Ее еще называли женщиной Ивана, хотя их роман завершился давным-давно.
– Бог мой, если бы я знала, какой переполох ты вызовешь, я бы уговорила тебя прийти ко мне раньше. Сразу оказалась бы в привилегированном положении.
Венди принесла кофе и с восторгом выпалила:
– Там, в баре, все только о вас и говорят. Само собой, только хорошее.
Розель сделала глоток и усмехнулась:
– Пусть только попробуют сказать что-нибудь плохое!
Затем задала вопрос, который не давал ей покоя все это время:
– Что ты думаешь о Джеральдине О'Хара?
– Я думаю, она суперадвокат, Розель. Она защищает интересы и моей соседки по камере – Мэтти.
– Это вас сплотит, надеюсь. Кажется, Джеральдина считает твое освобождение уже решенным делом.
– Ну что ж, посмотрим. Хотя у меня и у самой появились надежды. Впрочем, я не позволяю себе слишком уж мечтать об этом. Это может стать роковой ошибкой. Надо думать о самом худшем, что только может случиться. Ходить на цыпочках, что называется.
Венди внимательно слушала их обеих.
– Скажи им правду, мама. Давай покончим с этим раз и навсегда.
Сьюзен взглянула на озабоченное лицо дочери и серьезно сказала:
– Послушай, дорогая. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Знаю, потому что сама бывала на твоем месте не раз. Твой отец использовал людей, использовал в своих интересах. Теперь я это понимаю. Каждую ночь я лежу в своей камере и думаю, какой властью я сама наделила этого человека. Какой дурочкой была. Мне следовало уйти от него много лет назад. Оставить его разбираться со своей жизнью. Но я не сделала этого. И осталась с ним. А ради чего? Ради того, что случилось? Запомни: если ты расскажешь обо всем, ты просто снова бросишь мне это в лицо.
Венди долго смотрела на мать.
– Но это касается не только тебя, мама. Даже я это понимаю. Речь идет о вине, о том, кто и что сделал. Пора мне отвечать за то, что сделала я. Я должна взять на себя свою часть вины.
Розель наблюдала за матерью и ее взрослой дочерью и боялась, что вот-вот вспыхнет ссора.
– Эй, вы двое, а ну успокойтесь! – прикрикнула она на них.
Сьюзен наклонилась вперед и прошипела:
– Ты никому не скажешь, Венди, ты меня слышишь? В любом случае я скажу всем, что ты лжешь и говоришь это, только чтобы меня выпустили. И мне поверят, девочка. Мне поверят!
Между матерью и дочерью что-то происходило, но Розель не знала, что именно.
– Мало мне проблем с Рози и этими чертовыми Симпсонами, с учебой Барри и с жизнью Аланы, так нет, ты решила меня добить окончательно, да? Это последнее, что мне нужно, Венди. Последний довесок дерьма ко всему тому, что у меня уже есть. – Голос Сьюзен дрожал от переполнявших ее эмоций: – Знаешь, что значит твоя затея? Будет повторный суд и новые проблемы. Так что забудь об этом. Пожалуйста, просто забудь об этом. Я скоро вернусь домой, и все будет хорошо. Я обещаю тебе, милая.
Венди встала из-за стола и направилась в туалет. Сьюзен, опережая вопрос Розель, коротко бросила:
– Обычный спор.
Розель кивнула:
– Вижу. Как тебе уже сказала Джеральдина, можно организовать закрытое слушание дела, ты только скажи. Когда узнают, что он сделал с Венди, тебя оправдают, Сью. Хочешь ты меня слушать или нет, но Венди может и должна помочь тебе, ей самой станет от этого легче. Неужели ты не понимаешь таких простых вещей, Сьюзен? Этого ребенка гложет чувство вины. Она хочет прийти к гармонии сама с собой. Хочет снять с души камень.
Сьюзен молчала. Она была далеко отсюда: стояла в своем маленьком домике и смотрела на мертвое тело мужа.
– Она больше не ребенок, Сью, – продолжала Розель. – Она женщина. Барри позаботился об этом. Теперь все зависит от тебя, Сью. Ты должна дать ей понять, что уважаешь ее как личность. Как взрослого человека, способного принимать собственные решения. Худшее случилось с ней, Сьюзен, а не с тобой. Она должна сама справиться с этим, иначе Барри снова одержит победу.
Сьюзен промолчала. Ей нечего было сказать. Вернулась Венди и нежно улыбнулась матери.
– Мне так не хватает тебя, мама. Мне нужно сбросить с души этот груз. Но я не смогу сделать это, если ты будешь продолжать меня выгораживать. Я хочу, чтобы правда открылась. Хочу, чтобы люди узнали, что произошло на самом деле.
– Никому не нужно знать об этом, дорогая. Венди посмотрела прямо в глаза матери:
– В тот вечер он сказал мне, что я не его дочь. Он сказал мне, что дедушка – мой настоящий отец. Мне нужно знать правду, мама. Неважно, если она окажется ужасной.
Сьюзен покачала головой.
– Твоим отцом был Барри. Мне очень жаль, что не могу сказать ничего другого, дорогая, поверь мне.
Венди кивнула:
– Я так и думала. Но мне нужно было убедиться. Ты же понимаешь почему, да?
Сьюзен грустно кивнула:
– Конечно понимаю, милая. Вот потому-то и хочу, чтобы все поскорее закончилось. Чтобы тебе не пришлось снова и снова думать об одном и том же. Со временем это померкнет в твоей памяти, обещаю тебе. Я сделаю все, что в моих силах, родная.
Венди тяжело вздохнула:
– Как бы ты ни старалась, мама, но ты не можешь изменить правду. Ты можешь скрывать ее, прятать, но правда все равно останется правдой, что бы ты ни говорила. – Венди пристально посмотрела на Розель. – Я убила отца. Не она. Это была я. Я убила его бутылкой из-под бренди. Он был уже мертв, когда она пришла домой. Правда, мама?
Сьюзен молча смотрела на чашку с остывшим кофе. Ей было нечего добавить.
Глава 30
Розель сидела у себя в гостиной и потягивала бренди. Она до сих пор находилась в состоянии крайнего шока. Почему ей самой не пришло это в голову? Почему у нее ни разу не возникло ни малейшего подозрения, что Барри могла убить Венди? Но, с другой стороны, с чего бы возникнуть таким подозрениям? Как можно подозревать в этом девочку? Венди была ребенком, жертвой.
Сейчас перед ними стояла почти неразрешимая дилемма. Если Венди расскажет правду, а, судя по всему, именно так она и хотела поступить, девочка может оказаться в гораздо худшем положении, чем она думает. Ее упекут за решетку так же, как и ее мать, но только в ее случае все будет иначе. Она слишком молода для суда и слишком молода для тюрьмы, так что ее отправят в какую-нибудь детскую колонию.
Розель зашла в спальню и посмотрела на спящую девочку. Казалось, признание сняло камень с души Венди. Теперь она выглядела спокойной и умиротворенной. Даже миссис Иппен почувствовала что-то. Она практически беспрекословно разрешила Венди остаться на ночь у Розель.
Розель налила себе бренди и сделала глоток. Бедная Сьюзен абсолютно невиновна. Розель позвонила Ивану:
– Мне нужен номер ее телефона, и как можно скорее… – Она улыбнулась в трубку и вежливо сказала: – Конечно, Иван, я прекрасно понимаю, который сейчас час. Но, черт возьми, это очень срочно!
Она положила трубку и, сев на диван, закурила. Ночь обещала быть чертовски долгой.
Сьюзен лежала на койке. Она была в смятении. Итак, Венди все рассказала. Хотя Сьюзен доверяла Розель, как самой себе, но она знала, что тайна – уже не тайна, стоит ею с кем-либо поделиться. Правда могла быть ужасной вещью. Иногда она могла принести больше вреда и проблем, чем ложь.
Мать и отец научили ее этому. Она прикрыла рукой глаза и вздохнула. Мэтти соскользнула со своей кровати и встала на колени возле Сьюзен.
– Я думала, ты на меня за что-то обиделась, Мэтти. Ты не обмолвилась со мной ни словечком с тех пор, как я вернулась со свидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Бог мой, если бы я знала, какой переполох ты вызовешь, я бы уговорила тебя прийти ко мне раньше. Сразу оказалась бы в привилегированном положении.
Венди принесла кофе и с восторгом выпалила:
– Там, в баре, все только о вас и говорят. Само собой, только хорошее.
Розель сделала глоток и усмехнулась:
– Пусть только попробуют сказать что-нибудь плохое!
Затем задала вопрос, который не давал ей покоя все это время:
– Что ты думаешь о Джеральдине О'Хара?
– Я думаю, она суперадвокат, Розель. Она защищает интересы и моей соседки по камере – Мэтти.
– Это вас сплотит, надеюсь. Кажется, Джеральдина считает твое освобождение уже решенным делом.
– Ну что ж, посмотрим. Хотя у меня и у самой появились надежды. Впрочем, я не позволяю себе слишком уж мечтать об этом. Это может стать роковой ошибкой. Надо думать о самом худшем, что только может случиться. Ходить на цыпочках, что называется.
Венди внимательно слушала их обеих.
– Скажи им правду, мама. Давай покончим с этим раз и навсегда.
Сьюзен взглянула на озабоченное лицо дочери и серьезно сказала:
– Послушай, дорогая. Я знаю, что тебе пришлось пережить. Знаю, потому что сама бывала на твоем месте не раз. Твой отец использовал людей, использовал в своих интересах. Теперь я это понимаю. Каждую ночь я лежу в своей камере и думаю, какой властью я сама наделила этого человека. Какой дурочкой была. Мне следовало уйти от него много лет назад. Оставить его разбираться со своей жизнью. Но я не сделала этого. И осталась с ним. А ради чего? Ради того, что случилось? Запомни: если ты расскажешь обо всем, ты просто снова бросишь мне это в лицо.
Венди долго смотрела на мать.
– Но это касается не только тебя, мама. Даже я это понимаю. Речь идет о вине, о том, кто и что сделал. Пора мне отвечать за то, что сделала я. Я должна взять на себя свою часть вины.
Розель наблюдала за матерью и ее взрослой дочерью и боялась, что вот-вот вспыхнет ссора.
– Эй, вы двое, а ну успокойтесь! – прикрикнула она на них.
Сьюзен наклонилась вперед и прошипела:
– Ты никому не скажешь, Венди, ты меня слышишь? В любом случае я скажу всем, что ты лжешь и говоришь это, только чтобы меня выпустили. И мне поверят, девочка. Мне поверят!
Между матерью и дочерью что-то происходило, но Розель не знала, что именно.
– Мало мне проблем с Рози и этими чертовыми Симпсонами, с учебой Барри и с жизнью Аланы, так нет, ты решила меня добить окончательно, да? Это последнее, что мне нужно, Венди. Последний довесок дерьма ко всему тому, что у меня уже есть. – Голос Сьюзен дрожал от переполнявших ее эмоций: – Знаешь, что значит твоя затея? Будет повторный суд и новые проблемы. Так что забудь об этом. Пожалуйста, просто забудь об этом. Я скоро вернусь домой, и все будет хорошо. Я обещаю тебе, милая.
Венди встала из-за стола и направилась в туалет. Сьюзен, опережая вопрос Розель, коротко бросила:
– Обычный спор.
Розель кивнула:
– Вижу. Как тебе уже сказала Джеральдина, можно организовать закрытое слушание дела, ты только скажи. Когда узнают, что он сделал с Венди, тебя оправдают, Сью. Хочешь ты меня слушать или нет, но Венди может и должна помочь тебе, ей самой станет от этого легче. Неужели ты не понимаешь таких простых вещей, Сьюзен? Этого ребенка гложет чувство вины. Она хочет прийти к гармонии сама с собой. Хочет снять с души камень.
Сьюзен молчала. Она была далеко отсюда: стояла в своем маленьком домике и смотрела на мертвое тело мужа.
– Она больше не ребенок, Сью, – продолжала Розель. – Она женщина. Барри позаботился об этом. Теперь все зависит от тебя, Сью. Ты должна дать ей понять, что уважаешь ее как личность. Как взрослого человека, способного принимать собственные решения. Худшее случилось с ней, Сьюзен, а не с тобой. Она должна сама справиться с этим, иначе Барри снова одержит победу.
Сьюзен промолчала. Ей нечего было сказать. Вернулась Венди и нежно улыбнулась матери.
– Мне так не хватает тебя, мама. Мне нужно сбросить с души этот груз. Но я не смогу сделать это, если ты будешь продолжать меня выгораживать. Я хочу, чтобы правда открылась. Хочу, чтобы люди узнали, что произошло на самом деле.
– Никому не нужно знать об этом, дорогая. Венди посмотрела прямо в глаза матери:
– В тот вечер он сказал мне, что я не его дочь. Он сказал мне, что дедушка – мой настоящий отец. Мне нужно знать правду, мама. Неважно, если она окажется ужасной.
Сьюзен покачала головой.
– Твоим отцом был Барри. Мне очень жаль, что не могу сказать ничего другого, дорогая, поверь мне.
Венди кивнула:
– Я так и думала. Но мне нужно было убедиться. Ты же понимаешь почему, да?
Сьюзен грустно кивнула:
– Конечно понимаю, милая. Вот потому-то и хочу, чтобы все поскорее закончилось. Чтобы тебе не пришлось снова и снова думать об одном и том же. Со временем это померкнет в твоей памяти, обещаю тебе. Я сделаю все, что в моих силах, родная.
Венди тяжело вздохнула:
– Как бы ты ни старалась, мама, но ты не можешь изменить правду. Ты можешь скрывать ее, прятать, но правда все равно останется правдой, что бы ты ни говорила. – Венди пристально посмотрела на Розель. – Я убила отца. Не она. Это была я. Я убила его бутылкой из-под бренди. Он был уже мертв, когда она пришла домой. Правда, мама?
Сьюзен молча смотрела на чашку с остывшим кофе. Ей было нечего добавить.
Глава 30
Розель сидела у себя в гостиной и потягивала бренди. Она до сих пор находилась в состоянии крайнего шока. Почему ей самой не пришло это в голову? Почему у нее ни разу не возникло ни малейшего подозрения, что Барри могла убить Венди? Но, с другой стороны, с чего бы возникнуть таким подозрениям? Как можно подозревать в этом девочку? Венди была ребенком, жертвой.
Сейчас перед ними стояла почти неразрешимая дилемма. Если Венди расскажет правду, а, судя по всему, именно так она и хотела поступить, девочка может оказаться в гораздо худшем положении, чем она думает. Ее упекут за решетку так же, как и ее мать, но только в ее случае все будет иначе. Она слишком молода для суда и слишком молода для тюрьмы, так что ее отправят в какую-нибудь детскую колонию.
Розель зашла в спальню и посмотрела на спящую девочку. Казалось, признание сняло камень с души Венди. Теперь она выглядела спокойной и умиротворенной. Даже миссис Иппен почувствовала что-то. Она практически беспрекословно разрешила Венди остаться на ночь у Розель.
Розель налила себе бренди и сделала глоток. Бедная Сьюзен абсолютно невиновна. Розель позвонила Ивану:
– Мне нужен номер ее телефона, и как можно скорее… – Она улыбнулась в трубку и вежливо сказала: – Конечно, Иван, я прекрасно понимаю, который сейчас час. Но, черт возьми, это очень срочно!
Она положила трубку и, сев на диван, закурила. Ночь обещала быть чертовски долгой.
Сьюзен лежала на койке. Она была в смятении. Итак, Венди все рассказала. Хотя Сьюзен доверяла Розель, как самой себе, но она знала, что тайна – уже не тайна, стоит ею с кем-либо поделиться. Правда могла быть ужасной вещью. Иногда она могла принести больше вреда и проблем, чем ложь.
Мать и отец научили ее этому. Она прикрыла рукой глаза и вздохнула. Мэтти соскользнула со своей кровати и встала на колени возле Сьюзен.
– Я думала, ты на меня за что-то обиделась, Мэтти. Ты не обмолвилась со мной ни словечком с тех пор, как я вернулась со свидания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112