А у нее не было ни малейшей причины для этого.
В Дарэме Сьюзен видела детей нечасто, и каждая встреча превращалась в испытание. Дети всегда с нетерпением ждали свидания с матерью и, как следствие, были слишком возбуждены.
Поэтому они вели себя очень шумно, сражаясь за внимание матери. Вдобавок малышка Рози уже успела забыть мать и начинала плакать, стоило Сьюзен взять ее на руки.
Теперь все пойдет по-другому, ведь она находится гораздо ближе к своим детям. Рози может видеть ее намного чаще, и Сьюзен наконец удастся наладить с ней отношения. Она тщательно причесалась на случай, если на свидание приведут детей. Ей хотелось выглядеть хорошо.
В камеру вошла Мэтти и, увидев, что Сью привела себя в порядок, улыбнулась ей:
– Я слышала, у тебя сегодня гости?
– У новостей здесь быстрые ноги, как я погляжу, – пробурчала в ответ Сьюзен.
– Хочешь, я сделаю тебе прическу? – предложила Мэтти.
Соседка горела желанием угодить, и внезапно Сьюзен почувствовала прилив усталости, пропало желание сопротивляться этой несносной прилипале. Спустя десять минут ее голову украшал аккуратный хвост, и, более того, она даже дала себя уговорить немного накраситься. Увидев свое отражение в зеркале, Сьюзен поразилась произошедшей с ней метаморфозой. Мэтти, довольная результатом работы, воскликнула:
– Смотри, какая красотка! Осталось привести в порядок кожу и обзавестись новыми шмотками. И будешь вообще загляденье!
Сьюзен с раздражением фыркнула:
– Послушай, дорогуша, даже если бы я выиграла миллион и сделала себе пластическую операцию, то все равно не стала бы загляденьем. Не с моей фигурой. Хотя допускаю, что получилось неплохо…
Она снова с удовольствием посмотрела на свое отражение в зеркале. Как бы ей хотелось, чтобы сегодняшними визитерами оказались дети. Ей было разрешено только одно свидание в день, и она не хотела тратить его на посторонних людей.
Мэтти остановилась в дверях и произнесла серьезным тоном:
– Между прочим, я работала в юридической компании секретарем и здесь каждый день даю консультации всем желающим.
Помогаю девочкам советами и тому подобное. Тебе стоит как-нибудь заглянуть к нам, я могла бы быть тебе полезной.
Она послала Сьюзен воздушный поцелуй и вышла из камеры. Сьюзен показала ей вслед кулак и вздохнула. Эта прилипала станет настоящей занозой в заднице, Сьюзен нисколько в этом не сомневалась. Пребывание в тюрьме Дарэм обеспечило ей репутацию крутой бабенки, которой палец в рот не клади. Там к ней воспылала любовью лесбиянка Джулия Стоун, но Сьюзен объяснила ей, что та устраивает ее только в качестве друга, и не более. Лесбиянка, высокая мужеподобная блондинка, не привыкшая получать отказы, не на шутку разозлилась, чем очень осложнила ее жизнь. Куда бы Сьюзен ни шла – в туалет, в душ или в спортивный зал, – Джулия оказывалась рядом, угрожая ей и пытаясь запугать. Однажды до Сьюзен дошли слухи, что Джулия решила «приласкать» ее в душе. Быть изнасилованной ей совсем не хотелось.
Положив в карман тяжелый бильярдный шар, Сьюзен отправилась в душ, и, когда Джулия попыталась к ней пристать, с помощью этого шара она отправила мужеподобную сучку на больничную койку на целых два месяца. Своим поступком Сьюзен убила сразу двух зайцев: Джулия Стоун лишилась статуса лидера, а Сьюзен, наоборот, приобрела его. Именно по этой причине заключенные смотрели на нее с опаской. Даже надзирательниц впечатлил ее поступок.
Но теперь Сьюзен не хотела уподобиться Райанне, так же как в свое время не хотела уподобиться Джулии. Роль лидера в бабской тусовке ее не прельщала. Она просто боролась за свою жизнь.
Комната для свиданий была выкрашена желто-зеленой краской. Предполагалось, что зеленый цвет должен действовать успокаивающе. Сьюзен же считала, что он вызывает тошноту. Тошнотворный желто-зеленый цвет. Она сидела за столом и грызла ногти, вернее, то, что от них осталось. Когда дверь открылась, она выпрямилась, сердце ее бешено колотилось в ожидании долгожданной встречи с детьми. Она надеялась увидеть их на пороге.
Но вместо этого в дверях появился молодой человек лет тридцати, одетый в прозаические джинсы и свитер. У незнакомца были каштановые волосы, которые, казалось, стригли с помощью тупых ножниц, и зеленые глаза с веселым огоньком.
– Привет, Сьюзен, рад нашей встрече!
Она обратила внимание на его зубы, идеально ровные и неестественно белые. Видимо, он был своим человеком в стоматологической клинике. Жаль только, что не уделял такого же внимания волосам.
– Колин…
Он уловил в ее лице разочарование и улыбнулся, пытаясь скрыть свое смущение.
– Колин Джексон, мы говорили с вами по телефону. Сьюзен кивнула, окинув взглядом его потертые джинсы и заношенный, вытянутый свитер.
– Так вы и есть тот самый адвокат, который будет ходатайствовать о пересмотре моего дела? – разочарованно и с явной неприязнью протянула она.
Джексон залился краской:
– Я понимаю, что выгляжу не очень представительно, но у меня полно дел. Сегодня утром я встречался с вашими детьми.
Ее лицо озарилось, и он вздохнул с облегчением.
– Их приведут в пятницу. В пятницу после обеда.
Она тут же сникла:
– Но это еще так не скоро.
Ее голос прозвучал глухо и безжизненно. Джексон попытался вернуть ей интерес к разговору. Открыв портфель, он вытащил оттуда папку:
– У меня здесь все бумаги, касающиеся вашего дела.
– Что ж, можете говорить все, что хотите, мне добавить нечего. Я взяла молоток и убила его, проще не бывает!
Колин слегка улыбнулся:
– Не все так просто, Сьюзен. Что-то заставило вас пойти на этот шаг. Барри жестоко обращался с вами. Знаем, что за несколько дней до этого он сильно избил вас. Почему вы не убили его тогда?
Она недовольно ответила:
– Потому что в тот раз у меня не хватило сил. Все тело болело, ребра были сломаны. Но заседание суда показало, что это, оказывается, ничего не значит. Меня обвинили в предумышленном убийстве, даже странно, что позволили подать апелляцию о пересмотре дела.
– Ну, многое с тех пор изменилось. Вы сделали только одно заявление, в ту самую ночь, когда все произошло. В заявлении вы написали, что натерпелись от него достаточно и что пришла пора ему сдохнуть. Это ваши слова. Мы можем подать дело на пересмотр, но нужно убедить суд, что муж угрожал вам, обещал убить, что вы находились в состоянии аффекта. Если мы сможем это доказать, то сможем рассчитывать на обвинение в непредумышленном убийстве. Такая формулировка позволит сократить срок заключения или вообще вытащить вас отсюда.
Он улыбнулся, довольный собой и явно ожидая, что она также обрадуется.
– Я должна буду притвориться, что у меня в ту минуту было помутнение рассудка, правильно я вас поняла?
Джексон смутился:
– Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я заставляю вас лгать…
Сьюзен пожала плечами:
– Послушайте, Колин, когда я опустила молоток на голову этого ублюдка, у меня не было помутнения рассудка, он был яснее ясного. Я понимаю, что это звучит несколько странно для вас, но это правда. Мне следовало покончить с ним гораздо раньше!
Колин понял, что заключенная говорит правду. Она не способна кривить душой. Это читалось в ее голосе, в ее глазах. Женщина, стоявшая перед ним сейчас, абсолютно не походила на ту вызвавшую всеобщую неприязнь особу, фотографиями которой два года назад пестрели все газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
В Дарэме Сьюзен видела детей нечасто, и каждая встреча превращалась в испытание. Дети всегда с нетерпением ждали свидания с матерью и, как следствие, были слишком возбуждены.
Поэтому они вели себя очень шумно, сражаясь за внимание матери. Вдобавок малышка Рози уже успела забыть мать и начинала плакать, стоило Сьюзен взять ее на руки.
Теперь все пойдет по-другому, ведь она находится гораздо ближе к своим детям. Рози может видеть ее намного чаще, и Сьюзен наконец удастся наладить с ней отношения. Она тщательно причесалась на случай, если на свидание приведут детей. Ей хотелось выглядеть хорошо.
В камеру вошла Мэтти и, увидев, что Сью привела себя в порядок, улыбнулась ей:
– Я слышала, у тебя сегодня гости?
– У новостей здесь быстрые ноги, как я погляжу, – пробурчала в ответ Сьюзен.
– Хочешь, я сделаю тебе прическу? – предложила Мэтти.
Соседка горела желанием угодить, и внезапно Сьюзен почувствовала прилив усталости, пропало желание сопротивляться этой несносной прилипале. Спустя десять минут ее голову украшал аккуратный хвост, и, более того, она даже дала себя уговорить немного накраситься. Увидев свое отражение в зеркале, Сьюзен поразилась произошедшей с ней метаморфозой. Мэтти, довольная результатом работы, воскликнула:
– Смотри, какая красотка! Осталось привести в порядок кожу и обзавестись новыми шмотками. И будешь вообще загляденье!
Сьюзен с раздражением фыркнула:
– Послушай, дорогуша, даже если бы я выиграла миллион и сделала себе пластическую операцию, то все равно не стала бы загляденьем. Не с моей фигурой. Хотя допускаю, что получилось неплохо…
Она снова с удовольствием посмотрела на свое отражение в зеркале. Как бы ей хотелось, чтобы сегодняшними визитерами оказались дети. Ей было разрешено только одно свидание в день, и она не хотела тратить его на посторонних людей.
Мэтти остановилась в дверях и произнесла серьезным тоном:
– Между прочим, я работала в юридической компании секретарем и здесь каждый день даю консультации всем желающим.
Помогаю девочкам советами и тому подобное. Тебе стоит как-нибудь заглянуть к нам, я могла бы быть тебе полезной.
Она послала Сьюзен воздушный поцелуй и вышла из камеры. Сьюзен показала ей вслед кулак и вздохнула. Эта прилипала станет настоящей занозой в заднице, Сьюзен нисколько в этом не сомневалась. Пребывание в тюрьме Дарэм обеспечило ей репутацию крутой бабенки, которой палец в рот не клади. Там к ней воспылала любовью лесбиянка Джулия Стоун, но Сьюзен объяснила ей, что та устраивает ее только в качестве друга, и не более. Лесбиянка, высокая мужеподобная блондинка, не привыкшая получать отказы, не на шутку разозлилась, чем очень осложнила ее жизнь. Куда бы Сьюзен ни шла – в туалет, в душ или в спортивный зал, – Джулия оказывалась рядом, угрожая ей и пытаясь запугать. Однажды до Сьюзен дошли слухи, что Джулия решила «приласкать» ее в душе. Быть изнасилованной ей совсем не хотелось.
Положив в карман тяжелый бильярдный шар, Сьюзен отправилась в душ, и, когда Джулия попыталась к ней пристать, с помощью этого шара она отправила мужеподобную сучку на больничную койку на целых два месяца. Своим поступком Сьюзен убила сразу двух зайцев: Джулия Стоун лишилась статуса лидера, а Сьюзен, наоборот, приобрела его. Именно по этой причине заключенные смотрели на нее с опаской. Даже надзирательниц впечатлил ее поступок.
Но теперь Сьюзен не хотела уподобиться Райанне, так же как в свое время не хотела уподобиться Джулии. Роль лидера в бабской тусовке ее не прельщала. Она просто боролась за свою жизнь.
Комната для свиданий была выкрашена желто-зеленой краской. Предполагалось, что зеленый цвет должен действовать успокаивающе. Сьюзен же считала, что он вызывает тошноту. Тошнотворный желто-зеленый цвет. Она сидела за столом и грызла ногти, вернее, то, что от них осталось. Когда дверь открылась, она выпрямилась, сердце ее бешено колотилось в ожидании долгожданной встречи с детьми. Она надеялась увидеть их на пороге.
Но вместо этого в дверях появился молодой человек лет тридцати, одетый в прозаические джинсы и свитер. У незнакомца были каштановые волосы, которые, казалось, стригли с помощью тупых ножниц, и зеленые глаза с веселым огоньком.
– Привет, Сьюзен, рад нашей встрече!
Она обратила внимание на его зубы, идеально ровные и неестественно белые. Видимо, он был своим человеком в стоматологической клинике. Жаль только, что не уделял такого же внимания волосам.
– Колин…
Он уловил в ее лице разочарование и улыбнулся, пытаясь скрыть свое смущение.
– Колин Джексон, мы говорили с вами по телефону. Сьюзен кивнула, окинув взглядом его потертые джинсы и заношенный, вытянутый свитер.
– Так вы и есть тот самый адвокат, который будет ходатайствовать о пересмотре моего дела? – разочарованно и с явной неприязнью протянула она.
Джексон залился краской:
– Я понимаю, что выгляжу не очень представительно, но у меня полно дел. Сегодня утром я встречался с вашими детьми.
Ее лицо озарилось, и он вздохнул с облегчением.
– Их приведут в пятницу. В пятницу после обеда.
Она тут же сникла:
– Но это еще так не скоро.
Ее голос прозвучал глухо и безжизненно. Джексон попытался вернуть ей интерес к разговору. Открыв портфель, он вытащил оттуда папку:
– У меня здесь все бумаги, касающиеся вашего дела.
– Что ж, можете говорить все, что хотите, мне добавить нечего. Я взяла молоток и убила его, проще не бывает!
Колин слегка улыбнулся:
– Не все так просто, Сьюзен. Что-то заставило вас пойти на этот шаг. Барри жестоко обращался с вами. Знаем, что за несколько дней до этого он сильно избил вас. Почему вы не убили его тогда?
Она недовольно ответила:
– Потому что в тот раз у меня не хватило сил. Все тело болело, ребра были сломаны. Но заседание суда показало, что это, оказывается, ничего не значит. Меня обвинили в предумышленном убийстве, даже странно, что позволили подать апелляцию о пересмотре дела.
– Ну, многое с тех пор изменилось. Вы сделали только одно заявление, в ту самую ночь, когда все произошло. В заявлении вы написали, что натерпелись от него достаточно и что пришла пора ему сдохнуть. Это ваши слова. Мы можем подать дело на пересмотр, но нужно убедить суд, что муж угрожал вам, обещал убить, что вы находились в состоянии аффекта. Если мы сможем это доказать, то сможем рассчитывать на обвинение в непредумышленном убийстве. Такая формулировка позволит сократить срок заключения или вообще вытащить вас отсюда.
Он улыбнулся, довольный собой и явно ожидая, что она также обрадуется.
– Я должна буду притвориться, что у меня в ту минуту было помутнение рассудка, правильно я вас поняла?
Джексон смутился:
– Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я заставляю вас лгать…
Сьюзен пожала плечами:
– Послушайте, Колин, когда я опустила молоток на голову этого ублюдка, у меня не было помутнения рассудка, он был яснее ясного. Я понимаю, что это звучит несколько странно для вас, но это правда. Мне следовало покончить с ним гораздо раньше!
Колин понял, что заключенная говорит правду. Она не способна кривить душой. Это читалось в ее голосе, в ее глазах. Женщина, стоявшая перед ним сейчас, абсолютно не походила на ту вызвавшую всеобщую неприязнь особу, фотографиями которой два года назад пестрели все газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112