Арнис вскочил на ноги и быстро пошел к Ильгет.
— Все будет хорошо.
— Конечно, будет хорошо, - она улыбнулась ясно и безмятежно, - ты сядь…
Она не хотела есть. Ей не было больно. Арнис только обтирал пот с ее лица, обнимал ее, приносил пить. Позвонили врачу, тот приехал, посмотрел сканером.
— Все идет прекрасно, вмешательство не нужно, наносистема все сделает. Если что - звоните.
Предупредили Эо, которая должна была принять ребенка. Арнис еще не владел необходимыми для этого навыками.
Схватки стали частыми. Ильгет ходила по квартире, но потом опять легла. Ей было жарко. Голова кружилась.
Они включили музыку, как хотела Ильгет, концерт, записанный прямо на Набережной, импровизированный, где каждый исполнял что-нибудь любимое и сокровенное. Инструментальная музыка, пение - Ильгет давно уже составила для себя сборник из самого лучшего.
Лежа, она смотрела неотрывно на картину Айледы. "К свету".
— Правда, удивительная картина?
— Да. Познакомишь меня с Айледой?
— Обязательно. Она всегда так занята, не очень понимаю, чем, но ее трудно поймать…
Эо приехала к полудню. Ильгет сбросила одеяло. Дышала тяжело. Наносистема не подавала тревожных сигналов. Лишь выводила на подвешенный в воздухе экранчик данные о состоянии ребенка и о близости родов - в популярном виде, понятном и профанам.
С Эо все стало легко и просто. В конце концов, человек опытный, принял уже сотни, если не тысячи младенцев. Она уселась по другую сторону от Ильгет и весело болтала.
— Между прочим, полтысячи лет назад велись серьезные дискуссии о том, не стоит ли полностью сделать процесс вынашивания искусственным. Мы знаем тысячи людей, выращенных в искусственной матке, например, по причине гибели матери или нарушения внутриутробного развития. Все эти люди ничем не отличаются от обычных. Кроме того, в искусственных условиях развитие легче контролировать. И женщине не надо напрягаться, тратить столько времени. Но в итоге это было признано нецелесообразным.
— Почему? - спросила Ильгет, - если нет разницы?
— Да, по статистике разницы нет. Так же, как нет никакой разницы между ребенком, выросшим в интернате при индивидуальном воспитании, и домашним ребенком. И тот, и другой будут нормальными людьми, довольными своей судьбой. Но кто из нас хотел бы вырасти в интернате?
Ильгет задумалась. Если Арнис немедленно согласился с Эо, то для нее вопрос не выглядел однозначным. Вырасти в интернате? Под присмотром внимательной и заботливой воспитательницы? Всегда ровной, педагогически корректной. Может, и комплексов было бы поменьше… И все-таки - нет. Ильгет вспомнила маму, и отчего-то ей захотелось плакать. Не было ни особой любви, ни близких отношений, ни понимания. Ничего. Было много плохого. И все же - это мама. Невозможно объяснить, в чем ценность именно этого. Но она есть.
— Видите ли, сама такая постановка вопроса - следствие того, что в древности рост и развитие ребенка считались вспомогательным процессом. Это было средство, а не цель. Поэтому вопрос и ставился так - найти самый экономный и в то же время эффективный метод выращивания нового члена общества. Так, чтобы и мать не выпадала из экономически эффективной деятельности, и ребенок обладал максимальным уровнем здоровья и развития. И все это - развитие ребенка и свобода матери - считалось лишь средством для того, чтобы общество было эффективным и развивалось. Но теперь мы смотрим на это иначе. Общение ребенка с матерью во время беременности, кормления, с обоими родителями в процессе роста - это для нас и есть самоцель. Это один из процессов, ради которых стоит жить. Это общество с его наукой, армией, правительством, работает на то, чтобы ребенок мог безмятежно и счастливо спать у материнской груди. И ребенок - не недоразвитый взрослый, и его жизнь - это не подготовка, не только подготовка ко взрослой жизни, она сама по себе ценна.
— Да-да, - согласился Арнис, - это, собственно, школа Атрены. Была гениальная социологиня такая. После Второй Сагонской… когда Квирин еще в руинах лежал. Тогда ее теории очень неоднозначно приняли. Теория гуманитарного общества. Но сейчас-то, конечно…
Для Ильгет все это было ново. Но все это она сейчас воспринимала как сквозь дымку. Теории, гуманитарное общество, ребенок как ценность, человеческая личность и жизнь - как высшая ценность… да, очень интересно, но что там происходит внутри? Она чувствовала движение, и каждое сокращение мышц наполняло ликованием ее сердце. "Арли", - думала она, - "Арли, мое сокровище!"
Ребенок шел к ней навстречу. Скоро она увидит ребенка.
— Поэтому - максимальная естественность. Мы убрали боль и риск родов. Но сами роды, сама беременность, само грудное вскармливание - все это осталось. Это незаменимый, ценнейший опыт в жизни человека - и ребенка, и матери - и отказываться от него нет совершенно никакого смысла.
Ильгет неожиданно вскрикнула.
— Ты что? Больно? - Арнис схватил ее за руку.
— Нет… нет. Просто неожиданно… похоже, что… - Ильгет бросила взгляд на экран и умолкла.
— Спокойно, Ильгет, - Эо поднялась, - сейчас. Давай, работай!
Пальцы Ильгет изо всех сил вцепились в руку Арниса. До боли впились в запястье. Арнис не замечал ничего. Он смотрел лишь в лицо Ильгет, покрасневшее от усилия.
Там, внизу, раздался писк, похожий на мяуканье. Лицо Ильгет медленно расслаблялось.
— Иль! - вскрикнул Арнис незнакомым пронзительным голосом, - у нас дочка родилась!
— Держите, папаша, - Эо положила ему на руки малышку, всю в крови и слизи, завернув ее в пеленку.
— Господи, какая красивая, - прошептал Арнис. Ильгет не замечала, как по лицу катятся слезы… И вот тогда, в этот момент она поняла, что в жизни женщины не бывает более счастливой минуты, чем эта - когда только что появился здоровый малыш. Человек.
— Да положи ты ее… на грудь, вот так. Пусть сосет.
— Арли…
Малышка посмотрела в глаза Ильгет удивительно осмысленным взглядом темных глазок. Вдруг сморщилась и заревела. Ильгет стала совать ей грудь, ребенок зачмокал и успокоился.
Потом Арли взвесили, искупали, измерили. Эо ловко надела на девочку первый костюм, белый, весь в кружевах, впитывающие трусики.
Тем временем чистящие системы уже впитали кровь, и постель, и все вокруг было совершенно как новенькое. Ильгет с помощью Арниса сходила в душ и вымылась как следует, переоделась в чистое. Во время родов внизу ткани все же порвались, но буквально за несколько минут нанороботы восстановили поврежденные места. Разве что шрамы еще остались. Ильгет чувствовала себя прекрасно, и оба они могли теперь наслаждаться своей новой жизнью в качестве родителей.
— Иль, смотри, какие у нее глаза! Она же все понимает.
— Говорят, у детей при рождении такие глаза, а потом это проходит.
— Арли, - Арнис взял малышку на руки, - Господи, какое счастье! Спасибо, Господи! Человек ведь родился…
— Да уж, не сагон, - улыбнулась Ильгет.
— Сагоны вообще не рождаются. И женщин у них нет. Их и убивать-то не жалко.
Арнис с дочкой на руках вышел на балкон. Отсюда видна была большая часть Коринты, и синяя полоска моря вдалеке.
— Арли, посмотри, видишь? - он поднял девочку, придерживая головку, - вот это твой мир. Это Квирин. Ты будешь здесь жить. Это твой город, Коринта, и твое море. А это - видишь, синее - твое небо. В этом небе тебе летать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Все будет хорошо.
— Конечно, будет хорошо, - она улыбнулась ясно и безмятежно, - ты сядь…
Она не хотела есть. Ей не было больно. Арнис только обтирал пот с ее лица, обнимал ее, приносил пить. Позвонили врачу, тот приехал, посмотрел сканером.
— Все идет прекрасно, вмешательство не нужно, наносистема все сделает. Если что - звоните.
Предупредили Эо, которая должна была принять ребенка. Арнис еще не владел необходимыми для этого навыками.
Схватки стали частыми. Ильгет ходила по квартире, но потом опять легла. Ей было жарко. Голова кружилась.
Они включили музыку, как хотела Ильгет, концерт, записанный прямо на Набережной, импровизированный, где каждый исполнял что-нибудь любимое и сокровенное. Инструментальная музыка, пение - Ильгет давно уже составила для себя сборник из самого лучшего.
Лежа, она смотрела неотрывно на картину Айледы. "К свету".
— Правда, удивительная картина?
— Да. Познакомишь меня с Айледой?
— Обязательно. Она всегда так занята, не очень понимаю, чем, но ее трудно поймать…
Эо приехала к полудню. Ильгет сбросила одеяло. Дышала тяжело. Наносистема не подавала тревожных сигналов. Лишь выводила на подвешенный в воздухе экранчик данные о состоянии ребенка и о близости родов - в популярном виде, понятном и профанам.
С Эо все стало легко и просто. В конце концов, человек опытный, принял уже сотни, если не тысячи младенцев. Она уселась по другую сторону от Ильгет и весело болтала.
— Между прочим, полтысячи лет назад велись серьезные дискуссии о том, не стоит ли полностью сделать процесс вынашивания искусственным. Мы знаем тысячи людей, выращенных в искусственной матке, например, по причине гибели матери или нарушения внутриутробного развития. Все эти люди ничем не отличаются от обычных. Кроме того, в искусственных условиях развитие легче контролировать. И женщине не надо напрягаться, тратить столько времени. Но в итоге это было признано нецелесообразным.
— Почему? - спросила Ильгет, - если нет разницы?
— Да, по статистике разницы нет. Так же, как нет никакой разницы между ребенком, выросшим в интернате при индивидуальном воспитании, и домашним ребенком. И тот, и другой будут нормальными людьми, довольными своей судьбой. Но кто из нас хотел бы вырасти в интернате?
Ильгет задумалась. Если Арнис немедленно согласился с Эо, то для нее вопрос не выглядел однозначным. Вырасти в интернате? Под присмотром внимательной и заботливой воспитательницы? Всегда ровной, педагогически корректной. Может, и комплексов было бы поменьше… И все-таки - нет. Ильгет вспомнила маму, и отчего-то ей захотелось плакать. Не было ни особой любви, ни близких отношений, ни понимания. Ничего. Было много плохого. И все же - это мама. Невозможно объяснить, в чем ценность именно этого. Но она есть.
— Видите ли, сама такая постановка вопроса - следствие того, что в древности рост и развитие ребенка считались вспомогательным процессом. Это было средство, а не цель. Поэтому вопрос и ставился так - найти самый экономный и в то же время эффективный метод выращивания нового члена общества. Так, чтобы и мать не выпадала из экономически эффективной деятельности, и ребенок обладал максимальным уровнем здоровья и развития. И все это - развитие ребенка и свобода матери - считалось лишь средством для того, чтобы общество было эффективным и развивалось. Но теперь мы смотрим на это иначе. Общение ребенка с матерью во время беременности, кормления, с обоими родителями в процессе роста - это для нас и есть самоцель. Это один из процессов, ради которых стоит жить. Это общество с его наукой, армией, правительством, работает на то, чтобы ребенок мог безмятежно и счастливо спать у материнской груди. И ребенок - не недоразвитый взрослый, и его жизнь - это не подготовка, не только подготовка ко взрослой жизни, она сама по себе ценна.
— Да-да, - согласился Арнис, - это, собственно, школа Атрены. Была гениальная социологиня такая. После Второй Сагонской… когда Квирин еще в руинах лежал. Тогда ее теории очень неоднозначно приняли. Теория гуманитарного общества. Но сейчас-то, конечно…
Для Ильгет все это было ново. Но все это она сейчас воспринимала как сквозь дымку. Теории, гуманитарное общество, ребенок как ценность, человеческая личность и жизнь - как высшая ценность… да, очень интересно, но что там происходит внутри? Она чувствовала движение, и каждое сокращение мышц наполняло ликованием ее сердце. "Арли", - думала она, - "Арли, мое сокровище!"
Ребенок шел к ней навстречу. Скоро она увидит ребенка.
— Поэтому - максимальная естественность. Мы убрали боль и риск родов. Но сами роды, сама беременность, само грудное вскармливание - все это осталось. Это незаменимый, ценнейший опыт в жизни человека - и ребенка, и матери - и отказываться от него нет совершенно никакого смысла.
Ильгет неожиданно вскрикнула.
— Ты что? Больно? - Арнис схватил ее за руку.
— Нет… нет. Просто неожиданно… похоже, что… - Ильгет бросила взгляд на экран и умолкла.
— Спокойно, Ильгет, - Эо поднялась, - сейчас. Давай, работай!
Пальцы Ильгет изо всех сил вцепились в руку Арниса. До боли впились в запястье. Арнис не замечал ничего. Он смотрел лишь в лицо Ильгет, покрасневшее от усилия.
Там, внизу, раздался писк, похожий на мяуканье. Лицо Ильгет медленно расслаблялось.
— Иль! - вскрикнул Арнис незнакомым пронзительным голосом, - у нас дочка родилась!
— Держите, папаша, - Эо положила ему на руки малышку, всю в крови и слизи, завернув ее в пеленку.
— Господи, какая красивая, - прошептал Арнис. Ильгет не замечала, как по лицу катятся слезы… И вот тогда, в этот момент она поняла, что в жизни женщины не бывает более счастливой минуты, чем эта - когда только что появился здоровый малыш. Человек.
— Да положи ты ее… на грудь, вот так. Пусть сосет.
— Арли…
Малышка посмотрела в глаза Ильгет удивительно осмысленным взглядом темных глазок. Вдруг сморщилась и заревела. Ильгет стала совать ей грудь, ребенок зачмокал и успокоился.
Потом Арли взвесили, искупали, измерили. Эо ловко надела на девочку первый костюм, белый, весь в кружевах, впитывающие трусики.
Тем временем чистящие системы уже впитали кровь, и постель, и все вокруг было совершенно как новенькое. Ильгет с помощью Арниса сходила в душ и вымылась как следует, переоделась в чистое. Во время родов внизу ткани все же порвались, но буквально за несколько минут нанороботы восстановили поврежденные места. Разве что шрамы еще остались. Ильгет чувствовала себя прекрасно, и оба они могли теперь наслаждаться своей новой жизнью в качестве родителей.
— Иль, смотри, какие у нее глаза! Она же все понимает.
— Говорят, у детей при рождении такие глаза, а потом это проходит.
— Арли, - Арнис взял малышку на руки, - Господи, какое счастье! Спасибо, Господи! Человек ведь родился…
— Да уж, не сагон, - улыбнулась Ильгет.
— Сагоны вообще не рождаются. И женщин у них нет. Их и убивать-то не жалко.
Арнис с дочкой на руках вышел на балкон. Отсюда видна была большая часть Коринты, и синяя полоска моря вдалеке.
— Арли, посмотри, видишь? - он поднял девочку, придерживая головку, - вот это твой мир. Это Квирин. Ты будешь здесь жить. Это твой город, Коринта, и твое море. А это - видишь, синее - твое небо. В этом небе тебе летать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115