Поскольку ему не хотелось говорить на эту тему, он сказал:
- Расскажи мне, что произошло после того, как умер твой отец.
- Мама решила, что Руперту необходимо ходить в школу… пусть даже в самую дешевую, где платить надо пенни в день. Плохое образование все равно лучше, чем никакое.
Вздохнув, она добавила:
- Она все время сидела над своими вышивками. Они получались у нее такими красивыми, что мне без труда удавалось продать все, что она делала. В модных лавках нам платили очень мало, а с покупателей брали огромные деньги.
- И поэтому вы приехали в Челтнем?
- Мы нашли жилье за городом, в деревне, - ответила Жизель. - И там нам было очень хорошо. А потом Руперта сбил фаэтон.
Граф увидел, как на ее лицо упала тень пережитого ужаса, который был слышен и в голосе. Он поспешно обнял девушку.
- Тебе надо поскорее все это забыть, мое сокровище, - сказал он. - Ньюэл сказал мне, что через полгода Руперт даже не будет прихрамывать. А до этого времени я намерен нанять для него гувернера. А потом, если ему понадобится дополнительное лечение, я устрою ему и твоей матери поездку на какой-нибудь из целебных источников Европы.
- Ты… так добр… Так необыкновенно добр! - прошептала Жизель.
Граф уже сказал ей, что предоставит миссис Чарлтон дом на территории своего поместья, в Линд-Парке.
- Там есть несколько очаровательных маленьких особняков, в тот числе и тот, который предназначен для вдовствующих графинь. Надеюсь, твоей матери он понравится. Таким образом твои близкие будут неподалеку от нас. Не сомневаюсь, что твоя мать и Руперт найдут в округе немало хороших друзей.
Помолчав, граф мягко добавил:
- Но я буду ревновать, если ты станешь проводить с родными слишком много времени и забывать обо мне.
- Ты же знаешь, что этого не будет, - запротестовала Жизель. - Никогда, никогда! Я хочу быть с тобой. Я хочу быть рядом с тобой… все время. И всегда этого хотела. Она немного грустно улыбнулась.
- Ты даже не можешь себе представить, как мне обидно было тратить на Джулиуса то время, которое я могла проводить с тобой! Я понимала, что ты придумал эту роль богатой вдовы не только для того, чтобы спасти его от неудачного брака, но и для того, чтобы помочь мне, но мне гораздо больше нравилось… быть твоей сиделкой.
- Моей сиделкой, моей помощницей, моей вдохновительницей - и моей любимой! - поправил ее граф.
Она на секунду прижалась щекой к его щеке, и в этом прикосновении было больше нежности, чем в любом поцелуе. Граф уже в который раз подумал, что никогда прежде не встречал женщины, способной на такие милые жесты и поступки.
Взгляда огромных глаз Жизели и нежной мелодии ее голоса было достаточно для того, чтобы сказать о ее любви к нему гораздо красноречивее любых слов. И с каждым часом, с каждой минутой она становилась для него все желаннее.
- Ты еще недостаточно поправился, чтобы жениться! - запротестовала Жизель, когда граф сказал, что хочет назначить их свадьбу на третий день после драмы, разыгравшейся во время театрального представления полковника Беркли.
- Больше я ждать не смогу! - властно заявил он. - Я уже один раз чуть тебя не потерял и больше рисковать не собираюсь. Ты выйдешь за меня замуж здесь, в Челтнеме, а на следующий день мы уедем в Линд-Парк.
Жизель попыталась было возражать дальше, но он прижал палец к ее губам и добавил:
- Позже, когда я буду совершенно здоров, я собираюсь увезти тебя за границу, но сейчас, я думаю, мы оба будем рады спокойно пожить в моем поместье.
- Мне все равно, где жить - хоть в угольной шахте или на луне; - лишь бы я была там с тобой! - ответила она.
- Пока я тебе не надоем, - поддразнил ее граф.
- Ты же не думаешь, что это может случиться? - почти обиженно воскликнула она. - Гораздо вероятнее, что это я тебе надоем. Ты не любишь строптивых женщин и сердишься, когда я с тобой спорю.
- Мне нравится все, что ты делаешь, - уверенно сказал он.
Граф притянул ее к себе и заставил посмотреть ему в лицо.
- Я говорю тебе чистую правду, Жизель, - негромко проговорил он. - Никогда в жизни я не знал ничего столь чудесного и волнующего, как твои губы. Прежде я никогда не испытывал такой трепетной страсти.
- Это… правда?
Вместо ответа он начал целовать ее, так что щеки ее запылали, а глаза начали сиять, словно звезды.
А потом, разжав объятия, он проникновенно сказал:
- Если ты думала, что я смогу ждать, то ты глубоко заблуждалась. Я завтра же должен сделать тебя моей женой! И уже здоров, мое сокровище, вполне здоров, и могу показать тебе, как сильно я тебя люблю.
Страстное желание, прозвучавшее в его голосе, заставило ее смущенно спрятать лицо у него на плече. Он поцеловал ее волосы, а потом, нежно гладя их кончиками пальцев, добавил:
- Завтра ночью я увижу, как они падают тебе на плечи, и узнаю, какие они длинные. Я часто об этом думал, когда смотрел на тебя.
Их венчание прошло очень скромно - в приходской церкви Святой Марии, построенной еще в двенадцатом веке. Шафером был полковник Беркли, а в качестве свидетелей присутствовали только миссис Чарлтон и капитан Сомеркот.
- Если мы пригласим кого-то одного, то должны будем пригласить всех! - сказал граф. - А мне всегда противна была мысль о том, что человек должен превращаться в ярмарочное зрелище только потому, что он женится на той, кого любит.
Небольшой храм, построенный в форме креста, был наполнен лилиями, ароматом которых благоухал воздух.
Жизель чувствовала, что обеты, которые они приносили друг другу, священны. У нее не было сомнения в том, что они выдержат все испытания временем и что с течением лет их любовь и радость, которую они дарят друг другу, станут только сильнее.
Несмотря на возражения Жизели против ненужных трат, граф настоял на том, чтобы у нее было белое подвенечное платье - и мадам Вивьен превратила ее в воплощение юной красоты и невинности, в настоящий идеал, к которому стремятся все невесты.
Фата из тончайшего кружева, словно сотканного нежными пальчиками фей, падала на белое газовое платье, отделанное кружевом. А венок на фате был не из флердоранжа, а из только-только начавших раскрываться бутонов белых роз. В руках у Жизели был букет из таких же роз.
Место ее отца в церемонии занял капитан Генри Сомеркот, хотя граф сказал ей:
- Я знаю, что герцог Веллингтон с большим удовольствием был бы твоим посаженым отцом, если бы мы его об этом попросили.
- Я предпочла бы, чтобы это был кто-то из офицеров твоего полка, - ответила Жизель. - И мне кажется, что капитан Сомеркот был искренне привязан к папе.
- Это правда, - подтвердил граф. - Генри больше других старался разыскать твоего отца.
- Тогда мне хотелось бы, чтобы это он выдавал меня замуж, - сказала Жизель и чуть слышно добавила:
- За тебя.
Когда она шла к алтарю, опираясь на руку Генри, граф восхищался ее красотой и невинностью и думал о том, что никто бы не смог с ней сравниться. Он понимал, что нашел в Жизели то, чего ему недоставало во всех женщинах, которых он знал прежде.
Да, конечно, они были искушенными светскими красавицами, но в глубине души он знал, что идеалы, которые он еще ребенком усвоил от матери, могут найти свое воплощение только в женщине, чья личность не будет затронута грехом и низкими страстями, - в существе поистине чистом.
Все поступки Жизели всегда диктовались чувством самоотверженности, и даже когда она готова была пожертвовать своей невинностью, то это диктовалось ее готовностью жертвовать собой ради других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42