и выровнять нос. Каркасы перестали давить на трос.
Ну, что маленькая победа; утер я сопливые сектантские носы.
Впрочем можно было еще ожидать, что сейчас кто-нибудь вылезет из
рубки и устроит очередной поединок Пересвета и Челебея. Поэтому
я наконец установил растяжку. Об том, что может шарахнуть
граната при попытке открыть дверь, я любезно сообщил по
интеркому, мол, не рыпайтесь, иначе каюк.
Но они не рыпнулись. Самолет после выравнивания начал набирать
высоту и я уловил их новый план. Они придумали, как устранить
того, кто сидит в грузовом отсеке и вредничает. Простой способ:
подняться в разряженные слои атмосферы и выключить мои мозги -
кабина-то разгерметизированная. Впрочем еще прежде кислородного
голодания, меня может дубак погубить - зябко-то как в попе у
Деда Мороза. Резкий ветер и мороз минус тридцать отличное
сочетание для летального исхода, хоть я и в теплой куртке.
Вот и конец всему. Осталась правда еще магнитная мина, но взорви
я ее - и самолет запросто рухнет. Тем самым я гарантированно
ускорю свой собственный конец. Опять-таки взрыватели у ядерных
зарядов неизвестно как себя поведут, не исключено, что
сработают - правда это случится не на той высоте, где
задумывалось. Может эффект окажется не столь грозным, но он
будет. Шельфовый ледник ведь не слишком толстый и прочный.
Я поозирался. Долго озирался, от кислородного голодания плыли
темные объемные круги перед глазами, а в ушах уже стучали
колокола. Когда собрался заплясать последний танец, обнаружил
на подволоке несколько панелей. Сковырнул одну ножом, но там
только трубы гидравлической системы, от которой, скорее всего,
зависит живучесть самолета.
А вот вторую панель пришлось отстреливать и за ней нашелся
небольшой отсек. Каморка папы Карло. Я, поморщив лоб,
сообразил, что это тот самый шлюз, который ведет к истребителю,
установленному на фюзеляже сверху. Тут имелся и комбинезон
пилота с радиофицированным шлемом. Пожалуй, такие подарки мне
пригодятся. Я быстро скинул куртку и, скуля от холода, стал
влезать в новый наряд. Эти чертовы застежки из меня всю душу
вынули, но, в итоге, удалось даже использовать кислородную
маску. Ну, чем я теперь не стратосферный летун? Ай да Вайзман,
сукин сын. Потом глянул по сторонам. Наверху имелись кое-какие
кнопочки и тумблеры. Я уловил идею и дернул рычажок,
показавшийся мне интересным.
И тут ударил поток воздуха, чуть не расплющив меня. Сверху,
оказывается, имелся люк, каковой опустился вниз и в сторону.
Через открывшийся проем я увидел море бездонной сини. Это было
небо. Но его заслоняла тушка истребителя. А еще я заметил
выдвижной трап и направляющие для него. Непонятно, рассчитывал
ли кто-нибудь попользоваться им в полете, но надо попробовать.
Тем более, что у трапа имеются боковые ограждения типа бортиков.
Я стал потихоньку двигать по направляющим металлическую лесенку.
Едва она высунулась из фюзеляжа, как стала натужно звенеть, хотя
и держалась. Стонала-звенела, но все-таки дошла до самого
фонаря кабины. Я взял свой трос, крепчайшим образом
обвязал себя вокруг пояса, другой конец закрепил в отсеке. И
стал тащиться вверх по трапику.
Чем больше я выдвигался, тем крепче ветер придавливал меня к
бортику. Каждый атом этого трапа скрипел, но все же не размыкал
уз с соседними. Да здравствуют электромагнитные объятия! Моя
душа почти полностью отделилась от тела, но мозг долдонил -
если я сорвусь и трос не выдержит, то в итоге столкнусь с
поверхностью - причем, это будет не больно. Я распадусь на
быстрые молекулы намного раньше, чем нервные волокна смогут
передать очень болевые импульсы. Впрочем на такой высоте
скорость у винтовентиляторного самолета не была слишком большой
- порядка четырехсот километров. И это почему-то успокаивало.
Я все-таки стал отдаляться от человекоформы по имени Николай
Вайзман и приближаться к высшему существу. Только не к фраваши,
который на самом деле был злобесным паразитом. Был еще один дух,
по-настоящему Высший. Он не зависел от человекоформ, но
запоминал и хранил их в себе. И даже если человекоформа
погибала, он мог вспомнить ее снова, дав ей новую телесную
жизнь. Высший сразу объяснил, чем люди отличаются от микробов
- они могут любить, не потребляя, они могут познавать, ничего
не забирая. Высший предлагал не растворяться в нем без осадка,
а сотворить себе место рядом с ним. Такие вот дела, только я не
забыл прилепить к борту истребителя магнитную радиоуправляемую
мину - пригодится в беседе с летчиком.
И вот я добрался до фонаря пилотской кабины, страх к этому
времени почти полностью выветрился, осталась только работа.
Зато страх - и, наверное, немалый - возник у летуна, сидящего
в кабине истребителя. Еще бы: вдруг какая-то зверская рожа
постучалась к нему и, пригрозив пистолет-пулеметом, предложила
поднять фонарь. И в самом деле, мне удалось связаться с
обитателем кабины на радиоканале. Впрочем пилот запаниковал и
отказался. Тогда я выстрелил из "Кедра", пуля пробила фонарь и
летчик пошел мне навстречу. Фонарь поднялся, его сразу сорвало
бешенным ветром, ну, а я стал размещаться в кабине. Я
естественно предупредил летуна, что помимо пистолет-пулемета
есть еще магнитная радиоуправляемая мина на борту, ее-то
взорвать успею, если даже смайнаю вниз. Так что пришлось летуну
подвинуться.
Это было непросто, самолетик-то одноместный, то есть стульчик
один. В итоге, оказался пилот у меня на коленях. Кому ж это
понравится? Ни мне, ни ему, надеюсь. Однако он действовал
целиком по моим указаниям: включил мотор, набрал нужную тягу,
развел специальные держащие кронштейны и мы аккуратно оторвались
от транспортного самолета. Поднялись над его фюзеляжем на пять,
потом на пятнадцать метров, сохраняя тот же курс и скорость. От
троса я не стал освобождаться, а напротив, предусмотрительно
разматывал его - длины-то в нем было не меньше пятидесяти
метров. Пилота звали Алик Муртазаев, был он человек наемный, не
"оловоглазый", так что с ним, можно сказать, я договорился.
Потом по радио я предложил экипажу транспортника следовать
в обратную сторону, куда-нибудь в Джелалабад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37