Словом, это не мое дело, обсудите это с вашим духовником. Через месяц приходите на прием.
Я взяла справку, встала, на негнущихся ногах пошла к двери.
Обернулась.
— А… какой срок?
— Срок небольшой, - сказал гинеколог, - пять-шесть недель.
Ничего, колотилось у меня в голове. Ничего. Если отец Тимо не обвенчает, найдем другого священника. Вот и не надо будет больше прятаться, бегать от всех. Дадут комнату в общаге. Родится недоношенный ребенок, подумаешь. Ну правда, в справке напишут, что доношенный… срок настоящий напишут. Но я же не буду справку в деканате показывать и всем вокруг. Никто не будет разбираться. Может, оно и к лучшему!
И пока я добежала до низа лестницы, в моей голове все уложилось по местам, мозаика склеилась: да, так оно к лучшему! Теперь кончились любовные игры, начнется наконец нормальная жизнь. И почему это я решила, что у нас не будет семьи… смерть какая-то… бред просто! Теперь есть ребенок, а значит - будет и семья.
Юлиан ждал меня внизу. Это было очень хорошо. Мы вышли на улицу, и тут я вывалила на него сразу эту потрясающую новость.
Юлиан остановился.
Я уставилась на него, ожидая, что он скажет.
— Черт, - сказал он, - это на святого Валентина…
— Что? - удивилась я.
— Да увлекся я… резинки не было с собой, а я… дурак.
— В смысле… - мои пальцы начали холодеть. Централизации кровообращения. Теперь я не была наивной идиоткой, теперь я соображала очень быстро, - ты хочешь сказать… что ты все время предохранялся?
— А как же? - удивился Юлиан, - ты считаешь меня безответственным ослом?
— Но… Юли… - я замолчала.
— Почему же я никогда не замечала этого?
— Уж не знаю, - усмехнулся он. Вытащил из кармана бесформенный комочек беловатой резины, - вот, просвещайся… только они вообще-то одноразовые, но умные люди обычно их стирают и снова используют. Их не так просто достать. Что, не слышала?
Я, конечно, слышала о таких штуках, они называются кондомы, но ведь это что-то запретное… из Сканти…
— Скантийское производство?
— Холийское. Ну что, пойдешь сообщать обо мне?
Я досадливо махнула рукой.
— Не беспокойся, со шпионами я не связан, - сказал мой любимый. Но меня волновало совсем другое.
— Юли… что же мы теперь делать будем?
— Что? Ну как что? Наверное, жить…
Я сглотнула. Нет. Не то. Ну догадайся же, пойми - ты, ты должен предложить это!
— Юли, ты знаешь, в принципе, обвенчать могут и без помолвки. Если поговорить со священником… у тебя духовник отец Пао, он как? Мой не очень… строгий.
Юлиан какое-то время молчал.
— Крис, - сказал он, - ты уверена, что нам сейчас необходимо создавать семью?
Я думала, что "обрушилось небо" - это такой штамп. Литературный.
Но оно на самом деле обрушилось на меня. Ледяной давящей тяжестью. Неумолимой…
Я же готова была на ад - так вот он и есть. Ад.
Я ползла по его ледяной стене, цепляясь окровавленными содранными пальцами, в ужасе, не глядя вниз, где меня ждал совсем уж кромешный, ледяной мрак, неописуемый кошмар, и пыталась схватиться за Юлиана… который был там, наверху, у самого света, но не протягивал мне руки. Хотя бы за край одежды, за ногу… хоть как-нибудь. А он лишь досадливо, с омерзением отдергивался - да иди ты…
Но я же хотела в ад вместе с ним! Я была готова на муки - только чтобы он был рядом… неужели я хочу страданий и для него? Неужели я не счастлива тем, что он невредим и счастлив?
Получается, что нет. Что я эгоистична. Что я хочу завладеть любимым. Что мне не достаточно только его счастья…
— Да перестань ты реветь, - с досадой сказал он.
— Но как… как…
Я замолчала. Юлиан что-то говорил. Он говорил, что надо подождать, подумать. Срок ведь еще небольшой? Может, что-то поумнее придет в голову. Что? Я почти его не слышала. Я вдруг поняла, что рожать мне придется одной. И что через несколько месяцев все станет явным. И меня вызовут на допрос… И мне придется назвать имя Юлиана. Но я же не сделаю этого… Правда, о том, что мы вместе, знает полшколы. Но все равно, можно наврать, например, что меня изнасиловали. Да, отличная идея. И кстати, лучше нам сейчас расстаться с Юлианом, чтобы совсем уж подозрения от него отвести. Правда, будет непонятно, почему я не хочу назвать имя насильника… да не смогу я соврать. Тем более, в инквизиции. Как там Йэн сказал? "Применяют разные методы". Да я и без методов врать не умею. Это же надо будет художественно и убедительно… А зачем? Я буду просто молчать. Уж промолчать я смогу. Несмотря на методы. Ну не будут же они меня кипящим маслом поливать, не в эпоху Рассеяния живем… Из школы выгонят, да. Но это уже в любом случае… Я остановилась.
Кошмар-то какой! Боже мой, какой ужас. И ведь никогда больше, никогда! Я не стану врачом. Не подпишу своей рукой диагноз. Мне не ломать голову над сложными случаями, не осматривать больных… Боже, Боже, за что мне это, за что? Ведь даже эти страшные месяцы - если я и жила, то лишь за счет того, что работала. Только в больнице я оживала. Только там я могла думать о чем-то другом, кроме Юлиана. Я же с первой ступени об этом мечтала! Я всю школу в медицинском кружке занималась, только об этом и думала. Я снова разрыдалась.
— Ну перестань, - Юлиан прижал меня к себе и гладил, - перестань, маленькая. Все будет хорошо.
Что будет хорошо, что?!
Я вдруг осознала очень четко, что Юлиан мог бы одним только словом прекратить весь этот кошмар. Двумя. Только сказать - давай поженимся. И этого ужаса, этого дикого бреда не стало бы.
Может быть, он просто не понимает?!
— Юли… - прохлюпала я сквозь слезы. - Юли, нам надо пожениться… как ты не понимаешь… меня же из школы… за блуд…
— Не выгонят, - веско сказал он, - вот увидишь, все будет нормально.
— Но как, как?!
— Подожди, надо подумать. Я что-нибудь придумаю. Сейчас пока ничего не идет в голову…
— Но почему, почему ты не хочешь жениться?! - не выдержала я, - ты меня не любишь?
— При чем здесь это? - с досадой сказал Юлиан, - просто понимаешь… надо все-таки школу закончить сначала. Ну куда сейчас с семьей? Мы молодые еще… глупо это. Да не знаю. Я вообще не собирался сейчас жениться…
Все было сказано. Я дошла до глубочайшего унижения - сама начала просить, чтобы парень женился на мне. И он мне отказал. Хуже этого просто не бывает. Даже представить нельзя. После этого можно сделать только одно - повернуться и уйти навсегда.
Но у меня не было сил уйти. Не из каких-то принципиальных соображений. Я просто не могла отлепиться, оторваться от любимого. Я все равно, все равно его люблю…
Юлиан проводил меня до конвиктуса, и мы расстались.
— Крис, - сказала Тавита, - у тебя что-то случилось.
Она села на край кровати. Осторожно протянула руку и погладила меня по голове.
Это, наверное, меня и доконало. Вся моя решимость молчать, как рыба, лопнула мгновенно. Я разрыдалась. Тавита молча смотрела на меня, глаза полны сочувствия. И размазывая сопли по подушке, всхлипывая, уже не задумываясь ни о чем, я рассказала все подруге.
Карие глаза Тавиты раскрывались все шире.
— Нет, - она замотала головой. В ее голосе прорвался ужас, и за этот ужас я была ей благодарна, - нет, это невозможно! Крис… нет! Как же ты… что же ты молчала все это время! Нет, ерунда…
Помолчав, она задала тот же вопрос, что и врач.
— Ты что же, и не замечала ничего? Должен же быть токсикоз…
— Но нет у меня токсикоза… я себя хорошо чувствую. Не знаю я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
Я взяла справку, встала, на негнущихся ногах пошла к двери.
Обернулась.
— А… какой срок?
— Срок небольшой, - сказал гинеколог, - пять-шесть недель.
Ничего, колотилось у меня в голове. Ничего. Если отец Тимо не обвенчает, найдем другого священника. Вот и не надо будет больше прятаться, бегать от всех. Дадут комнату в общаге. Родится недоношенный ребенок, подумаешь. Ну правда, в справке напишут, что доношенный… срок настоящий напишут. Но я же не буду справку в деканате показывать и всем вокруг. Никто не будет разбираться. Может, оно и к лучшему!
И пока я добежала до низа лестницы, в моей голове все уложилось по местам, мозаика склеилась: да, так оно к лучшему! Теперь кончились любовные игры, начнется наконец нормальная жизнь. И почему это я решила, что у нас не будет семьи… смерть какая-то… бред просто! Теперь есть ребенок, а значит - будет и семья.
Юлиан ждал меня внизу. Это было очень хорошо. Мы вышли на улицу, и тут я вывалила на него сразу эту потрясающую новость.
Юлиан остановился.
Я уставилась на него, ожидая, что он скажет.
— Черт, - сказал он, - это на святого Валентина…
— Что? - удивилась я.
— Да увлекся я… резинки не было с собой, а я… дурак.
— В смысле… - мои пальцы начали холодеть. Централизации кровообращения. Теперь я не была наивной идиоткой, теперь я соображала очень быстро, - ты хочешь сказать… что ты все время предохранялся?
— А как же? - удивился Юлиан, - ты считаешь меня безответственным ослом?
— Но… Юли… - я замолчала.
— Почему же я никогда не замечала этого?
— Уж не знаю, - усмехнулся он. Вытащил из кармана бесформенный комочек беловатой резины, - вот, просвещайся… только они вообще-то одноразовые, но умные люди обычно их стирают и снова используют. Их не так просто достать. Что, не слышала?
Я, конечно, слышала о таких штуках, они называются кондомы, но ведь это что-то запретное… из Сканти…
— Скантийское производство?
— Холийское. Ну что, пойдешь сообщать обо мне?
Я досадливо махнула рукой.
— Не беспокойся, со шпионами я не связан, - сказал мой любимый. Но меня волновало совсем другое.
— Юли… что же мы теперь делать будем?
— Что? Ну как что? Наверное, жить…
Я сглотнула. Нет. Не то. Ну догадайся же, пойми - ты, ты должен предложить это!
— Юли, ты знаешь, в принципе, обвенчать могут и без помолвки. Если поговорить со священником… у тебя духовник отец Пао, он как? Мой не очень… строгий.
Юлиан какое-то время молчал.
— Крис, - сказал он, - ты уверена, что нам сейчас необходимо создавать семью?
Я думала, что "обрушилось небо" - это такой штамп. Литературный.
Но оно на самом деле обрушилось на меня. Ледяной давящей тяжестью. Неумолимой…
Я же готова была на ад - так вот он и есть. Ад.
Я ползла по его ледяной стене, цепляясь окровавленными содранными пальцами, в ужасе, не глядя вниз, где меня ждал совсем уж кромешный, ледяной мрак, неописуемый кошмар, и пыталась схватиться за Юлиана… который был там, наверху, у самого света, но не протягивал мне руки. Хотя бы за край одежды, за ногу… хоть как-нибудь. А он лишь досадливо, с омерзением отдергивался - да иди ты…
Но я же хотела в ад вместе с ним! Я была готова на муки - только чтобы он был рядом… неужели я хочу страданий и для него? Неужели я не счастлива тем, что он невредим и счастлив?
Получается, что нет. Что я эгоистична. Что я хочу завладеть любимым. Что мне не достаточно только его счастья…
— Да перестань ты реветь, - с досадой сказал он.
— Но как… как…
Я замолчала. Юлиан что-то говорил. Он говорил, что надо подождать, подумать. Срок ведь еще небольшой? Может, что-то поумнее придет в голову. Что? Я почти его не слышала. Я вдруг поняла, что рожать мне придется одной. И что через несколько месяцев все станет явным. И меня вызовут на допрос… И мне придется назвать имя Юлиана. Но я же не сделаю этого… Правда, о том, что мы вместе, знает полшколы. Но все равно, можно наврать, например, что меня изнасиловали. Да, отличная идея. И кстати, лучше нам сейчас расстаться с Юлианом, чтобы совсем уж подозрения от него отвести. Правда, будет непонятно, почему я не хочу назвать имя насильника… да не смогу я соврать. Тем более, в инквизиции. Как там Йэн сказал? "Применяют разные методы". Да я и без методов врать не умею. Это же надо будет художественно и убедительно… А зачем? Я буду просто молчать. Уж промолчать я смогу. Несмотря на методы. Ну не будут же они меня кипящим маслом поливать, не в эпоху Рассеяния живем… Из школы выгонят, да. Но это уже в любом случае… Я остановилась.
Кошмар-то какой! Боже мой, какой ужас. И ведь никогда больше, никогда! Я не стану врачом. Не подпишу своей рукой диагноз. Мне не ломать голову над сложными случаями, не осматривать больных… Боже, Боже, за что мне это, за что? Ведь даже эти страшные месяцы - если я и жила, то лишь за счет того, что работала. Только в больнице я оживала. Только там я могла думать о чем-то другом, кроме Юлиана. Я же с первой ступени об этом мечтала! Я всю школу в медицинском кружке занималась, только об этом и думала. Я снова разрыдалась.
— Ну перестань, - Юлиан прижал меня к себе и гладил, - перестань, маленькая. Все будет хорошо.
Что будет хорошо, что?!
Я вдруг осознала очень четко, что Юлиан мог бы одним только словом прекратить весь этот кошмар. Двумя. Только сказать - давай поженимся. И этого ужаса, этого дикого бреда не стало бы.
Может быть, он просто не понимает?!
— Юли… - прохлюпала я сквозь слезы. - Юли, нам надо пожениться… как ты не понимаешь… меня же из школы… за блуд…
— Не выгонят, - веско сказал он, - вот увидишь, все будет нормально.
— Но как, как?!
— Подожди, надо подумать. Я что-нибудь придумаю. Сейчас пока ничего не идет в голову…
— Но почему, почему ты не хочешь жениться?! - не выдержала я, - ты меня не любишь?
— При чем здесь это? - с досадой сказал Юлиан, - просто понимаешь… надо все-таки школу закончить сначала. Ну куда сейчас с семьей? Мы молодые еще… глупо это. Да не знаю. Я вообще не собирался сейчас жениться…
Все было сказано. Я дошла до глубочайшего унижения - сама начала просить, чтобы парень женился на мне. И он мне отказал. Хуже этого просто не бывает. Даже представить нельзя. После этого можно сделать только одно - повернуться и уйти навсегда.
Но у меня не было сил уйти. Не из каких-то принципиальных соображений. Я просто не могла отлепиться, оторваться от любимого. Я все равно, все равно его люблю…
Юлиан проводил меня до конвиктуса, и мы расстались.
— Крис, - сказала Тавита, - у тебя что-то случилось.
Она села на край кровати. Осторожно протянула руку и погладила меня по голове.
Это, наверное, меня и доконало. Вся моя решимость молчать, как рыба, лопнула мгновенно. Я разрыдалась. Тавита молча смотрела на меня, глаза полны сочувствия. И размазывая сопли по подушке, всхлипывая, уже не задумываясь ни о чем, я рассказала все подруге.
Карие глаза Тавиты раскрывались все шире.
— Нет, - она замотала головой. В ее голосе прорвался ужас, и за этот ужас я была ей благодарна, - нет, это невозможно! Крис… нет! Как же ты… что же ты молчала все это время! Нет, ерунда…
Помолчав, она задала тот же вопрос, что и врач.
— Ты что же, и не замечала ничего? Должен же быть токсикоз…
— Но нет у меня токсикоза… я себя хорошо чувствую. Не знаю я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123