Основной причиной поражения Французской революции Ильич считал «остановку гильотины». Как только гильотина остановилась, утверждал он, революция погибла.
Мы учли ошибки прошлого, продолжал вождь, прохаживаясь по кабинету мимо бледного Берии, сидевшего за столом для заседаний, все чуждые нашему обществу классы должны быть и будут уничтожены. Поэтому в корне неверно, товарищ Берия, считать, что ваша работа завершится в первом квартале текущего года. Впрочем, ваша работа может завершиться и раньше, если вы правильно не поймете стоящих перед вами задач.
Когда Берия вернулся домой, жена Нина и сын Серго заметили его бледность и дрожащие руки. Взглянув в наполненные ужасом глаза жены, Берия сказал: «Наверное, меня скоро снимут с должности». Порой даже ему было трудно органически вписаться в глобальные планы товарища Сталина.
10 января 1941 года звонок из Вашингтона известил Черчилля, что в Лондон прибывает личный посланник президента США Гарри Гопкинс. О миссии Гопкинса знала вся Америка, а следовательно – весь мир. Накануне на пресс-конференции журналисты буквально вцепились в Рузвельта, пытаясь выведать причину поездки Гопкинса. Газеты опубликовали следующую стенограмму:
«Вопрос: Едет ли г-н Гопкинс с какой-либо особой миссией, г-н президент?
Ответ: Отнюдь нет.
Вопрос: Присвоен ли ему какой-нибудь ранг?
Президент: О, нет.
Вопрос: Г-н президент, можно ли определенно сказать, что г-н Гопкинс не будет назначен новым послом?
Президент: Как вы знаете, Гарри не обладает нужным здоровьем для этой работы…
Вопрос: Будет ли кто-либо сопровождать г-на Гопкинса?
Президент: Нет, и он не будет располагать никакими полномочиями.
Вопрос: Но ему будет дано какое-либо определенное поручение?
Президент: Нет. Вам не удастся выудить ничего интересного. (Общий смех.)
Когда Черчиллю сообщили, что Гарри Гопкинс собирается его посетить, премьер недоуменно спросил: «Кто это?» Когда же парламентский секретарь премьера Брендан Бракен разъяснил Черчиллю кто такой Гопкинс, премьер тут же приказал «расстелить перед ним все красные ковры, уцелевшие от бомбежек».
Хотя президент и пытался уверить общественность, что Гопкинс не имеет никаких поручений, он вручил перед отъездом своему другу нечто вроде рекомендательного письма следующего содержания: «Питая к вам особое доверие и полагаясь на вас, прошу как можно скорее выехать в Великобританию, чтобы действовать там в качестве моего личного представителя. Прошу вас также сделать аналогичное сообщение Его Величеству королю Георгу VI.
Естественно, что вы сообщите нашему правительству все, что привлечет ваше внимание в процессе выполнения вашей миссии и что, с вашей точки зрения, послужит важнейшим интересам Соединенных Штатов.
Желая вам всего наилучшего для успеха вашей миссии, остаюсь искренне преданный вам Франклин Д. Рузвельт».
Но самое главное сообщение Гопкинс должен был передать устно. Встретившись с Черчиллем и с чисто американской непосредственностью прервав протокольную часть, он наклонился к премьеру и тихо, но внятно сказал: «Президент твердо решил, что мы должны выиграть войну вместе. Пусть на этот счет у вас не будет никаких сомнений. Он послал меня сюда, чтобы сообщить вам, что он будет поддерживать вас любой ценой и любыми средствами, чего бы это не стоило ему лично. На свете нет таких вещей, которых он не сделает, если только это в пределах человеческих сил».
Глава 13. Игра втемную
Немецкая печать нервно реагировала на визит Гопкинса в Лондон. Газеты писали, что Гопкинс приехал, чтобы «обменять остатки Британской империи на очередную партию ржавого американского металлолома и виде эсминцев времен Первой мировой войны».
На Германию продолжали дождем сыпаться английские листовки, предрекая Германии скорый конец и предлагая свергнуть Гитлера и сдаться пока не поздно.
Немецкие листовки, также обильно сбрасываемые над Англией, предрекали скорый конец Британской империи и ее «жадной и хищной метрополии», когда немецкие войска, как только установится погода, высадятся на островах.
В личном кинозале Гитлера демонстрировалась кинохроника удара Люфтваффе по соединению английского флота в Средиземном море, ловко смонтированная из английских и немецких материалов.
Пикирующие бомбардировщики «Ю-87» – «Штукас» – с воем и ревом атаковали новейший английский авианосец «Илластриэс», ведущий конвой транспортов на Мальту и в Пирей. Объятый пламенем авианосец, закрытый водяными столбами близких разрывов авиабомб, действительно кажется обреченным. Бодрый и торжественный голос диктора объявляет о его потоплении. Еще одна великая победа Люфтваффе! В этот же день, 10 января, добавляет диктор, в другом сражении был потоплен еще один английский авианосец «Арк-Ройял». Пришел конец господству англичан на море.
Гитлер разрешил использовать эти кадры в еженедельном киножурнале «Ди Вохе Рундшау». Народ изголодался уже по каким-нибудь громким боевым эпизодам, доказывающим непобедимость немецкого оружия. Но на душе у фюрера было не очень весело. Он-то знал, что ни один из английских авианосцев потоплен не был. «Илластриэс», хотя и получил несколько прямых попаданий авиабомб, благополучно добрался до Мальты, а «Арк-Ройял», как выяснила разведка, вообще не был атакован. Зато за три дня действий над Средиземным морем 10-й авиакорпус потерял 27 машин. Большая часть пилотов попала в плен к англичанам.
17 января советский посол Деканозов явился в германское министерство иностранных дел и вручил меморандум следующего содержания: «По имеющимся сведениям, в Румынии находится большое количество германских войск, которые в настоящий момент готовятся вступить в Болгарию, имея своей конечной целью оккупацию Болгарии, Греции и проливов…
Ввиду всего этого Советское правительство считает своим долгом предупредить, что оно будет рассматривать появление каких бы то ни было иностранных вооруженных сил на территории Болгарии и Проливов как нарушение интересов безопасности СССР. Советское правительство не может безразлично отнестись к событиям, которые угрожают безопасности СССР».
Принявший Деканозова Вайцзекер, выслушав меморандум, спросил, с какой серьезностью он должен реагировать на столь грозные заявления Москвы?
С полной серьезностью, заявил Деканозов.
22 января Вайцзекер принял Деканозова и устно сообщил советскому послу ответ на его заявление от 17 января, а затем вручил ему и текст, составленный в форме меморандума.
«Мы уверены, заявил он, что наши планы служат интересам СССР, который, без сомнения, также против получения Англией плацдарма в этих районах».
Чуть позже подоспела и депеша Шуленбурга из Москвы, в которой посол информировал о реакции Молотова на меморандум.
Почти одновременно с телеграммой Шуленбурга пришло сообщение еще об одной крупной катастрофе, постигшей итальянскую армию. Англичане взяли прекрасно укрепленную крепость Тобрук. Гарнизон крепости капитулировал фактически без боя. «Полиция в Тель-Авиве дралась с нами лучше, чем итальянцы в Тобруке», – разнесли по миру телеграфные агентства высказывание одного австралийского солдата.
В тот же день на весь мир было объявлено об окончательном изгнании итальянцев из Абиссинии (Эфиопии).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
Мы учли ошибки прошлого, продолжал вождь, прохаживаясь по кабинету мимо бледного Берии, сидевшего за столом для заседаний, все чуждые нашему обществу классы должны быть и будут уничтожены. Поэтому в корне неверно, товарищ Берия, считать, что ваша работа завершится в первом квартале текущего года. Впрочем, ваша работа может завершиться и раньше, если вы правильно не поймете стоящих перед вами задач.
Когда Берия вернулся домой, жена Нина и сын Серго заметили его бледность и дрожащие руки. Взглянув в наполненные ужасом глаза жены, Берия сказал: «Наверное, меня скоро снимут с должности». Порой даже ему было трудно органически вписаться в глобальные планы товарища Сталина.
10 января 1941 года звонок из Вашингтона известил Черчилля, что в Лондон прибывает личный посланник президента США Гарри Гопкинс. О миссии Гопкинса знала вся Америка, а следовательно – весь мир. Накануне на пресс-конференции журналисты буквально вцепились в Рузвельта, пытаясь выведать причину поездки Гопкинса. Газеты опубликовали следующую стенограмму:
«Вопрос: Едет ли г-н Гопкинс с какой-либо особой миссией, г-н президент?
Ответ: Отнюдь нет.
Вопрос: Присвоен ли ему какой-нибудь ранг?
Президент: О, нет.
Вопрос: Г-н президент, можно ли определенно сказать, что г-н Гопкинс не будет назначен новым послом?
Президент: Как вы знаете, Гарри не обладает нужным здоровьем для этой работы…
Вопрос: Будет ли кто-либо сопровождать г-на Гопкинса?
Президент: Нет, и он не будет располагать никакими полномочиями.
Вопрос: Но ему будет дано какое-либо определенное поручение?
Президент: Нет. Вам не удастся выудить ничего интересного. (Общий смех.)
Когда Черчиллю сообщили, что Гарри Гопкинс собирается его посетить, премьер недоуменно спросил: «Кто это?» Когда же парламентский секретарь премьера Брендан Бракен разъяснил Черчиллю кто такой Гопкинс, премьер тут же приказал «расстелить перед ним все красные ковры, уцелевшие от бомбежек».
Хотя президент и пытался уверить общественность, что Гопкинс не имеет никаких поручений, он вручил перед отъездом своему другу нечто вроде рекомендательного письма следующего содержания: «Питая к вам особое доверие и полагаясь на вас, прошу как можно скорее выехать в Великобританию, чтобы действовать там в качестве моего личного представителя. Прошу вас также сделать аналогичное сообщение Его Величеству королю Георгу VI.
Естественно, что вы сообщите нашему правительству все, что привлечет ваше внимание в процессе выполнения вашей миссии и что, с вашей точки зрения, послужит важнейшим интересам Соединенных Штатов.
Желая вам всего наилучшего для успеха вашей миссии, остаюсь искренне преданный вам Франклин Д. Рузвельт».
Но самое главное сообщение Гопкинс должен был передать устно. Встретившись с Черчиллем и с чисто американской непосредственностью прервав протокольную часть, он наклонился к премьеру и тихо, но внятно сказал: «Президент твердо решил, что мы должны выиграть войну вместе. Пусть на этот счет у вас не будет никаких сомнений. Он послал меня сюда, чтобы сообщить вам, что он будет поддерживать вас любой ценой и любыми средствами, чего бы это не стоило ему лично. На свете нет таких вещей, которых он не сделает, если только это в пределах человеческих сил».
Глава 13. Игра втемную
Немецкая печать нервно реагировала на визит Гопкинса в Лондон. Газеты писали, что Гопкинс приехал, чтобы «обменять остатки Британской империи на очередную партию ржавого американского металлолома и виде эсминцев времен Первой мировой войны».
На Германию продолжали дождем сыпаться английские листовки, предрекая Германии скорый конец и предлагая свергнуть Гитлера и сдаться пока не поздно.
Немецкие листовки, также обильно сбрасываемые над Англией, предрекали скорый конец Британской империи и ее «жадной и хищной метрополии», когда немецкие войска, как только установится погода, высадятся на островах.
В личном кинозале Гитлера демонстрировалась кинохроника удара Люфтваффе по соединению английского флота в Средиземном море, ловко смонтированная из английских и немецких материалов.
Пикирующие бомбардировщики «Ю-87» – «Штукас» – с воем и ревом атаковали новейший английский авианосец «Илластриэс», ведущий конвой транспортов на Мальту и в Пирей. Объятый пламенем авианосец, закрытый водяными столбами близких разрывов авиабомб, действительно кажется обреченным. Бодрый и торжественный голос диктора объявляет о его потоплении. Еще одна великая победа Люфтваффе! В этот же день, 10 января, добавляет диктор, в другом сражении был потоплен еще один английский авианосец «Арк-Ройял». Пришел конец господству англичан на море.
Гитлер разрешил использовать эти кадры в еженедельном киножурнале «Ди Вохе Рундшау». Народ изголодался уже по каким-нибудь громким боевым эпизодам, доказывающим непобедимость немецкого оружия. Но на душе у фюрера было не очень весело. Он-то знал, что ни один из английских авианосцев потоплен не был. «Илластриэс», хотя и получил несколько прямых попаданий авиабомб, благополучно добрался до Мальты, а «Арк-Ройял», как выяснила разведка, вообще не был атакован. Зато за три дня действий над Средиземным морем 10-й авиакорпус потерял 27 машин. Большая часть пилотов попала в плен к англичанам.
17 января советский посол Деканозов явился в германское министерство иностранных дел и вручил меморандум следующего содержания: «По имеющимся сведениям, в Румынии находится большое количество германских войск, которые в настоящий момент готовятся вступить в Болгарию, имея своей конечной целью оккупацию Болгарии, Греции и проливов…
Ввиду всего этого Советское правительство считает своим долгом предупредить, что оно будет рассматривать появление каких бы то ни было иностранных вооруженных сил на территории Болгарии и Проливов как нарушение интересов безопасности СССР. Советское правительство не может безразлично отнестись к событиям, которые угрожают безопасности СССР».
Принявший Деканозова Вайцзекер, выслушав меморандум, спросил, с какой серьезностью он должен реагировать на столь грозные заявления Москвы?
С полной серьезностью, заявил Деканозов.
22 января Вайцзекер принял Деканозова и устно сообщил советскому послу ответ на его заявление от 17 января, а затем вручил ему и текст, составленный в форме меморандума.
«Мы уверены, заявил он, что наши планы служат интересам СССР, который, без сомнения, также против получения Англией плацдарма в этих районах».
Чуть позже подоспела и депеша Шуленбурга из Москвы, в которой посол информировал о реакции Молотова на меморандум.
Почти одновременно с телеграммой Шуленбурга пришло сообщение еще об одной крупной катастрофе, постигшей итальянскую армию. Англичане взяли прекрасно укрепленную крепость Тобрук. Гарнизон крепости капитулировал фактически без боя. «Полиция в Тель-Авиве дралась с нами лучше, чем итальянцы в Тобруке», – разнесли по миру телеграфные агентства высказывание одного австралийского солдата.
В тот же день на весь мир было объявлено об окончательном изгнании итальянцев из Абиссинии (Эфиопии).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184