- Мне не хотелось бы утомлять вас. Для начала хватит.
Доктор Дженкинс просил вас быть осторожным, вам нельзя волноваться и переутомляться. Я думаю, мы начнем вводить все эти улучшения медленно и постепенно.
- Если вы полагаете, что так будет благоразумнее.
- Да, безусловно, - поспешно ответила она.
- Мы успеем еще все обсудить, и я обещаю вам не переутомляться. Но прежде всего, перед тем как я займусь делами, мне следует позаботиться о вас.
- Почему обо мне? - спросила Пурилла.
- Поскольку, на мой взгляд, я оказался весьма странным женихом, - ответил граф. - Я отдаю себе отчет в том, что, как всякая женщина, вы можете чувствовать себя обманутой в своих ожиданиях. Для начала у вас не было пышной свадьбы, а потом ваш муж, к своему стыду, оказался выведен из строя.
Пурилла рассмеялась.
- Мне кажется, венчание прошло прекрасно, и мне вовсе не хотелось, чтобы там присутствовал кто-нибудь, кроме нянюшки и Джейсона.
- И, конечно, Меркурия у входа.
- Я думаю, он понял всю важность происходящего, - заметила Пурилла, - и его потрясли здешние конюшни и их шикарные обитатели, с которыми ему есть, о чем потолковать.
Она опять заговорила как ребенок, и граф с интересом наблюдал, как она таинственным образом перевоплощалась. Стоило ей заговорить о ее собственной жизни, как она из серьезного вдумчивого реформатора, озабоченного бедами и невыносимыми условиями жизни батраков на фермах, превращалась в прелестное дитя, живущее в каком-то сказочном мире.
Она замолчала, и граф тихонько заметил:
- Вы упомянули нянюшку и Джейсона, но вы не сказали, был ли там человек, которого вы особенно хотели бы видеть в церкви.
Пурилле потребовалось несколько секунд, чтобы понять его.
- Не думайте… я про вас совсем не забыла…
- А я было подумал, что забыли.
- Нет, конечно, нет, но я знала, как вам было плохо в тот день, вы выглядели настолько больным, когда мы приехали сюда. Я боялась, ужасно боялась, а вдруг это венчание совсем подорвет ваше здоровье. Мне следовало убедить вас подождать, по крайней мере неделю.
Воспользовавшись этим удобным случаем, граф принялся перебирать свои бумаги, пока не нашел там копию объявления, посланного мистером Анструтером в лондонские газеты.
Составляя его, граф с такой тщательностью выверял каждое слово, точно сам работал в газете редактором.
Теперь он вновь просмотрел его, прежде чем передать Пурилле со словами:
- Прочтите это.
Она взяла из его рук бумагу, и ему на миг показалось, что в ее глазах отразился испуг. Словно она почувствовала таинственность в его голосе.
В заметке сообщалось:
«Мы только что узнали о бракосочетании графа Рокбрука и Пуриллы, дочери покойного полковника Эдварда Кранфорда и покойной госпожи Кранфорд из поместья Литл-Стентон, Букингемшир. Церемония состоялась некоторое время назад, без особой торжественности по причине семейного траура.
Сообщение об этом событии пришло с опозданием в связи с травмой, полученной графом во время его занятий верховой ездой. Здоровье его пока еще полностью не восстановилось.
Граф и графиня Рокбрук сейчас находятся в Рок-Хаусе, в Букингемшире, и мы передаем им наши самые искренние поздравления и пожелания будущего счастья».
Читая заметку, Пурилла посерьезнела.
- Но ведь мы поженились не «некоторое время назад»? - удивилась она.
- Я знаю, - ответил граф, - но мне необходимо, что, бы все выглядело так, будто мы обвенчались раньше, чем это произошло на самом деле.
В оранжерее повисло молчание.
Потом Пурилла спросила:
- Вы хотите сказать… вы не желаете объяснить мне, почему мы должны прибегнуть к такой лжи?..
- «Ложь»- слишком резкое слово, - поспешно произнес граф. - Я предпочитаю называть это небольшой неточностью, не имеющей никакого значения ни для кого, кроме нас с вами.
- Все это кажется мне таким странным. И это может принести… несчастье…
- Как я уже сказал вам, это никого не касается, кроме нас с вами, - попытался успокоить ее граф, - да и вам я рассказал об этом лишь на тот случай, если нас начнут расспрашивать о деталях.
- Кто?
- Насколько я могу судить, никто.
- Но в Литл-Стентоне все знают правду.
- Пастор - единственный человек в Литл-Стентоне, который знает, что мы обвенчались, - заметил граф.
Пурилла не стала с ним спорить, но она ничуть не сомневалась в обратном. Как и откуда люди узнавали обо всех событиях в округе, было неясно, но новости в этих краях разносились, словно ветром. Так или иначе, но, когда они перебирались в Рок, все уже знали об их бракосочетании.
Но если графу так хочется, пусть думает, что их венчание осталось тайной для всех. У нее не было причин разочаровывать его.
Но тем не менее она сгорала от любопытства, именно сгорала, так ей хотелось знать, почему графу нужно притворяться, будто все произошло какое-то время назад.
Вслух она ничего не сказала, только заметила:
- Элизабет знает, когда мы обвенчались.
- Вы получили известие от нее? - поинтересовался граф.
- Да. Письмо прибыло сегодня утром. Она пришла в такое волнение, когда узнала о моей свадьбе. Она в восторге, что и я тоже вышла замуж, ведь она пойдет под венец уже через две недели.
Помолчав, она добавила:
- Думаю, она очень расстроится, если вы не сможете принять участие в церемонии.
- Без всякого сомнения, я поправлюсь к тому времени. По правде сказать, я чувствую себя достаточно хорошо, готов даже ездить верхом или заняться чем-нибудь по своему усмотрению.
- Нет, нет! - торопливо перебила его Пурилла. - Вы обещали доктору Дженкинсу ничего не предпринимать еще целую неделю. Вам можно лишь спокойно прогуливаться или сидеть, греясь на солнышке. Вы не должны нарушать свое слово.
- Дженкинс похож на старую бабу, - заявил граф, - а вы с нянюшкой холите и нежите меня так, что я скоро превращусь в толстопузого лентяя, не способного сделать ничего, требующего хоть малейшего напряжения сил.
- Ну, это уж вряд ли, - улыбнулась Пурилла, - но все равно вам следует держать слово. Я не вынесу, если вы опять заболеете.
Граф вспомнил настойчивые речи доктора Дженкинса.
- Это недомогание - предостережение вам, ваша светлость, - говорил он, - и вы должны считаться с этим. Вам нельзя волноваться, нельзя переутомляться по крайней мере неделю. Это означает: никаких поездок верхом, никакой тряски в карете, никакой физической близости с женщиной.
Не правильно истолковав нахмуренное выражение лица графа, который не выносил вторжения в свою личную жизнь, доктор добавил:
- Это может показаться трудным для вас, учитывая вашу скоропалительную женитьбу, но вы совершите ошибку, если, будучи нездоровым, пуститесь во все тяжкие, так сказать. Дайте себе время и, раз уж вы обошлись без помолвки, то, воспользовавшись моим советом, получите массу удовольствия от ухаживания за своей суженой.
Граф ничего не ответил ему, и доктор Дженкинс, почувствовав, что, вероятно, зашел слишком далеко в своих откровенных советах, поспешил откланяться.
Граф прекрасно понимал: слова доктора не лишены истинной мудрости и здравого смысла. И, хотя ему крайне неприятно было признавать за доктором правоту, он не скрывал от самого себя, что, пытаясь разрешить свои проблемы, он женился в такой судорожной спешке, что ему некуда было и думать о чувствах невесты.
Чем больше он общался с Пуриллой, тем отчетливее понимал, насколько она не похожа на тот образ, который он нарисовал себе - спокойной, благодушной, благодарной ему за все жены с простыми сельскими вкусами и потребностями и несколько ограниченными познаниями жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35