Они во всем - и в этих лестницах, истертых подошвами матросских ботинок, и в коридорных картинах, изображавших Ленина в гуще революционных матросов, и в гипсовой статуе Кирова, в ногах которого красовалась морская мина… Все также сновали матросы-курсанты в синих робах, все так же семафорили в учебных классах будущие сигнальщики-рулевые… Сохранился сейф, где хранились личные дела краснофлотца Путина и его товарищей, но развеяны в прах сами документы, ибо личные дела матросов срочной службы уничтожают по истечении десяти лет. Сегодня по истечении семи десятилетий мы не найдем ни одного следа краснофлотца Путина в балтийском подплаве. Он растворился в Великой подводной армаде, как исчезает капля воды в океане.
* * *
Самый большой в мире подводный флот строился не ради книги рекордов Гиннеса. Его нарастающий размах, его, быть может, избыточная для 30-х и 40-ых годов мощь нашли жизненно важное применение во времена затяжной Холодной войны. Именно тогда главные ядерные силы обеих противостоящих сторон - силы упреждающего удара и удара возмездия - были размещены в глубинах океана на «кочующих» ракетодромах в виде атомных субмарин. И чтобы приуготовиться к такому противоборству на пике супертехнологий - надо было работать на опережение времени уже тогда - в начале тридцатых годов. Надо было, чтобы краснофлотец Путин и тысячи ему подобных прошли сквозь стальные башни и медные трубы, заполненные водой и огнем, надо было, чтобы конструкторы подводных лодок, даже сидя в тюремных «шарашках», разрабатывали небывалые по своей дерзновенности корабли-«наутилусы», чтобы государственная казна не скупилась на строительство потаенного флота. И все это было… Потому и сейчас еще уходят под арктические льды наши атомные подводные крейсера-«стратеги», а запущенные с них ракеты с равной точностью выходят, что на боевые поля Камчатки, что на орбиты вокруг Земли.
Правда, к своему столетию подводный флот России не сохранил в своем составе и ста подводных лодок. «Морская газета» опубликовала его корабельный состав: 19 атомных подводных крейсеров стратегического назначения, 9 атомарин с крылатыми ракетами, 47 многоцелевых ПЛА и 26 дизельных субмарин. Но это уже забота не краснофлотца Путина.
То, что президент неровно дышит к флоту, моряки заметили давно. И это внушает им надежду, что флаг подводного флота не будет спущен. Ведь не только же бушлат первого срока, завещал ему отец, когда уходил в балтийские глубины?
ЖАК КУСТО ФИНСКОГО ЗАЛИВА
Жак Ив Кусто пожал бы ему руку - коллега! Да, бывшего командира подводной лодки капитана 1 ранга запаса Константина Антоновича Шопотова с полным правом можно назвать коллегой великого океанолога. Так же как и отважный француз, российский подводный археолог разыскивает на дне морском затонувшие корабли всех времен и народов, поднимает старинные пушки и якоря, амфоры и резные украшения шведских парусников… Так же, как и у Кусто, у президента общества «Память Балтики» есть свое экспедиционное судно - водолазный бот «Мичман Чайкин», названный в честь покойного его командира. Кстати, это единственное в российском флоте судно, носящее имя не адмирала, маршала, капитана, а простого мичмана, водолаза от Бога, моряка до последнего вздоха…
Бывший тихоокеанец Шопотов познал и размах океанской волны, и дикое давленье глубин, его энтузиазма, энергии, любви к своему делу хватило бы на весь мировой океан, но деятельность общества «Память Балтики», ограничена не столько акваторией Финского залива, сколько финансовыми рамками. Две тонны соляра для «Мичмана Чайкина» в навигацию становится острейшей проблемой для Шопотова. Что же касается снаряжения, аквалангов, гидрокостюмов, фото-видеоаппаратуры, то это все за счет самих поисковиков-подводников.
Дайверских клубов по всей стране - сотни. Но группа Шопотова - единственная в России научная подводно-археологическая экспедиция, которая работает под эгидой Академии Наук. Ее руководитель не просто бывший моряк-подводник, но и ученый, кандидат исторических наук.
История оставила на дне Балтики свои следы в виде затопленных кораблей, инженерных сооружений да и просто канувших в воду предметов. Грунт Финского залива хранит следы былых морских сражений, словно черновик летописи. Шопотов и его люди разбирают эти невнятные порой каракули, составленные из торчащих из ила шпангоутов, обломков мачт и весел. Они работают в любое время года, спускаясь зимой под лед. За двенадцать лет подводных археологических поисков найдено и поднято столько раритетных вещей, что Выборгский исторический музей выделил под экспозицию «Памяти Балтики» в Комендантском доме старого замка.
22 июня 1790 года в водах Выборгского залива разыгралось одно из самых драматических сражений в истории русского флота: триста шведских кораблей двинулись на прорыв ордера эскадры, которой командовал адмирал В. Чичагов. Такого в истории мировых войн на море не было: в тесном шхерном районе развернулись в боевых порядков более 500 кораблей враждующих сторон.
- В том, к сожалению, малоизвестном сражении, русские моряки, - утверждает Константин Шопотов, - одержали полную победу, не потеряв ни одного корабля. Шведы потеряли 7 линейных кораблей, 3 фрегата, и более 50 галер и парусно-гребных судов. То была вторая Полтава, только на море.
Следы той блестящей победы сохранились разве что на архивных полках да в придонной мгле Балтийского моря. 9 августа прошлого года экспедиция обнаружила место гибели шведского 66-пушечного линейного корабля «Энигетен». Первым на развал погибшего от взрыва корабля пошел аквалангист Дмитрий Столбов. Позже он занес в дневник экспедиции такие строки: «погрузился на глубину 30 метров и начал поиск. Через 10 минут стали попадаться деревянные и металические предметы. Когда скопление стало достаточно плотным, чтобы утверждать, что рядом находится корпус корабля, привязал буйреп к крупному обломку и, прихватив фрагмент свинцовой обшивки подводной части корпуса, дал сигнал на подъем…» Потом выяснилось, что буйреп оказался привязанным за шток огромного станового якоря. Научные отчеты экспедиции читаются, как страницы захватывающего приключенческого романа: «…Шпангоуты и сохранившаяся обшивка выступают из грунта метра на два. Поднырнув к нему внутри судна, расширенными глазами осматриваю все, что выхватывает из толщи воды луч моего фонаря. Всевозможные деревянные предметы, измененные водой и временем, предметы вперемешку со вспученнными ржавчиной железными конструкциями создают хаос в этом подводном месте. Я натыкаюсь на различные бочки, части такелажа, ядра, лежащие грудами, и, наконец, метра через три наплываю на цилиндрический предмет, приблизительно с мой рост, сильно прикипевший ржавчиной к грунту. Да это же ствол пушки!
Радость от такой находки перебивает мысли о холоде…»
Тяжеленную чугунную пушку подняли на палубу «Мичмана Чайкина», на ней сохранилась прицельная планка и мушка. На левой цапфе сохранилась наваренная дата изготовления орудия - «86», то есть 1786 год.
А неподалеку от останков «Энигетена» питерских аквалангистов поджидала еще одна великолепная находка - становой якорь с 74-х пушечного линейного корабля российского императорского флота «Св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
* * *
Самый большой в мире подводный флот строился не ради книги рекордов Гиннеса. Его нарастающий размах, его, быть может, избыточная для 30-х и 40-ых годов мощь нашли жизненно важное применение во времена затяжной Холодной войны. Именно тогда главные ядерные силы обеих противостоящих сторон - силы упреждающего удара и удара возмездия - были размещены в глубинах океана на «кочующих» ракетодромах в виде атомных субмарин. И чтобы приуготовиться к такому противоборству на пике супертехнологий - надо было работать на опережение времени уже тогда - в начале тридцатых годов. Надо было, чтобы краснофлотец Путин и тысячи ему подобных прошли сквозь стальные башни и медные трубы, заполненные водой и огнем, надо было, чтобы конструкторы подводных лодок, даже сидя в тюремных «шарашках», разрабатывали небывалые по своей дерзновенности корабли-«наутилусы», чтобы государственная казна не скупилась на строительство потаенного флота. И все это было… Потому и сейчас еще уходят под арктические льды наши атомные подводные крейсера-«стратеги», а запущенные с них ракеты с равной точностью выходят, что на боевые поля Камчатки, что на орбиты вокруг Земли.
Правда, к своему столетию подводный флот России не сохранил в своем составе и ста подводных лодок. «Морская газета» опубликовала его корабельный состав: 19 атомных подводных крейсеров стратегического назначения, 9 атомарин с крылатыми ракетами, 47 многоцелевых ПЛА и 26 дизельных субмарин. Но это уже забота не краснофлотца Путина.
То, что президент неровно дышит к флоту, моряки заметили давно. И это внушает им надежду, что флаг подводного флота не будет спущен. Ведь не только же бушлат первого срока, завещал ему отец, когда уходил в балтийские глубины?
ЖАК КУСТО ФИНСКОГО ЗАЛИВА
Жак Ив Кусто пожал бы ему руку - коллега! Да, бывшего командира подводной лодки капитана 1 ранга запаса Константина Антоновича Шопотова с полным правом можно назвать коллегой великого океанолога. Так же как и отважный француз, российский подводный археолог разыскивает на дне морском затонувшие корабли всех времен и народов, поднимает старинные пушки и якоря, амфоры и резные украшения шведских парусников… Так же, как и у Кусто, у президента общества «Память Балтики» есть свое экспедиционное судно - водолазный бот «Мичман Чайкин», названный в честь покойного его командира. Кстати, это единственное в российском флоте судно, носящее имя не адмирала, маршала, капитана, а простого мичмана, водолаза от Бога, моряка до последнего вздоха…
Бывший тихоокеанец Шопотов познал и размах океанской волны, и дикое давленье глубин, его энтузиазма, энергии, любви к своему делу хватило бы на весь мировой океан, но деятельность общества «Память Балтики», ограничена не столько акваторией Финского залива, сколько финансовыми рамками. Две тонны соляра для «Мичмана Чайкина» в навигацию становится острейшей проблемой для Шопотова. Что же касается снаряжения, аквалангов, гидрокостюмов, фото-видеоаппаратуры, то это все за счет самих поисковиков-подводников.
Дайверских клубов по всей стране - сотни. Но группа Шопотова - единственная в России научная подводно-археологическая экспедиция, которая работает под эгидой Академии Наук. Ее руководитель не просто бывший моряк-подводник, но и ученый, кандидат исторических наук.
История оставила на дне Балтики свои следы в виде затопленных кораблей, инженерных сооружений да и просто канувших в воду предметов. Грунт Финского залива хранит следы былых морских сражений, словно черновик летописи. Шопотов и его люди разбирают эти невнятные порой каракули, составленные из торчащих из ила шпангоутов, обломков мачт и весел. Они работают в любое время года, спускаясь зимой под лед. За двенадцать лет подводных археологических поисков найдено и поднято столько раритетных вещей, что Выборгский исторический музей выделил под экспозицию «Памяти Балтики» в Комендантском доме старого замка.
22 июня 1790 года в водах Выборгского залива разыгралось одно из самых драматических сражений в истории русского флота: триста шведских кораблей двинулись на прорыв ордера эскадры, которой командовал адмирал В. Чичагов. Такого в истории мировых войн на море не было: в тесном шхерном районе развернулись в боевых порядков более 500 кораблей враждующих сторон.
- В том, к сожалению, малоизвестном сражении, русские моряки, - утверждает Константин Шопотов, - одержали полную победу, не потеряв ни одного корабля. Шведы потеряли 7 линейных кораблей, 3 фрегата, и более 50 галер и парусно-гребных судов. То была вторая Полтава, только на море.
Следы той блестящей победы сохранились разве что на архивных полках да в придонной мгле Балтийского моря. 9 августа прошлого года экспедиция обнаружила место гибели шведского 66-пушечного линейного корабля «Энигетен». Первым на развал погибшего от взрыва корабля пошел аквалангист Дмитрий Столбов. Позже он занес в дневник экспедиции такие строки: «погрузился на глубину 30 метров и начал поиск. Через 10 минут стали попадаться деревянные и металические предметы. Когда скопление стало достаточно плотным, чтобы утверждать, что рядом находится корпус корабля, привязал буйреп к крупному обломку и, прихватив фрагмент свинцовой обшивки подводной части корпуса, дал сигнал на подъем…» Потом выяснилось, что буйреп оказался привязанным за шток огромного станового якоря. Научные отчеты экспедиции читаются, как страницы захватывающего приключенческого романа: «…Шпангоуты и сохранившаяся обшивка выступают из грунта метра на два. Поднырнув к нему внутри судна, расширенными глазами осматриваю все, что выхватывает из толщи воды луч моего фонаря. Всевозможные деревянные предметы, измененные водой и временем, предметы вперемешку со вспученнными ржавчиной железными конструкциями создают хаос в этом подводном месте. Я натыкаюсь на различные бочки, части такелажа, ядра, лежащие грудами, и, наконец, метра через три наплываю на цилиндрический предмет, приблизительно с мой рост, сильно прикипевший ржавчиной к грунту. Да это же ствол пушки!
Радость от такой находки перебивает мысли о холоде…»
Тяжеленную чугунную пушку подняли на палубу «Мичмана Чайкина», на ней сохранилась прицельная планка и мушка. На левой цапфе сохранилась наваренная дата изготовления орудия - «86», то есть 1786 год.
А неподалеку от останков «Энигетена» питерских аквалангистов поджидала еще одна великолепная находка - становой якорь с 74-х пушечного линейного корабля российского императорского флота «Св.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88