И наконец, третья цель, В. Информационно-пропагандистская. С помощью КИДА планировалось внушить народу страх перед реставрацией и ненависть к старой власти. С самого начала операции усиленно муссировались слухи о каких-то "расстрельных списках", "черных списках" демократов, которые якобы составлял КИД. Даже снимались наскоро фильмы о героической борьбе демократов за свободу, о каких-то избиениях в подвалах бывшего ДИСа - уже в наше время. Во время самого переворота непосредственно демократы старались как можно больше людей вывести на площадь, на улицы. Ну и наконец, мы помним информационное освещение самой операции. Со стороны демократов было всего двое убитых, причем убитых случайно, и еще один раненый на площади Квиринуса, которого тоже выдали за убитого. О троих убитых якобы имперцами снимались передачи, их имена - по крайней мере, двоих реально мертвых - теперь знает каждый ребенок. Что же касается сотен убитых сторонников КИДа, переполненных тюрем - об этом пишут теперь только немногочисленные имперские газеты, и большинством населения это воспринимается как газетные утки. В итоге переворот остался в памяти людей как доказательство жестокости и зверства имперцев и торжество свободы, демократии и гуманизма.
Йэн помолчал. Молчали и остальные - Тарсий записывал на диктофон.
— Мы видим, что демократы полностью достигли своих целей и осуществили операцию более, чем успешно. КИД был бутафорией, ловушкой для тех, кто реально хотел восстановления Империи и работал для этой цели. Собранные мною данные неопровержимо свидетельствуют об этом…
— Спасибо, - Тарсий щелкнул выключателем, - собственно, данные ты мне уже все передал. Резюме есть… да, ошеломляет, конечно…
— Беда в том, - сказала Тавита, - что это все ничего не значит. Таких сенсационных заявлений в проимперских газетках печатается по нескольку на день. В этом потоке все разоблачения Йэна, будь они тысячу раз истинными, просто утонут… Наряду с сообщениями о продаже людей на органы и всемирном заговоре…
— Да, - сказала Крис, - это в Империи печатное слово что-то значило… могло влиять на умы, даже совершить переворот. А тут… прочитают, пожмут плечами - ну интересно - и побегут дальше, биться за кусок хлеба.
— Я ничего больше не могу сделать, - тихо сказал Йэн, - ничего. Я умею только вести расследование, добывать информацию, анализировать. Я этому научился за много лет. Я это делал в тюрьме. Говорил с сотнями людей. Ведь нас действительно были сотни… а по стране - сотни тысяч. Многие умерли, другие все еще там… третьи, как я, уже просто ни на что не способны. Это все, что я могу…
Иост сел ближе к нему, за стол, взглянул в лицо друга.
— Ты все правильно сделал, Йэн. Мы это используем. Не здесь. Но используем. Люди будут знать об этом. Те, кому нужно… кто еще не умер… Мы это сохраним. Они узнают, как погибла Империя.
— Обманом, - сказала Тавита с горечью, - враньем. Мы были слишком честными… нас не научили врать.
Йэн вздохнул.
— Точнее, Тави, мы сами кое-чему не научились. Это наша вина. Мы слишком долго этого не понимали… я впрочем, и раньше говорил об этом. Мы не научились технологиям информационной войны, которые отлично были разработаны в Сканти. Я это понял, еще когда работал там. Если… если вы будете создавать новое… новое общество, новый мир - не забудьте об этом. Нельзя действовать по старинке. Мы должны научиться работать с информацией…
— Ты прав, - кивнул Иост, - но ведь и здесь есть свои пределы. Мы никогда не сможем врать так, как они. Нам же исповедоваться потом…
— А нам не надо врать, - вдруг звонко сказала Крис, - нам нечего скрывать, мы были честными… что скрывать Йэну, мне, вам? Мы не были корыстными, не врали, не жили для себя. Не предавали. Что нам скрывать?
— В том-то и дело, - сказал Йэн, - что правда в наше время - это самое неправдоподобное. То, во что никто не верит. Надо научиться делать так, чтобы люди верили правде. Отличали правду от лжи.
— Именно так, - сказала Мари, жена Тарсия, до сих пор молчавшая, - мы живем во времена грандиозного спектакля. Мир превратился в сцену. На этой сцене можно разыграть все, что угодно… то, что происходит на самом деле - совершенно неважно. Об этом знает только Бог. А люди… можно управлять прошлым, сделать тех, кто лечил, учил и спасал - убийцами, а убийц - освободителями. Можно сделать так, что забудут о миллионах убитых с одной стороны и будут смаковать печальную судьбу сотни убитых с другой. Можно управлять настоящим… разыграть любой спектакль, заставить людей поверить во все, что угодно. Выжать из них слезу, вызвать у них катарсис. Правда, ложь - кого интересуют такие категории? Фактов миллионы, миллиарды, можно взять один из них и раздуть, о втором промолчать. Это не будет даже ложью…
— Как, например, Лавен, - подхватил Тарсий, - ведь он даже ни разу не соврал. Все, что он сказал - правда.
— Под таким прикрытием власть может делать все, что угодно - это не вызовет никакого протеста. А если у кого-то это вызовет беспокойство, можно и сам протест вызвать искусственно, встроить в какие-то рамки, заодно выявить реально опасных людей и сбросить опасную энергию недовольства в обществе. Выборы президента? Люди выберут того, кто покажет более красивый спектакль. Реальность по сравнению с этим вообще не имеет значения. Мы живем во времена субъективного идеализма. И все это называется свободой и демократией. Извините, я просто не могу… мне все это очень тяжело, - сказала Мари, качнув седой, аккуратно уложенной прической.
— Все именно так, ты права, - сказал Йэн.
— Ты не устал? - тихо спросила Крис. Он чуть улыбнулся.
— Да нет, ничего… давайте дальше работать.
Элис решила ничего не говорить маме и, тем более, Йэну. Но попытаться стоит. Эта мысль овладела ею. Она обдумывала ее - так и сяк, и наконец, решилась…
Вики не может не помнить ее. Они были почти подругами. В классе Вики не любили - она была слишком не своя, но при этом слишком неагрессивная, тихая, даже добрая… именно - добрая. А Элис относилась к ней хорошо, они довольно часто общались. Вики не может не помочь.
У нее есть деньги. Конечно, не 100 тысяч, это целое состояние. Но у ее папы, может быть, и столько найдется.
Очень не хотелось звонить, стыдно. Но она не будет сразу о деньгах. Просто - вспомнила бывшую одноклассницу. Элис решительно набрала номер.
— Да-а? - знакомый голосок, чуть растягивающий слоги.
— Вики… тебе звонит Элис Ней. Ты помнишь меня?
— О-ой… Элис! Ты же уехала! Ты что, здесь? Я так рада!
Элис облегченно вздохнула. Вики помнит ее. И даже рада.
— Может, встретимся с тобой, поговорим…
В тот же день вечером она стояла на углу площади Свободы - бывшей площади святого Квиринуса, вглядываясь в нескончаемый поток машин - по большей части, иномарки. Здесь, в столице появилось очень много иномарок.
Ярко-красная "Мега" - почти такая же, как у Элис, но более новой модели - вынырнула из потока и замерла на пятачке общественной остановки. Элис бросилась к машине.
Она, пожалуй, не узнала бы Вики на улице. Не Вики - профессионально созданный имидж. Художественно спутанные мелированные пряди на голове, лицо - нарисовано. Нет, не грубо, можно подумать, что и вовсе нет косметики, но это не Викино лицо, это картинка из модного журнала. У живой женщины не может быть такой чистой блестящей кожи, ярких губ необычного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Йэн помолчал. Молчали и остальные - Тарсий записывал на диктофон.
— Мы видим, что демократы полностью достигли своих целей и осуществили операцию более, чем успешно. КИД был бутафорией, ловушкой для тех, кто реально хотел восстановления Империи и работал для этой цели. Собранные мною данные неопровержимо свидетельствуют об этом…
— Спасибо, - Тарсий щелкнул выключателем, - собственно, данные ты мне уже все передал. Резюме есть… да, ошеломляет, конечно…
— Беда в том, - сказала Тавита, - что это все ничего не значит. Таких сенсационных заявлений в проимперских газетках печатается по нескольку на день. В этом потоке все разоблачения Йэна, будь они тысячу раз истинными, просто утонут… Наряду с сообщениями о продаже людей на органы и всемирном заговоре…
— Да, - сказала Крис, - это в Империи печатное слово что-то значило… могло влиять на умы, даже совершить переворот. А тут… прочитают, пожмут плечами - ну интересно - и побегут дальше, биться за кусок хлеба.
— Я ничего больше не могу сделать, - тихо сказал Йэн, - ничего. Я умею только вести расследование, добывать информацию, анализировать. Я этому научился за много лет. Я это делал в тюрьме. Говорил с сотнями людей. Ведь нас действительно были сотни… а по стране - сотни тысяч. Многие умерли, другие все еще там… третьи, как я, уже просто ни на что не способны. Это все, что я могу…
Иост сел ближе к нему, за стол, взглянул в лицо друга.
— Ты все правильно сделал, Йэн. Мы это используем. Не здесь. Но используем. Люди будут знать об этом. Те, кому нужно… кто еще не умер… Мы это сохраним. Они узнают, как погибла Империя.
— Обманом, - сказала Тавита с горечью, - враньем. Мы были слишком честными… нас не научили врать.
Йэн вздохнул.
— Точнее, Тави, мы сами кое-чему не научились. Это наша вина. Мы слишком долго этого не понимали… я впрочем, и раньше говорил об этом. Мы не научились технологиям информационной войны, которые отлично были разработаны в Сканти. Я это понял, еще когда работал там. Если… если вы будете создавать новое… новое общество, новый мир - не забудьте об этом. Нельзя действовать по старинке. Мы должны научиться работать с информацией…
— Ты прав, - кивнул Иост, - но ведь и здесь есть свои пределы. Мы никогда не сможем врать так, как они. Нам же исповедоваться потом…
— А нам не надо врать, - вдруг звонко сказала Крис, - нам нечего скрывать, мы были честными… что скрывать Йэну, мне, вам? Мы не были корыстными, не врали, не жили для себя. Не предавали. Что нам скрывать?
— В том-то и дело, - сказал Йэн, - что правда в наше время - это самое неправдоподобное. То, во что никто не верит. Надо научиться делать так, чтобы люди верили правде. Отличали правду от лжи.
— Именно так, - сказала Мари, жена Тарсия, до сих пор молчавшая, - мы живем во времена грандиозного спектакля. Мир превратился в сцену. На этой сцене можно разыграть все, что угодно… то, что происходит на самом деле - совершенно неважно. Об этом знает только Бог. А люди… можно управлять прошлым, сделать тех, кто лечил, учил и спасал - убийцами, а убийц - освободителями. Можно сделать так, что забудут о миллионах убитых с одной стороны и будут смаковать печальную судьбу сотни убитых с другой. Можно управлять настоящим… разыграть любой спектакль, заставить людей поверить во все, что угодно. Выжать из них слезу, вызвать у них катарсис. Правда, ложь - кого интересуют такие категории? Фактов миллионы, миллиарды, можно взять один из них и раздуть, о втором промолчать. Это не будет даже ложью…
— Как, например, Лавен, - подхватил Тарсий, - ведь он даже ни разу не соврал. Все, что он сказал - правда.
— Под таким прикрытием власть может делать все, что угодно - это не вызовет никакого протеста. А если у кого-то это вызовет беспокойство, можно и сам протест вызвать искусственно, встроить в какие-то рамки, заодно выявить реально опасных людей и сбросить опасную энергию недовольства в обществе. Выборы президента? Люди выберут того, кто покажет более красивый спектакль. Реальность по сравнению с этим вообще не имеет значения. Мы живем во времена субъективного идеализма. И все это называется свободой и демократией. Извините, я просто не могу… мне все это очень тяжело, - сказала Мари, качнув седой, аккуратно уложенной прической.
— Все именно так, ты права, - сказал Йэн.
— Ты не устал? - тихо спросила Крис. Он чуть улыбнулся.
— Да нет, ничего… давайте дальше работать.
Элис решила ничего не говорить маме и, тем более, Йэну. Но попытаться стоит. Эта мысль овладела ею. Она обдумывала ее - так и сяк, и наконец, решилась…
Вики не может не помнить ее. Они были почти подругами. В классе Вики не любили - она была слишком не своя, но при этом слишком неагрессивная, тихая, даже добрая… именно - добрая. А Элис относилась к ней хорошо, они довольно часто общались. Вики не может не помочь.
У нее есть деньги. Конечно, не 100 тысяч, это целое состояние. Но у ее папы, может быть, и столько найдется.
Очень не хотелось звонить, стыдно. Но она не будет сразу о деньгах. Просто - вспомнила бывшую одноклассницу. Элис решительно набрала номер.
— Да-а? - знакомый голосок, чуть растягивающий слоги.
— Вики… тебе звонит Элис Ней. Ты помнишь меня?
— О-ой… Элис! Ты же уехала! Ты что, здесь? Я так рада!
Элис облегченно вздохнула. Вики помнит ее. И даже рада.
— Может, встретимся с тобой, поговорим…
В тот же день вечером она стояла на углу площади Свободы - бывшей площади святого Квиринуса, вглядываясь в нескончаемый поток машин - по большей части, иномарки. Здесь, в столице появилось очень много иномарок.
Ярко-красная "Мега" - почти такая же, как у Элис, но более новой модели - вынырнула из потока и замерла на пятачке общественной остановки. Элис бросилась к машине.
Она, пожалуй, не узнала бы Вики на улице. Не Вики - профессионально созданный имидж. Художественно спутанные мелированные пряди на голове, лицо - нарисовано. Нет, не грубо, можно подумать, что и вовсе нет косметики, но это не Викино лицо, это картинка из модного журнала. У живой женщины не может быть такой чистой блестящей кожи, ярких губ необычного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123