работа - больница, работа - больница - спонсоры… Света белого не вижу. Вот сейчас даже пообщаемся с тобой, и надо ехать… Вернусь поздно вечером. Ребенок все время на руках няни. И свои деньги, конечно, тоже туда вкладываю… Ну понятно, я не святая, я и себе на жизнь оставляю.
— Ты молодец, - снова сказала Элис.
— Ну ты о себе-то хоть расскажи… чем занимаешься?
— Да ничем особенно… работаю. Я знаешь почему сюда приехала? - спросила Элис, - у меня ведь отец умирает…
— Отец? Но.. подожди…
— Не родной. Он нас бросил давно. Живет в Эфесе. Но… есть один человек, он мне в общем-то заменил отца… помнишь, он еще в школу приезжал, на машине…
— А, помню. Да, инквизитор, вроде?
— Именно. У него был инфаркт обширный. Очень тяжелая аритмия. Врачи сказали, еще неделя, две…
— Ой, да ты что, - сочувственно произнесла Вики.
— Ага… - Элис не знала, как говорят такие вещи, и сказала просто, - кстати, ты там по своим каналам не можешь узнать… через отца, допустим… если нанохирургия. Мы узнавали, там надо около ста тысяч… много, конечно, нереально. Надо полностью сначала искусственное сердце ставить, а потом…
— Да-да, - лицо Вики сделалось сосредоточенным, - да, сумма где-то около того и выйдет.
Она задумалась, на лицо легла тень. Просчитывала варианты.
— Может быть, через отца узнаешь, - сказала Элис безнадежно, - ведь он же у тебя…
Вики сморщилась.
— Отец и так нам помогает. У него большая благотворительная программа… пойми, бизнес - это не мешок, куда можно запустить руку и черпать сколько хочешь.
— Я понимаю, понимаю, - быстро сказала Элис.
— И он сейчас только что виллу купил… Сейчас я не знаю, есть ли свободные средства…
— Да понятно. Я же просто так спросила, на всякий случай… ну а вдруг…
— Очень большая сумма, - сказала Вики огорченно, - и понимаешь… мы пишем про детей статьи, листовки, выходим на средства массовой информации… но кто будет собирать деньги для… извини, пожилого человека. Это очень сложно и больно все на самом деле. Легче всего собрать для маленькой харванской девочки, да еще с какими-нибудь способностями, например, хорошо рисующей или играющей на скрипке. Вот у меня двенадцатилетний мальчик - ничего особенного, учится средне, внешность обычная - на него уже с большим трудом собираем… у карийцев вообще мало шансов, их многие ненавидят. А тут… пожилой человек… да еще инквизитор бывший.
— Да, я понимаю! Я вовсе и не прошу собирать деньги, это невозможно…
Элис умолкла. Собирать? Об этом и речи нет. Только вчера она случайно посмотрела кусок современного фильма - некий "герой нашего времени", бизнесмен средней руки, узнает, что его сосед работал некогда в ДИСе. Просто работал! Без подробностей даже… Бизнесмен тайно от всех планирует и осуществляет убийство. Казнь. Запирается наедине со стариком в общественной уборной и убивает его из пистолета без глушителя. При этом произнеся пафосную речь о "тех, кого ты замучил". Инквизитор при этом дрожит и умоляет о пощаде. Йэн бы перекрестился и умер спокойно. Но не в этом дело. Если теперь постоянно показывают такие фильмы - как общество воспринимает слова "бывший инквизитор"? Понятно как…
Хотя многие из руководства ДИСа теперь депутаты парламента. Как и члены Консила - а в чем, собственно, разница, разве Консил не имел отношения к деятельности ДИСа, не спускал директив, не контролировал?!
Убивать можно лишь неудачливых бывших инквизиторов. Тех, кто не успел вовремя сменить ориентацию.
— Я просто думала, что твой отец ведь…
— Ну что отец… Пойми, у нас тоже есть свои проблемы.
— Ну конечно, я просто спросила… ничего такого! Я все понимаю.
Крис поменяла пододеяльник. Укрыла Йэна. Подоткнула одеяло. Он с удовольствием следил за быстрыми, профессиональными ее движениями.
Давящая тяжесть в груди. Она теперь совсем не уходит. Вот уже дня два ничего не меняется. Раньше ощущения были хотя бы разнообразные. Теперь почти все время одно и то же. Иногда еще темнеет в глазах и уходит сознание. Крис думает, наверное, что он спит. Вот так и умрешь однажды… Вчера Йэн исповедовался, принял соборование. Почему-то хотелось умереть в ясном сознании… но это уж как Бог даст.
Предстоящее пугало. Особенно ночью, когда и вообще активизируются темные стороны души. Днем - нисколько. Ведь все равно когда-то надо умирать.
Крис села рядом с ним. Она теперь все время сидит рядом. И смотрит с такой нежностью. С такой любовью. Как хорошо, все-таки… какое тепло от нее струится. Даже боль вроде бы уходит куда-то. Мог бы умереть в тюрьме, на заблеванном, залитом кровью полу, корчась от боли. А так… вот еще немного с Крис можно побыть.
Моя Крис. Кристиана. Мое счастье.
Она гладит волосы Йэна, проводит ладонью по лицу.
— Тебе хорошо, радость моя? Может, попить еще?
— Нет, Крис, спасибо.
— Давай я с тобой тут рядом прилягу. И ты тогда заснешь лучше, да?
Йэн полуприкрыл глаза, замер. Крис устроилась у него под боком. Обняла. То чего никогда, никогда нельзя было раньше… при жизни…
— Ты спи, Йэн, спи, мой хороший, я тут рядом с тобой побуду. Если хочешь, хоть всю ночь тут с тобой посижу.
Какая легкая, ласковая рука у нее. Какое счастье…
— Вот так и умереть можно, - пробормотал он, - не страшно.
— Йэн, - она подняла голову, - поживи еще немножко, ладно? Совсем немножко. Пожалуйста.
— Постараюсь, - сказал он.
Ее щека - рядом с его лицом. Ее теплая, шелковая щека. Ее дыхание.
— Я так рад… знаешь, Крис, я очень рад, что у вас… есть будущее.
— Да. Элис… Тигренок… я все еще не могу называть его этим именем… ты знаешь, он совсем не похож. Совсем. Маркус ведь был кудрявый, а он… Но все равно, когда он тут бегает, мне все кажется, что это он…
— Вы сказали Элис?
— Нет… пока нет. Но ведь это успеется… еще долго ждать. К сожалению. Я все время думаю, если бы они… если бы это было раньше… если бы ты дотянул…
— Не думай обо мне, солнышкин. Я что… кому я нужен…
— Йэн! Мне. Мне ты нужен! Господи, какая же я была дура, почему же я…
— Ты была… ты очень хорошая, Крис. Я тебе уже говорил. Слишком хорошая… слишком хорошая, чтобы хотя бы понимать этот мир…
— Это тебе кажется… какая я хорошая. Ты просто втюрился в меня, вот и…
— Ага. Я ужасно в тебя втюрился.
Он поднял руку - движение отозвалось дополнительной болью в груди - и неловко обнял Крис. Провел по ее щеке обрубками пальцев.
— Ты живи, Крис… живи… мы потом с тобой увидимся. Там.
Элис медленно шла по улице святого Антония - здесь тоже все изменилось. Построили большую автостоянку, охраняемую - меж машин бегала пара рабочих риггонов. Элис вспомнила свою Мору, и снова чуть слезы на глаза не навернулись. Она так надеялась увидеть собаку… может, даже забрать ее - теперь-то есть возможность. Мора уже старая, работать не может. Из питомника ей ничего не писали, хотя она неоднократно пыталась узнать о судьбе собаки. А теперь вот выяснилось, что Мора умерла в прошлом году, от рака. Могла бы еще пожить…
Не до собаки теперь. Бедная, бедная Мора… Элис ощущала себя предательницей.
Но кто же знал - ведь щенка она заводила тогда, когда не было никаких сомнений в дальнейшей судьбе, когда она знала наверняка - всегда найдется место для собаки, деньги, время…
Мора еще хоть прожила нормальную жизнь рабочего пса и умерла естественным образом, а сколько собак, даже породистых, оказались просто выброшены людьми, погибли, сбились в стаи полудиких зверей…
Дальше вдоль улицы выстроился ряд деревянных ящиков, на которых сидели бабушки - не профессиональные торговки, а просто женщины, торгующие продукцией со своей дачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
— Ты молодец, - снова сказала Элис.
— Ну ты о себе-то хоть расскажи… чем занимаешься?
— Да ничем особенно… работаю. Я знаешь почему сюда приехала? - спросила Элис, - у меня ведь отец умирает…
— Отец? Но.. подожди…
— Не родной. Он нас бросил давно. Живет в Эфесе. Но… есть один человек, он мне в общем-то заменил отца… помнишь, он еще в школу приезжал, на машине…
— А, помню. Да, инквизитор, вроде?
— Именно. У него был инфаркт обширный. Очень тяжелая аритмия. Врачи сказали, еще неделя, две…
— Ой, да ты что, - сочувственно произнесла Вики.
— Ага… - Элис не знала, как говорят такие вещи, и сказала просто, - кстати, ты там по своим каналам не можешь узнать… через отца, допустим… если нанохирургия. Мы узнавали, там надо около ста тысяч… много, конечно, нереально. Надо полностью сначала искусственное сердце ставить, а потом…
— Да-да, - лицо Вики сделалось сосредоточенным, - да, сумма где-то около того и выйдет.
Она задумалась, на лицо легла тень. Просчитывала варианты.
— Может быть, через отца узнаешь, - сказала Элис безнадежно, - ведь он же у тебя…
Вики сморщилась.
— Отец и так нам помогает. У него большая благотворительная программа… пойми, бизнес - это не мешок, куда можно запустить руку и черпать сколько хочешь.
— Я понимаю, понимаю, - быстро сказала Элис.
— И он сейчас только что виллу купил… Сейчас я не знаю, есть ли свободные средства…
— Да понятно. Я же просто так спросила, на всякий случай… ну а вдруг…
— Очень большая сумма, - сказала Вики огорченно, - и понимаешь… мы пишем про детей статьи, листовки, выходим на средства массовой информации… но кто будет собирать деньги для… извини, пожилого человека. Это очень сложно и больно все на самом деле. Легче всего собрать для маленькой харванской девочки, да еще с какими-нибудь способностями, например, хорошо рисующей или играющей на скрипке. Вот у меня двенадцатилетний мальчик - ничего особенного, учится средне, внешность обычная - на него уже с большим трудом собираем… у карийцев вообще мало шансов, их многие ненавидят. А тут… пожилой человек… да еще инквизитор бывший.
— Да, я понимаю! Я вовсе и не прошу собирать деньги, это невозможно…
Элис умолкла. Собирать? Об этом и речи нет. Только вчера она случайно посмотрела кусок современного фильма - некий "герой нашего времени", бизнесмен средней руки, узнает, что его сосед работал некогда в ДИСе. Просто работал! Без подробностей даже… Бизнесмен тайно от всех планирует и осуществляет убийство. Казнь. Запирается наедине со стариком в общественной уборной и убивает его из пистолета без глушителя. При этом произнеся пафосную речь о "тех, кого ты замучил". Инквизитор при этом дрожит и умоляет о пощаде. Йэн бы перекрестился и умер спокойно. Но не в этом дело. Если теперь постоянно показывают такие фильмы - как общество воспринимает слова "бывший инквизитор"? Понятно как…
Хотя многие из руководства ДИСа теперь депутаты парламента. Как и члены Консила - а в чем, собственно, разница, разве Консил не имел отношения к деятельности ДИСа, не спускал директив, не контролировал?!
Убивать можно лишь неудачливых бывших инквизиторов. Тех, кто не успел вовремя сменить ориентацию.
— Я просто думала, что твой отец ведь…
— Ну что отец… Пойми, у нас тоже есть свои проблемы.
— Ну конечно, я просто спросила… ничего такого! Я все понимаю.
Крис поменяла пододеяльник. Укрыла Йэна. Подоткнула одеяло. Он с удовольствием следил за быстрыми, профессиональными ее движениями.
Давящая тяжесть в груди. Она теперь совсем не уходит. Вот уже дня два ничего не меняется. Раньше ощущения были хотя бы разнообразные. Теперь почти все время одно и то же. Иногда еще темнеет в глазах и уходит сознание. Крис думает, наверное, что он спит. Вот так и умрешь однажды… Вчера Йэн исповедовался, принял соборование. Почему-то хотелось умереть в ясном сознании… но это уж как Бог даст.
Предстоящее пугало. Особенно ночью, когда и вообще активизируются темные стороны души. Днем - нисколько. Ведь все равно когда-то надо умирать.
Крис села рядом с ним. Она теперь все время сидит рядом. И смотрит с такой нежностью. С такой любовью. Как хорошо, все-таки… какое тепло от нее струится. Даже боль вроде бы уходит куда-то. Мог бы умереть в тюрьме, на заблеванном, залитом кровью полу, корчась от боли. А так… вот еще немного с Крис можно побыть.
Моя Крис. Кристиана. Мое счастье.
Она гладит волосы Йэна, проводит ладонью по лицу.
— Тебе хорошо, радость моя? Может, попить еще?
— Нет, Крис, спасибо.
— Давай я с тобой тут рядом прилягу. И ты тогда заснешь лучше, да?
Йэн полуприкрыл глаза, замер. Крис устроилась у него под боком. Обняла. То чего никогда, никогда нельзя было раньше… при жизни…
— Ты спи, Йэн, спи, мой хороший, я тут рядом с тобой побуду. Если хочешь, хоть всю ночь тут с тобой посижу.
Какая легкая, ласковая рука у нее. Какое счастье…
— Вот так и умереть можно, - пробормотал он, - не страшно.
— Йэн, - она подняла голову, - поживи еще немножко, ладно? Совсем немножко. Пожалуйста.
— Постараюсь, - сказал он.
Ее щека - рядом с его лицом. Ее теплая, шелковая щека. Ее дыхание.
— Я так рад… знаешь, Крис, я очень рад, что у вас… есть будущее.
— Да. Элис… Тигренок… я все еще не могу называть его этим именем… ты знаешь, он совсем не похож. Совсем. Маркус ведь был кудрявый, а он… Но все равно, когда он тут бегает, мне все кажется, что это он…
— Вы сказали Элис?
— Нет… пока нет. Но ведь это успеется… еще долго ждать. К сожалению. Я все время думаю, если бы они… если бы это было раньше… если бы ты дотянул…
— Не думай обо мне, солнышкин. Я что… кому я нужен…
— Йэн! Мне. Мне ты нужен! Господи, какая же я была дура, почему же я…
— Ты была… ты очень хорошая, Крис. Я тебе уже говорил. Слишком хорошая… слишком хорошая, чтобы хотя бы понимать этот мир…
— Это тебе кажется… какая я хорошая. Ты просто втюрился в меня, вот и…
— Ага. Я ужасно в тебя втюрился.
Он поднял руку - движение отозвалось дополнительной болью в груди - и неловко обнял Крис. Провел по ее щеке обрубками пальцев.
— Ты живи, Крис… живи… мы потом с тобой увидимся. Там.
Элис медленно шла по улице святого Антония - здесь тоже все изменилось. Построили большую автостоянку, охраняемую - меж машин бегала пара рабочих риггонов. Элис вспомнила свою Мору, и снова чуть слезы на глаза не навернулись. Она так надеялась увидеть собаку… может, даже забрать ее - теперь-то есть возможность. Мора уже старая, работать не может. Из питомника ей ничего не писали, хотя она неоднократно пыталась узнать о судьбе собаки. А теперь вот выяснилось, что Мора умерла в прошлом году, от рака. Могла бы еще пожить…
Не до собаки теперь. Бедная, бедная Мора… Элис ощущала себя предательницей.
Но кто же знал - ведь щенка она заводила тогда, когда не было никаких сомнений в дальнейшей судьбе, когда она знала наверняка - всегда найдется место для собаки, деньги, время…
Мора еще хоть прожила нормальную жизнь рабочего пса и умерла естественным образом, а сколько собак, даже породистых, оказались просто выброшены людьми, погибли, сбились в стаи полудиких зверей…
Дальше вдоль улицы выстроился ряд деревянных ящиков, на которых сидели бабушки - не профессиональные торговки, а просто женщины, торгующие продукцией со своей дачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123